— Син? — позвал я, обхватив её лицо ладонями и игнорируя наготу. Я магией одел её в белое платье, смотря, как она поднимает на меня взгляд. — Очнись, красавица!
Её взгляд начал фокусироваться. Отступив, она, схватившись за перед платья, начала лихорадочно оглядываться по сторонам. Затем развернулась, несколько раз открывая и закрывая рот, прежде чем задрожать от страха.
— Кто вы, чёрт возьми? — потребовала она, и это было похоже на удар под дых. — Где я? — паника наполнила её голос, и Синтия побежала от нас.
— Прискорбно, — заявил Лукьян, наблюдая, как она убегает всё дальше по черепам убитых ею Магов. Она посмотрела вниз и обратно на нас, продолжая уходить.
— Она не знает, кто я. Моя жена не знает, кто я. — Я выдохнул, гадая, должен ли просеяться и остановить её, или позволить истощить энергию, чтобы она не сопротивлялась, когда я перекину её через плечо и уложу в постель, чтобы напомнить, кому она принадлежит.
— Позволь мне попробовать кое-что очень быстро, — усмехнулся Адам, и побежал за ней, магией накидывая на себя образ симпатичного мальчика, каким был в нее ковене. — Син! — Она повернулась, замедлила шаг и посмотрела на Адама. В её глазах мелькнуло узнавание. — Всё хорошо, — заверил он. Но она, открыв и закрыв рот, посмотрела через его плечо на меня. И в глазах не было узнавания, которого я так жаждал.
— Я оставил её там и потерял.
— Возможно. Но почему из всех людей она пошла к Адаму? — спросил Лукьян, наблюдая за Синтией, которая обняла Адама. — Возможно, тебе придётся нагнуть её и напомнить, каково это, быть твоей. Или можешь потерять её.
— Она выросла с ним в Гильдии. На самом деле, Адам тоже из этого мира. Она позвала его к себе, когда её родителей убил её брат. Я видел, как она шепчет, прикрыв рот рукой, и пристально смотрит на меня.
— Что именно происходит, когда Благие поглощают части души, и как мне вернуть свою жену? Я могу просто впихнуть в неё воспоминания?
Танатос фыркнул, качая тёмной головой, и его глаза начали светиться жутким голубым светом, когда сила пронеслась по полю.
— Можешь, но сломаешь ей разум. Заставишь воспоминания вернуться, и никогда не вернёшь Син. Она должна захотеть всё вспомнить. Думаешь, что всё просто? Ты хотел, чтобы она была могущественной, а она уже такая была. Ты хотел, чтобы она избавилась от части себя, но в этом не было необходимости. Не человечность сдерживала её, как ты думал, а кто-то иной. Так что, спроси себя, кто же это, Райдер? Эта грёбаная человечность — редкость, и поэтому Син так чертовски красива и любит твою семью. Она стояла у дверей твоей спальни и угрожала убить меня, чтобы защитить твою семью, Райдер. Так что хватит думать, что лишить её чего-то способно заставить принять силу и вознестись. Нельзя лишать человека той части, которая делает его собой, без разрушительных последствий. Не было необходимости ей жертвовать человечностью, чтобы забрать всю силу, ей всего-то надо было почувствовать себя в безопасности, чтобы сделать то, что от неё требуется. И спросить себя, Райдер, почему твоя жена не чувствовала себя в безопасности, чтобы забрать то, что по праву принадлежало ей? — пробормотал Танатос. — Я наблюдал, как вы оба боретесь за власть, но дело не в том, у кого власть или кто сильнее, необходимо найти равновесие. И раз ты не смог его отыскать или принять Син такой, какая она, ты её потерял. Она — потрясающая женщина, и не думай, что ни один из нас, мужчин, не надеется, что ты облажаешься и у нас появится шанс. Удачи, она тебя чертовски сильно понадобится. Существо съело её самые дорогие воспоминания — о тебе и детях. Везучий ублюдок, — простонал Танатос, прежде чем исчезнуть вместе со жнецами в облаке тёмного дыма.
Я повернулся к Синтии, которая смотрела на меня, прищурившись, словно замышляла убить.
— Великолепно, она снова превратилась в Наёмника Гильдии, и я опять враг номер один.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…
