Лицо горбуна передернулось от гнева.
— Теперь я знаю, что вы — дурак. Мудрый человек должен молчать и не будет дразнить того, кто держит в руках его жизнь и смерть. Для вас было бы лучше быть покорным.
— Вы путаете мудрость с трусостью, мистер Крайл.
Криспин откинулся на высокую спинку стула и, намеренно оскорбляя Гедеона, сардонически усмехнулся:
— Это достаточно естественная для вас ошибка.
Со злости Гедеон раздавил в кулаке стакан, стоящий перед ним на столе. Очень медленно он взял свой носовой платок и стер с пальцев вино и кровь.
— Мы еще услышим, мой дорогой капитан, ваши громкие мольбы, когда все устроится так, как я пожелаю. Сарн! — он повернулся к пирату. — Вы часто хвастались своими изобретательными пытками. Сейчас вы сможете продемонстрировать свое мастерство. Вы говорили мне о людях, которые часами призывали смерть, хотя с каждым вздохом их покидала жизнь, но сможете ли вы пытать человека так, чтобы он не умер? Можете ли вы причинить ему невероятные страдания, более ужасные, чем те, которые испытывают грешники в аду?
Не дожидаясь ответа на вопрос, он продолжал говорить. Его голос перешел на крик, а глаза с сумасшедшим блеском смотрели через стол на Криспина.
— Нет, вы не умрете, мой друг! Это слишком легкий путь. Вы будете жить, искореженный и изувеченный пытками, но будете жить. Может быть, вы представите, что чувствует человек на моем месте? Это ад на земле, а я провел так всю свою жизнь. Но вам будет в сотню раз тяжелее, ведь вы сильнее обычного человека. Смерть при жизни, капитан Барбикэн! Это мой вам приговор!
Он откинулся на стул, вытирая пот со лба. Все присутствующие изумленно застыли, услышав столь бесчеловечное решение, но Фрэнсис первая пришла в себя.
— Нет! — она вскочила со стула и бросилась к столу. — Гедеон! Ради Бога! Разве недостаточно того, что мы должны умереть? Разве земли Ротердэйлов не перейдут к вам?
Она замолчала, вглядываясь в его лицо и ища признаки милосердия. Ничего не обнаружив, она встала на колени перед Крайлом, прося за любимого так, как никогда не просила за себя:
— Гедеон, имейте милосердие! Вы не можете совершить такую страшную вещь! Ни один человек не может быть так жесток, так дьявольски жесток! О милосердный Боже!
— Я советую вам, моя дорогая Фрэнсис, умерьте вашу горячность и подумайте лучше о себе. Я обещаю, что вам это будет необходимо.
Стул Криспина с треском упал, а сам он поднялся на ноги. Фрэнсис все еще стояла на коленях, пораженная словами горбуна.
— Вы совершили большую ошибку, сбежав от меня, Фрэнсис, и опозорили наше имя, связавшись с этим авантюристом, но я все еще готов жениться на вас. Когда вы станете моей женой, вы получите положение, достойное вас, и однажды я позволю вам снова встретиться с вашим галантным кавалером, — горбун злобно улыбнулся. — Это должно быть забавно, я думаю.
— Вы лжете! — презрительно сказал Криспин. — Вы никогда не отважитесь жениться на ней, потому что она будет знать правду о смерти своего брата. Если вы хотите стать маркизом Ротердэйлом, вы должны будете убить всех нас и прекрасно знаете это.
— В ваших словах есть доля правды, но я не сомневаюсь, что со временем я найду объяснение, которое удовлетворит всеобщее любопытство. Вы видите, я не спешу. Мы подождем здесь прибытия наших друзей (я упоминал, что мы выбрали этот остров как место встречи с другим пиратским кораблем), а потом на всех парусах поплывем навстречу испанцам, — предприятие, которое больше не заинтересует вас. Вы видите, что у меня будет время, чтобы привести свой план в действие.
После этой последней угрозы он пристально оглядел всех присутствующих. Хэл и Джонатан стояли у стены, в ужасе от всего происшедшего; Фрэнсис все еще стояла на коленях, закрыв лицо руками; губы Криспина побелели, хотя он и старался держаться с пренебрежением, а в его глазах, обращенных к девушке, была сильнейшая боль. Гедеон увидел, что его месть уже дала плоды, и, улыбнувшись, повернулся в другую сторону.
— Брось эту троицу в трюм, Сарн, чтобы они могли на досуге поразмыслить над своим будущим. Ее светлость останется здесь, чтобы мы могли насладиться ее обществом. Эта каюта как будто подготовлена для нее.
Сарн усмехнулся. Он вызвал своих людей в каюту, но, когда по его приказу они подгоняли пленников к дверям, Фрэнсис вышла из оцепенения и вскочила.
— Возьмите и меня! Я не приму одолжения этого чудовища! — Она повернулась к Сарну и протянула ему руки: — Если в вас осталась хоть капля милосердия, вы не разлучите нас сейчас!
Вместо ответа пират вопросительно посмотрел на Гедеона. Горбун вздохнул и сказал с нарочитой усталостью:
— Моим желанием было, чтобы вы остались здесь. Вы должны учиться покорности, Фрэнсис, и стать послушной женой. Уведите их прочь.
Фрэнсис бросилась к Криспину и цеплялась за него до тех пор, пока Жан-Пьер не оттащил ее в сторону. Ее полный отчаянья крик холодом сковал сердце уходившего Криспина. Он остановился, обернулся, неимоверным усилием пытаясь освободить связанные руки, и увидел, что она упала в обморок на руки Жан-Пьеру, а Гедеон Крайл улыбается с дьявольской жестокостью.
Он видел выражение лица француза, смотревшего на девушку, и, когда дверь разделила их, Криспин остался наедине со своими черными мыслями.
7. ФРЭНСИС
Когда Фрэнсис очнулась от обморока, она увидела, что полулежит у раскрытого окна, в которое попадают последние лучи заходящего солнца, в каюте, кроме Гедеона, больше никого. Она приподнялась и пристально взглянула на горбуна, который все еще сидел за столом со стаканом вина.
— Я с облегчением вижу, что вы пришли в себя, моя дорогая, — заметил он, но в его тоне явно слышалась насмешка. — Ваш длительный обморок доставил мне некоторое беспокойство.
Она отвернулась, чувствуя его лицемерие, и он коротко улыбнулся. Затем, поднявшись, он подошел к девушке.
— Почему вы отворачиваетесь от меня, любовь моя? Это потому, что я горбат? Или вы тоскуете по вашему дюжему пирату? Но подождите, Фрэнсис, подождите! Когда Сарн закончит свою работу над галантным капитаном, вы обнаружите, что между нами не такая большая разница.
Эти слова ужасом сковали ее сердце. Она вдруг осознала зловещую роль Сарна и его сообщников.
— Вы не… они не…? — она задрожала, а в голосе ее послышался ужас.
Гедеон покачал головой:
— Нет, моя дорогая, еще нет. Пытка будет более тонкой и смертоносной, чем физические страдания, и он еще пожалеет, что не попал в руки Сарна. Он еще узнает — вы оба узнаете, — что я не позволю безнаказанно насмехаться надо мной!
Приняв вызов, она смело посмотрела на него:
