Хардинг повесил трубку. Я сделал то же самое. Когда я поднял глаза, я увидел, что Вальдес снова налил мне кофе.
— Я слышал, что вы говорили, мистер Бойд. — Он мило улыбнулся. — Разумеется, как говорится, добро пожаловать к нам на борт. Может быть, мы еще немного поболтаем об убийстве?
— Да, конечно! — ответил я вежливо, так как его гостеприимство тоже имело свое значение.
— У меня даже имеется личный интерес к поимке убийцы Эллен Фицрой, — сказан он. — Ведь я принадлежал к кругу ее почитателей.
— Каким это образом? — удивился я.
— У меня два хобби, — ответил он. — Эта посудина и джаз. И я уже несколько лет восхищаюсь Мускатом Муллинсом. Вы знаете, что они оба записали долгоиграющую пластинку? И не так давно, месяцев шесть тому назад.
— Нет, не знаю, — ответил я.
— Отличная пластинка. — Он уверенно кивнул головой. — Муската сопровождают только ударник и контрабас, но в главной вещи он исполняет соло на трубе. Эллен поет в шести или семи номерах на пластинке, но на ней есть и сольные номера Муската. Хотите послушать пластинку? А я пока приготовлю напитки. Мне понадобится какое-то время, чтобы приготовить охлажденный коктейль, но уверяю вас, на него не жалко потратить время.
— Что ж, я не против, — сказал я. — У вас здесь на борту есть все.
— Здесь, в Бахиа-Мар можно получить не только телефонную связь с берегом, но и электрический ток, — ответил он с улыбкой. — Чего они только не могут сделать! Даже, наверное, выкачать воду из гавани, если об этом попросить.
Он вытащил пластинку из шкафчика и поставил ее на проигрыватель. Потом он прошел к маленькому бару и начал сбивать коктейль.
Помещение наполнил сочный нежный голос Эллен Фицрой, которая спела «Тело и душа». Потом она исполнила «Вуд Индиго». Я словно видел ее, стоящую передо мной той ночью в своем белом бикини, обрамленную темными волосами.
Как и сказал Вальдес, у нее действительно был красивый голос, но на этой пластинке был отличный аккомпанемент, который делал ее пение еще лучше. Звуки сурдинки словно обволакивали ее слова, как узкое платье обволакивает красивую фигуру.
После того как ее пение закончилось, Вальдес подал мне приготовленный им коктейль.
— Благодарю, — сказал я, беря у него большой и холодный бокал. В эту минуту мне действительно нужно было что-нибудь выпить.
Но не успел я выпить и глотка, как по спине у меня пробежал холодок — я вновь услышал проникновенные звуки трубы. Мускат исполнял соло, сопровождаемое только заглушенными звуками оркестра.
Прослушав этот блюз какое-то время, я понял, что человек и его труба слились воедино. Мускат вкладывал в этот блюз всю свою душу и с помощью инструмента рассказывал простую историю — историю молодого человека и девушки, которые любили друг друга.
Вначале господствовали триумфальные нотки, одновременно яростные и нежные, свидетельствующие о том, что исполнилась великая мечта молодого человека. Потом мелодия и ритм изменились, труба оповещала нас о возникшей дисгармонии между ними. Он все еще страстно обожал ее, но она уже не хотела о нем знать, отвернулась от него, оскорбляла его, когда он приближался к ней, и уходила от него, оставляя его с разбитым сердцем.
Молодой человек винил себя во всем, просил ее сказать, что он сделал не так, но она ему не отвечала. Неприязнь ее к нему росла и закончилась открытой борьбой. Соло на трубе передавало это с помощью какой-то разрывающей душу какофонии.
Потом соло переходило в нежный и жалобный блюз. Женщина покинула его окончательно, и молодой человек обрел покой, но вместе с покоем пришли одиночество и боль воспоминаний. Он вспоминал о том времени, когда все представлялось ему в розовом цвете, вспоминал о своей юности, о своей страсти и пробуждался в тусклом одиночестве…
Позади меня раздался какой-то щелчок — это Вальдес выключил проигрыватель.
— Ну, послушали? — спросил он. — Отличное исполнение, не правда ли? А исполнитель просто гений!
— Да, — сказал я и вспомнил о коктейле, к которому я так еще и не притронулся. Я попробовал его и признал, что он превосходен. Мне пришлось признать, что Вальдес не только гостеприимный простачок, но и специалист по приготовлению коктейлей.
— Этот блюз Мускат, конечно, сочинил сам, — сказал он. — И назвал его просто «Милый старый блюз».
— Говорят, что джазмен только тогда играет поистине хорошо, когда он сам несчастлив, — сказал я. — Если качество исполнения этого блюза принять за мерило, то Мускат, должно быть, самый несчастный человек на свете.
— А почему вы думаете, что он не может быть несчастным? — мягко спросил он.
Лишь около полудня следующего дня я отправился к себе в домик, разумеется, после того, как привел себя в божеский вид — умылся, побрился и так далее. Я надел свою одежду. Когда же я опять собрался выйти из своего домика, ко мне в дверь постучали.
Пляжный костюм из белого нейлона не мог скрыть очертаний тела Глории Ван Равен.
— Я пришла извиниться за то, как я вела себя в последний раз, Денни, — сказала она своим хриплым голосом.
— Забудьте об этом, — сказал я с надеждой. Может быть, в следующий раз вы будете со мной более милы.
— Вы знаете, что уже воскресенье? — сказала она с трагическими нотками в голосе. — У нас осталось немного времени, Денни, если мы хотим быть на киностудии во вторник.
— Знаю, — ответил я. — У нас еще 24 часа, чтобы исчезнуть отсюда.
— Как вы думаете, до этого времени отыщут убийцу? — спросила она.
— Не знаю, — я пожал плечами. — Во всяком случае, Хардинг, как мне кажется, работает упорно.
— А вы, Денни? — Она подошла ближе. — Вы тоже работаете над этим делом?
— Конечно! — бодро ответил я. — Вы видели это сумасшедшее судно в гавани, похожее на каравеллу, на которой Колумб открыл Америку? Эту испанскую галеру?
— Да, видела. А почему вы спрашиваете?
— Ее владелец, человек по имени Вальдес, устраивает сегодня большую вечеринку, и все мы приглашены туда. Она начинается в восемь часов, и вы должны прийти туда, Глория.
— Зачем? — Она подошла еще ближе. Так близко, что ближе уже некуда. Я чувствовал вес ее тяжелых грудей на своей груди и ее крепкие бедра рядом с моими.
— Я слышал, дорогая, что на это вечеринке будет изобличен убийца, — доверительно сообщил я. — Вы должны пригласить мальчика Эдди, Грега Бейли и Муската Муллинса. Они, конечно, не захотят пропустить эту вечеринку, и если я правильно понял лейтенанта Хардинга, то он позаботится о том, чтобы на ней присутствовали все.
— Это звучит так романтично, Денни, — тихо промурлыкала она. — Расскажите мне побольше обо всем этом.
Я лишь махнул рукой.
— Я и сам ничего больше не знаю, — уверил я.
— Вы умный парень, Денни, — сказала она в волнении. — Я уверена, что именно вы и изобличите убийцу. — Она глубоко вздохнула, и ее всколыхнувшиеся груди чуть не подвигли меня на поступок. — Сделайте это, Денни, и вы заслужите мою благодарность, — нежно сказала она. — А я никогда не отказываюсь от своих слов. Вы действительно ее заслужите.
Внезапно она отступила и между мной и ею возникло некоторое пространство. В дверях она обернулась и сказала:
— Но сперва найдите убийцу. И не беспокойтесь, Денни, я всегда держу слово.
Когда я вскоре после нее вышел из дому, она уже была в десятке ярдов от меня и здоровалась с Грегом Бейли, у которого был такой вид, словно он всю ночь провел под кроватью. Я не стал его преследовать и направился к домику Эприл. Дверь была не заперта, и я даже не посчитал нужным постучать.
Когда я вошел в гостиную, она как раз выходила из ванной. Капли воды стекали с ее бронзовой кожи. Вокруг ее бедер было повязано полотенце, которое мне показалось маленькой салфеткой, оно ничего не прикрывало.
— Я как раз из-под душа, — сказала она, хотя это было ясно и без объяснений.
— Вижу, — ответил я. — С той точки, в которой я стою, вы выглядите совершенно чистой.
Она поспешно немного опустила полотенце, но это привело лишь к тому, что у нее больше приоткрылись груди. Она прикусила губы, так что можно было понять, что она не знает, как выбраться из этого положения.
— Почему бы вам не выйти, Денни Бойд, чтобы я смогла спокойно одеться?
— Не будьте ко мне так жестоки, Эприл, — взмолился я. — Для меня вы просто большая девочка, завернутая в полотенце, так что меня это не может возбудить.
— О-о! — Она с удивлением посмотрела на меня. — Что же заставило вас смотреть на меня без волнения?
— Глория, — сказал я слащаво. — Она пришла ко мне в тесном пляжном костюме и доверительно сообщила, что готова поиграть со мной в игры для взрослых.
— Вы, как и все мужчины, мистер Бойд, предпочитаете количество, а не качество, — ядовито заметила она.
