— Я могу обеспечить её безопасность.
Анника снова забрала телефон.
— Ты уже не смог этого сделать.
— Она жива, а они мертвы.
— И в чем заключается твой план? Ты говоришь, что не причинишь ей вреда, но при этом необдуманно провоцируешь с нами войну?
— Я не хочу с вами воевать.
— Тогда зачем тебе Эмма?
— Она моя пара, — Лаклейн услышал, как в ответ Анника сымитировала позыв к рвоте, и его волосы встали дыбом.
— Да поможет мне Фрейя, — её снова стошнило, — если ты хотя бы коснулся её своими грязными животными лапами…
— Как мне позаботиться о ней? — пытаясь справиться со злостью, спросил он.
— Отправь её туда, где ей место, так чтобы мы смогли помочь ей излечиться от нанесенных тобой ран.
— Я сказал — нет. Так вы хотите, чтобы я защищал её в ваше отсутствие?
На заднем фоне он услышал перешёптывание, затем заговорила Люсия:
— Её нужно защищать от солнца. Эмме всего семьдесят, и она чрезвычайно уязвима перед солнечными лучами.
Семьдесят? Он опять сжал её бедро. Господь всемогущий. А он так обращался с ней…
— Как я уже сказала, она никогда не видела ликанов и будет тебя бояться. Если у тебя есть совесть, будь с ней нежен. Она должна пить каждый день, но никогда напрямую из живого источника…
— Почему? — перебил Лаклейн.
Наступила тишина. Затем Анника спросила:
— Ты уже заставил её сделать это, да?
Он промолчал.
Голос валькирии стал беспощадным.
— К чему еще ты ее принудил? До того, как ты её похитил, Эмма была невинна. Она все еще невинна?
Девственница.
То, что он ей говорил … то, что с ней делал …
Лаклейн провел трясущейся рукой по лицу.
И что заставлял делать с ним.
Как он мог так ошибаться насчет Эммы? Потому что я был в огне более века. И она заплатила за это.
— Я уже тебе сказал — она моя.
Анника в ярости завизжала.
— ОТПУСТИ ЕЁ!
— Никогда, — заревел он в ответ.
— Может, ты и не хочешь войны с нами, но ты ее получишь, — и уже более спокойным голосом добавила: — Полагаю, мы с сестрами отправляемся на охоту за шотландскими шкурами.
И на линии наступила мертвая тишина.
Глава 17
— Ваш брат в Луизиане, милорд.
Пальцы Лаклейна замерли на последней пуговице рубашки.
Быстро приняв душ, чтобы смыть следы драки, он позвал к себе Хармана и спросил о Гаррете.
— Луизиане?
Из всех мест мира тот выбрал…
— Какого черта он там делает?
— Луизиана полна существами Ллора. Там живут и множество ликанов. Я бы даже сказал, половина ваших людей сейчас обитает в Канаде и Соединенных Штатах. Большая часть — в Новой Шотландии, хотя некоторые расположились немного южнее.
Эта новость горько разочаровала Лаклейна.
— Почему они покинули родные места? — поинтересовался он, усевшись на стул возле балкона. Повеявший бриз принес с собой запах леса и моря, что примыкали к его землям на мили вокруг. Дом Лаклейна находился на северо-западе Шотландии. И прямо сейчас перед взором ликана простирались владения родного Киневейна.
А в теперь уже их постели лежала его пара.
Придвинув стул и себе, Харман принял свою обычную форму, острандского безрогого демона с большими ушами — названного так из-за своей огромной семьи.
— Когда клан решил, что вампиры вас убили, многие попросту отказались находиться так близко к вампирскому королевству в России. Ваш брат помог большинству перебраться, а затем остался в Новом Орлеане, чтобы восстановить то, что еще можно было.
— Новом Орлеане?
Одна новость лучше другой.
— Ты сможешь с ним связаться? Так уж вышло, что один ковен валькирий, расположенный как раз в Новом Орлеане, заявил о своем желании спустить шкуру с моей семьи.
А Гаррет был его последним оставшимся в живых родственником. Деместриу проследил за этим — отец Лаклейна погиб в последнем Воцарении, и вскоре после этого умерла от горя его мать. Младший брат Хит, отправился мстить и…
— Валькирии? — нахмурился Харман. — Позволите сказать?
Когда Лаклейн кивнул, слуга произнес:
— Гаррет взял с меня клятву связаться с ним сразу же, как только мы что-либо о вас узнаем. Он… как бы… принял известие о вашей предполагаемой кончине не так, как мы надеялись, особенно после того, как потерял столько своих… ваших… — на миг слуга замолчал, но тут же продолжил. — Поэтому, конечно же, едва вы переступили порог, я попытался с ним связаться. Но мне сообщили, что он уехал на несколько дней.
Лаклейн почувствовал укол беспокойства. Гаррет был совсем один, к тому же понятия не имел о сложившейся ситуации.
На охоту за шотландскими шкурами. Нет. Гаррет был так же свиреп, как и хитер. Они не смогут его поймать.
— Для меня сейчас самое главное — найти Гаррета. Продолжайте поиски.
Его брат был единственным, кому Лаклейн мог доверить защиту Эммы на время своего отсутствия. Ведь месть Деместриу все еще входила в его планы.
— Так же мне нужна вся информация об Орде, собранная за то время, пока меня не было, и всё, что у нас есть на Валькирий. Еще любые средства массовой информации, которые могут помочь мне акклиматизироваться в этом времени. Что касается моего возвращения — пока держите его от старейшин втайне. Только Гаррету будет известна правда.
— Несомненно. Но позвольте спросить, что вы подразумеваете под «акклиматизироваться в этом времени»? Где вы были все эти годы?
Помешкав, Лаклейн все же признался.
— В огне.
Не было никакого смысла описывать Харману катакомбы. Лаклейн все равно никогда бы не смог передать словами весь тот кошмар.
Уши Хармана опали — и как часто случалось, когда он был печален и безутешен — последняя форма, которую он принял, ослабла. Какой-то миг он вновь выглядел молодым парнем, в облике которого и предстал перед Эммой, но уже спустя мгновение перед Лаклейном снова стоял крепкий и выносливый демон.
— Н-но ведь это был лишь распущенный вампирами слух.
— Нет, это правда. Я расскажу тебе обо всем в другой раз. Сейчас я не могу даже думать об этом. У меня только четыре дня и ночи, чтобы убедить Эмму остаться со мной.
— Она не желает этого?
— Нет, совсем не желает, — в его сознании мелькнуло смутное воспоминание о том, как Эмма, закрыв глаза, стояла, дрожа, под душем, пока он делал с ней, что хотел.
Его когти впились в ладони.
— Я обращался с ней… не очень хорошо.
— Она знает, как долго вы ждали?
— Эмма даже не догадывается, что является моей парой.
Времени оставалось все меньше. Скоро он будет отчаянно в ней нуждаться. Лаклейн прекрасно знал о том эффекте, который луна оказывала на любого ликана, нашедшего свою пару. И если он еще окончательно не отпугнул ее к этому моменту, то ночь полнолуния определенно все изменит и не в лучшую сторону… если только Эмма к нему не привыкнет.
