Вальдес и Вулрих все еще продолжали беседовать на другом конце каюты, но мне показалось, что теперь владельцу галеры гораздо труднее поддерживать разговор, чем это было раньше. Мускат тоже по-прежнему сидел на полу со скрещенными ногами. Только вторая бутылка была уже почти пуста, а взгляд его стал совершенно отсутствующим — это свидетельствовало о том, что он скоро достигнет своей точки.
Я сделал знак Вальдесу. Тот извинился перед Вулрихом и, подойдя ко мне, вопросительно посмотрел на меня.
— Я подготовлю сегодня вечером большую неожиданность, — сказал я. — Поэтому не беспокойтесь, если вдруг погаснет свет или случится что-нибудь другое. Это будет просто шутка — ничего больше.
— Великолепно! — вежливо ответил он. — Надеюсь, наша неожиданная шутка не запоздает, а то Вулрих уже скоро будет неспособен что-либо понимать. У него такой вид, будто он вот-вот отдаст концы.
Вернувшись в камбуз, где тем временем Эприл успела настолько изнервничаться и рассердиться, что даже забыла отругать меня, я схватил телефонную трубку и спросил, могу ли я поговорить с Бароном.
Он сразу же подошел к телефону.
— Луи? — начал я, подняв голос на октаву выше.
— Да. С кем я говорю? — спросил он.
— Это совершенно неважно, — ответил я. — Вы знаете, что сейчас происходит на этой чертовой испанской галере?
— Какое мне до этого дело, черт возьми? — буркнул он. — Послушайте, если вы думаете меня…
— И все-таки вас это тоже касается, — перебил я. — Они все находятся там: и эта дама Ван Равен, и Вулрих, и Грег Бейли, и эта ищейка Бойд. И они хотят заложить вас, Луи. Хотят «пришить» вам убийство. А тот путь, каким они пытаются сделать это, не оставляет вам никакого шанса. Вы немедленно должны прийти на эту галеру. Немедленно, иначе будет поздно.
Он начал что-то говорить, но я повесил трубку.
— Что это значит? — удивленно спросила Эприл. Вместо ответа я приложил палец к губам и прислушался. Из главной каюты доносились звуки трубы. Мускат играл.
— О’кей, — сказал я. — Кажется, время пришло.
Она испуганно посмотрела на меня.
— А что… что мы будем делать, если у нас все сорвется?
— Тогда мы сделаем вид, будто внезапно сошли с ума, — успокоил ее я. — И не надо волноваться. Я убежден, что нам удастся.
Мы отправились к главной каюте. Я заглянул туда, прикрыв собой Эприл. Никто не обратил на меня никакого внимания. Глория и Бейли все еще сидели на кушетке, словно слившись друг с другом. Вулрих, казалось, к этому времени уже отдохнул немного и разговаривал с Вальдесом довольно громко, а тот удивленно смотрел на него. А Мускат играл на трубе — одинокий, весь ушедший в себя — словно принадлежал к другому миру.
Проигрыватель я подготовил заранее и сказал Вальдесу, чтобы тот ничего не ставил, пока я не дам сигнал. Следовательно, теперь мне оставалось лишь одно: выключить свет.
Глория взволнованно хихикнула, когда каюта погрузилась во мрак. Только китайские фонарики давали слабый рассеянный свет, освещая участки пола лишь непосредственно под собой.
Я сделал знак Эприл, и она скинула с себя накидку. Я быстро прошел к проигрывателю и поставил адаптер на пластинку. После этого я вновь отступил, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба.
Через несколько секунд послышались звуки блюза «Тело и душа». Пела Эллен Фицрой, а аккомпанировал на трубе Мускат Муллинс.
У Муската труба вывалилась из рук, когда он услышал эти звуки. Он медленно приподнял голову и прислушался к голосу Эллен, который, казалось, доносился откуда-то из темноты.
— Эллен? — прошептал он.
Он поднялся и, пошатываясь, стоял на ногах с вытаращенными от страха глазами.
В этот момент дверь в каюту открылась и вошла девушка. В слабом сумеречном свете фонариков ее нельзя было хорошо разглядеть, но все-таки были видны и черные волосы, обрамлявшие ее лицо, и белое шелковое бикини с черными точечками, которое плотно прилегало к телу.
— Нет! Нет! — вскричал вдруг Мускат и передернулся. Потом протянул руки навстречу девушке, словно защищаясь от нее.
— Ты мертва, Эллен!.. И ты не имеешь права…
— Ты ошибаешься, Мускат, — ответила девушка нежным, словно неземным голосом. — Я не мертва… для тебя не мертва… Мы всегда будем вместе. Неужели ты этого не знаешь?
— Ты мертва! — истерически закричал тот. — Черт бы тебя побрал, чего ты хочешь здесь, перед моими глазами? Ты все время мучила меня, пока была жива… И я не хочу, чтобы ты меня мучила мертвой!
— Мускат, дорогой! — сказала девушка осторожно. — Наша милая старая любовь подобна «Милому старому блюзу». Я ушла, но, тем не менее, я останусь с тобой навсегда. Навсегда, как ты говоришь об этом в своем блюзе.
Он приподнял к лицу сжатые кулаки и потряс ими в бессильном гневе. По лицу его потекли капельки пота.
— Ты мертва! — На этот раз его голос был потверже. — Ты знаешь, что ты мертва, Эллен! Тебя убили из револьвера. Пуля попала тебе как раз между глаз…
— И все же я не мертва, — сказала девушка. — Не мертва для тебя, Мускат!
— Мертва, — словно выдохнул он, а потом слова полились из него, словно вода из крана. — У меня был револьвер, — захлебываясь, заговорил он. — Я прицелился, и я нажал на спуск. Я увидел темное пятно между глаз, и ты выглядела очень серьезно и странно… Очень странно. Твоя жизнь кончилась, и ты заслужила эту смерть. Ты всю жизнь мучила меня, вышла замуж за этого дешевого маленького бизнесмена с Уолл-стрит, а потом говорила мне, что все это чепуха и мы все равно останемся вместе. Мы только должны быть немного осторожнее, сказала ты… — Он с нескрываемой ненавистью посмотрел на девушку. — А потом эта ночь, — прошептал он! — Ты высмеивала меня, сказала, что за всю мою вшивую жизнь я первый раз оказался тебе полезен, потому что ты и твой сутенер голубых кровей хотели заставить раскошелиться Глорию Ван Равен, кинозвезду…
Мускат медленно покачал головой, словно сам не верил тому, что говорил.
— Я был по уши влюблен в тебя, Эллен, — продолжал он. — И ты это знала. Нас объединяла и музыка, и блюз, который я сочинил в твою честь. А потом ты начала высмеивать меня…
Призрачная фигура девушки стояла неподвижно на пороге, а он внезапно шагнул ей навстречу и сунул руку в карман.
— Ты будешь мертва, Эллен! Оставайся там, где тебе и положено.
Я прыгнул на него еще до того, как он смог вытащить из кармана руку с револьвером. Ударил его коротким прямым в челюсть так, что он потерял равновесие, а потом двумя ударами в область сердца заставил его свалиться на пол, где он и остался лежать, раскинув руки.
Вальдес подошел к выключателю и включил свет. Эприл Мауэр, белая как мел, стянула с головы парик и медленно тряхнула своими светлыми локонами.
— Вы были великолепны, бэби, — заверил я. — Просто великолепны!
— Я рада, что ваша очередная сумасшедшая идея принесла пользу, Денни, — ответила она дрожащим голосом. — Но теперь я уже сыта вашими идеями. Все! Конец!
Вулрих нетерпеливо схватил меня за руку.
— Как вы догадались, что это он? — спросил он с внезапным интересом.
— Ну, я думаю, что это следует объяснить моей проницательностью и умом, — скромно ответил я.
— А это означает, что он заподозрил Муската после того, как исключил всех остальных, — совсем излишне пояснила Эприл. — Вы помните, Денни, как вы сказали, что он вне подозрений, потому что был любовником Эллен и не имел никакого мотива?
— Я думаю, что все вы совершенно напрасно уверились в том, что убийство было связано со страховкой, — выговорил я сквозь плотно сжатые зубы.
— А что со Свайном, Денни? — спросила Эприл. — Почему Мускату понадобилось убивать и его?
— Мы полагали, что Свайн выбил из убийцы всю правду и последний был вынужден убить его, чтобы тот не рассказал об этом полиции, — ответил я. — Но Муската не так-то легко было запугать. Я вчера видел, как Кусок Мяса его ударил и как Мускат за это чуть не проткнул его горло мундштуком трубы. Поэтому я считаю, что первого удара Свайна было достаточно, чтобы вывести Муската из равновесия и заставить его схватиться за револьвер…
Позади меня раздался тихий болезненный стон и, обернувшись, я увидел, как Мускат поднимается с пола. Потом он заметил Эприл, которая теперь стояла на свету, с париком в руке, и глаза его расширились.
В тот же момент снаружи раздались тяжелые шаги, дверь каюты распахнулась, и вошел Луи Барон.
— Ну! — крикнул он с красным от гнева лицом. — Что здесь происходит?
— Все уже закончилось, — холодно сказал Бейли. — Можешь убираться, откуда пришел, Барон!
— Вот как? — Луи с ненавистью посмотрел на него. — Не торопись отделаться от меня, оборванец! Ты говорил, что здесь что-то затевается против меня! Ну так и выкладывайте, в чем дело?
