Вся деревня высыпала на шаткий деревянный причал поглазеть на диковинку. Имеющий длину пятьдесят метров, корабль сверкал белоснежными бортами. Роскошные каюты на трех палубах, все начищено до блеска. Никто не знал, кому корабль принадлежит, и никто из его команды не сошел на берег. Да и зачем? Чтобы посмотреть убогую деревню с единственной немощеной улочкой, по которой бродят куры, и с одним-единственным питейным заведением?
Судно, бросившее якорь вдали от океана за двумя излучинами реки, являлось роскошной океанской яхтой. Она имела экипаж из десяти человек и шесть просторных кают. Яхта была построена на голландской верфи три года назад по личному эскизу владельца, и если бы ее выставили на продажу (но никто не думал ее продавать), за нее попросили бы не меньше двадцати миллионов долларов.
Странно, что люди, как правило, рождаются ночью и умирают также в основном ночью. Отца Эйсебио разбудил в три часа ночи стук в дверь. Это была маленькая девочка из одной семьи, которую священник хорошо знал. Она сказала, что дедушка кашляет кровью и мама боится, что он не доживет до утра.
Отец Эйсебио прекрасно знал этого человека. Ему было шестьдесят, выглядел он на девяносто и вот уже пятьдесят лет курил отвратительнейший табак. Последние два года он постоянно отхаркивал кровью. Священник натянул рясу, взял молитвенник и четки и поспешил следом за девочкой.
Семья жила у самой воды, в доме на берегу реки. И старик действительно умирал. Отец Эйсебио причастил его и подождал, когда он погрузится в сон, от которого, скорее всего, уже не очнется. Перед тем как задремать, старик попросил сигарету. Священник пожал плечами, и дочь уважила последнюю просьбу старика. Больше отцу Эйсебио здесь делать было нечего. Через несколько дней он будет отпевать своего прихожанина. Но пока что он мог идти домой.
Выйдя на улицу, священник взглянул в сторону моря. В воде между огромным белым крейсером и пристанью находилась большая открытая лодка. В ней сидели трое мужчин и лежали несколько тюков. На корме роскошной яхты горел свет, и члены экипажа были готовы принять груз на борт. Посмотрев на это и вспомнив семью, которую хоронил десять дней назад, отец Эйсебио сплюнул.
Вернувшись к себе, священник собрался продолжить прерванный сон. Но затем он прошел к письменному столу, выдвинул ящик и достал хитроумное устройство. Он не умел набирать текстовые сообщения и у него никогда не было сотового телефона. Но у него была бумажка, на которой он записал, какие кнопки и каком порядке нужно нажать, чтобы воспользоваться маленьким приспособлением. Отец Эйсебио старательно нажал нужные кнопки. Устройство заговорило. Женский голос сказал:
— Алло.
— Se habla español?[36] — спросил священник.
— Claro, Padre, — сказала женщина. — Que quiere?[37]
Отец Эйсебио не знал, как выразить это словами.
— В моей деревне причалила очень большая лодка. По-моему, она принимает на борт огромное количество белого порошка.
— Святой отец, у этой лодки есть название?
— Да, я видел сзади. Золотыми буквами. Она называется «Леди Орион».
Тут выдержка оставила священника, и он бросил телефон, чтобы никто не смог его проследить. Но компьютерной базе данных потребовалось пять секунд, чтобы установить этот телефон, его пользователя и точное его местонахождение. Еще через десять секунд была получена вся информация на яхту «Леди Орион».
Ее владельцем был некий Нельсон Бьянко из Никарагуа, повеса-мультимиллионер, любитель шумных вечеринок и игры в поло. Яхта не значилась в списке кораблей, с которыми поработал сварщик Хуан Кортес. Но от ее создателей был получен план палубы, переданный в память «Глобального ястреба» «Мишель», которая и обнаружила яхту перед самым рассветом, когда белоснежная красавица выскользнула из устья реки и направилась в открытое море.
Дальнейшие расследования, проведенные утром, в том числе консультации с великосветскими изданиями, позволили установить, что сеньор Бьянко направляется в Форт-Лодердейл на турнир по поло.
Пока «Леди Орион» шла курсом северо-северо-восток, чтобы обогнуть Кубу по Юкатанскому проливу, корабль-ловушка «Чесапик» двинулся ей наперерез.
Глава 11
В «крысином списке» значились сто семнадцать фамилий государственных чиновников из восемнадцати стран. Двумя из этих стран были Соединенные Штаты и Канада, остальные шестнадцать находились в Европе. Прежде чем освободить мисс Летицию Ареналь, задержанную в Нью-Йорке, Кобра настоял на том, чтобы проверить хотя бы одного из этих людей, выбранного наугад. Он предложил герра Эберхардта Мильха, старшего таможенного инспектора гамбургского порта. Кэл Декстер вылетел в этот ганзейский город, чтобы сообщить местным правоохранительным органам плохие новости.
Встреча, состоявшаяся по инициативе американского гостя в таможенном управлении Гамбурга, получилась довольно странной.
Вместе с Декстером на ней присутствовал высокопоставленный представитель УБН в Германии, с которым немецкие коллеги уже были хорошо знакомы. Тот в свою очередь был в полном недоумении относительно статуса человека из Вашингтона, о ком он никогда не слышал. Но инструкции, поступившие с Арми-Нейви-драйв, где расположена штаб-квартира УБН, были краткими и исчерпывающими. Таинственному посланнику следовало оказывать всестороннюю поддержку.
Два человека прилетели из Берлина — один из ЦКА, Федеральной таможенной службы Германии, другой — из отдела по борьбе с организованной преступностью Федеральной криминальной полиции БКА. Пятый и шестой участники встречи были местными, из гамбургского отделения таможни и гамбургской полиции. Из них первый был принимающей стороной: встреча состоялась у него в кабинете. Однако старшим по должности был Иоахим Циглер из федеральной таможни; к нему и обратился в первую очередь Декстер.
Декстер был краток. Необходимости в пространных разъяснениях не было; все эти люди были профессионалами, и четверо немцев понимали, что американцы не стали бы просить о встрече, если бы не произошло чего-то из ряда вон выходящего. К счастью, не было также необходимости и в переводчиках.
Декстер мог только сказать, и все это прекрасно поняли, что в руки колумбийского отделения УБН попала определенная информация. Слово «стукач» повисло в воздухе. Перед участниками встречи стояли чашки кофе, но никто к ним не притронулся.
Декстер протянул герру Циглеру несколько страниц, тот внимательно их изучил и передал своим коллегам. Глава гамбургского отделения ЦКА тихо присвистнул.
— Я знаю этого человека, — пробормотал он.
— И? — спросил Циглер.
Он был просто в ужасе. Германия бесконечно гордится своим огромным суперсовременным гамбургским портом. И то, что такая информация имелась, тем более у американцев, удручало.
Гамбургский таможенник пожал плечами.
— Разумеется, подробности можно узнать в отделе кадров. Насколько я помню, всю свою жизнь этот человек проработал в таможенной службе. Несколько лет до пенсии. Карьера без единого пятнышка.
Циглер постучал пальцем по лежащим перед ним документам.
— А что если ваша информация неверная? Даже больше того, заведомо ложная?
Вместо ответа Декстер протянул еще несколько страниц. Завершающий удар. Иоахим Циглер изучил новые документы. Выписки из банковского счета. Маленький частный банк на Каймановых островах. О большей секретности не приходится и мечтать. Если эти документы также подлинные… На таком счету деньги накапливаются быстро, поскольку проверить его крайне трудно. Декстер первым нарушил молчание:
— Господа, всем нам известны правила «знать только то, что нужно знать». Мы не новички в нашем необычном ремесле. Вы должны понимать, что у нас есть свой источник. И мы должны любой ценой этот источник оберегать. Больше того, вы сами не захотите совершать скоропалительное задержание на основании одних только неподтвержденных обвинений, которые не примет ни один суд Германии. Можно предложить стратегию действий?
Декстер озвучил сложную многоходовую комбинацию. За Мильхом будут скрытно наблюдать, чтобы убедиться в том, как он лично будет способствовать прохождению таможенных формальностей одного конкретного контейнера. Далее последует выборочная проверка, якобы случайная, совершенная младшим сотрудником таможни.
Если информация Кобры верна, Мильх вмешается, отменяя действия своего подчиненного. И тут, якобы также совершенно случайно, в дело вступит проходящий мимо сотрудник ЦКА. Его слово окажется решающим. Контейнер будет досмотрен. Если в нем ничего не окажется, значит, американцы ошиблись. Последуют чистосердечные извинения. Но ничего страшного не произойдет. И все же домашний и сотовый телефоны Мильха будут прослушиваться на протяжении нескольких недель.
