Жюв заявил:
— Вагалам ошибается, братья, необходимо мне самому остановить его, иначе все мы погибли! Я знаю только тайный вход к вам, укажите мне выход, чтобы я не привлек внимания полицейских.
— Все будет, как ты хочешь, брат; следуй за мной, но будь осторожен.
Террорист вывел Жюва к самой обычной лестнице.
— Поднимайся, брат Троков, эти ступени ведут прямо в лавку… если полицейские спросят тебя, откуда ты идешь, скажи, что ты был в первом подвале и искал нужную тебе книгу…
Как только заговорщик повернул к секретному залу, Жюв, сразу отбросив серьезность и спокойствие, которые демонстрировал русскому, бросился бегом по лестнице в лавку, чтобы, наконец, арестовать Вагалама и Бобинетту.
Агент Мишель, точно соблюдая инструкции Жюва, ни на миг не отлучался от двери в книжную лавку. Он стоял там уже полчаса, когда Жюв, бледный, с каплями пота на лбу, бросился к нему, схватил его за плечи и спросил:
— Вы дали им уйти, Мишель?
Агент высвободился из рук Жюва:
— Никто не выходил, шеф, даю вам слово! Никто не вышел ни до вас, ни после вас!
— Но их нет в магазине!
— Ну, я не знаю, я могу только подтвердить вам, шеф, что кроме вас и вашей пленницы, я никого не пропускал…
— Меня и моей пленницы?
Жюв готов был закричать от бешенства! Что он хочет сказать? Какая пленница?
Жюв был в таком отчаянии, что Мишель тоже начал волноваться.
— Но, шеф, я ведь не сплю? Вы десять минут назад сказали: «Мишель! Дайте мне пройти! Я Жюв! Я отведу эту женщину в участок и вернусь…»
Сраженный, Жюв поник головой. Он помолчал, потом спросил:
— Я был загримирован, да?
— Да! Вы надели свой костюм Вагалама.
Жюв до крови закусил губу. Он почти восхищался хладнокровием бандита, воспользовавшегося тем, что Мишель уже видел Жюва в облике Вагалама.
— Это был настоящий Вагалам! — прорычал он. — Это был Вагалам своей собственной персоной! Говорю вам, что вы его упустили!
— Что же теперь делать, шеф?
— Что же мне вам сказать, Мишель! Конечно, вы не так уж виноваты! Вы не могли предвидеть дьявольскую хитрость этого бандита! Невероятную смелость, с которой он прошел мимо агентов, которых я оставил под вашей командой. Я вас не упрекаю!
Теперь уже Жюв успокаивал Мишеля, пока они медленно возвращались по улице Монж во главе небольшой колонны полицейских. Из всего случившегося агенты поняли только одно: Жюв не нашел тех, кого искал.
У Жюва, однако, еще теплилась слабая надежда. Как только он узнал, что Мишель упустил Фантомаса, у него хватило рассудительности немедленно прекратить обыск и выставить своих агентов, чтобы они не спустились в подвалы и не открыли собрания русских террористов.
«Фантомас-Вагалам может поверить, что, явившись с целью ареста террористов и не найдя их, я ушел отсюда в очень дурном настроении. Если даже Фантомас знает, что я на самом деле преследовал его, то он подумает, что я хотел замаскировать свою неудачу… Во всяком случае, он не заподозрит, что я был у заговорщиков и выдал себя за Трокова. Очень важно, чтобы он об этом не узнал, потому что тогда мне, может быть, представится случай арестовать у них этого неуловимого убийцу».
И, опасаясь чрезмерного рвения своих агентов, Жюв ограничился тем, что спросил у Мишеля:
— Скажите, не было ли в лавке какого-нибудь подозрительного разговора? Эта мадам Софи не сказала чего-нибудь интересного?
Мишель покачал головой:
— Нет, ничего, шеф!
— Ваши агенты ни о чем не подозревают? Они не знают, кого именно мы преследуем?
Мишель искренне рассмеялся и ответил:
— О! Представьте себе, господин инспектор, им и в голову не пришло, что они шли сегодня по следам Фантомаса! Сегодня во второй половине дня к нам поступила жалоба о краже медведя на ярмарке в Троне… они уверены, что обыск ночью был из-за этого… Кстати, инспектор, вот что любопытно: один из моих людей говорил, что извозчика, живущего в Ско, наняли доставить через пять дней двух лошадей в пять часов утра на дорогу из Робинсона, для перевозки фургона куда-то на расстояние в двадцать километров. Ему это поручение показалось странным…
Жюву, судя по всему, это показалось не только странным, но и очень интересным…
Глава 30
УЖАСНЫЕ ОБВИНЕНИЯ
— В конце концов, майор, я Жером Фандор! — вскричал журналист.
Его беседа с правительственным комиссаром Военного совета продолжалась уже целый час.
Почти неделя прошла с того дня, когда, волею майора Дюмулена, Жером Фандор поселился в камере № 27.
Его молодость, горячий темперамент и бодрость мало соответствовали строгому тюремному режиму; период почти безумия, бешенства сменила глубокая апатия; он страдал от своего бессилия, уверенный, что Жюв, который, несомненно, делал все возможное, чтобы вытащить его из этой истории, явно потерпел неудачу.
Единственным развлечением Фандора, если это можно так назвать, были долгие и утомительные послеобеденные часы в кабинете майора Дюмулена, ведущего следствие.
Репортера раздражали эти бесконечные разговоры, по его мнению, нисколько не продвигавшие дело, и он невзлюбил как майора Дюмулена, вечно ворчащего, перегруженного делами, с трудом разбирающегося в документах из своих досье, так и его маленького заместителя, лейтенанта Сервена, с мягкой походкой, женственными движениями, напомаженной головой, и, наконец, унтер-офицера администрации, совершенно одуревшего от исправления своих протоколов.
В начале каждого допроса майор Дюмулен старался быть спокойным, логичным, уравновешенным, но мало-помалу его натура брала верх: он горячился, бесился; не привыкший к дискуссиям, он не переносил, чтобы его взгляды, его образ мыслей оспаривали.
Фандор уже в двадцатый раз настаивал на подлинности своей личности, а офицер, стуча рукой по досье, отвечал:
— Очевидно… очевидно… не приписывайте мне того, что я не думаю… я признаю, что вы — Жером Фандор, по профессии журналист — если это можно назвать профессией. Но вопрос не в том. Мне необходимо выяснить, как и когда человек, называющий себя Фандором, выдал себя за капрала Винсона.
Журналист устало пожал плечами и сказал:
— Я уже говорил вам это майор, прочтите еще раз мои позавчерашние показания. Могу повторить…
— Значит, вы утверждаете, что до 13 ноября не выдавали себя за Винсона?
— Утверждаю, майор.
— Но это, как и все в вашем деле, надо еще доказать! — вскричал тот.
— Это нетрудно, майор, потому что на свете нет человека, который мог бы быть одновременно в двух разных местах. Если я в Париже, значит я не в Шалоне или Вердене — и наоборот!
Офицер качал головой, видимо, подыскивая аргументы против логики обвиняемого.
— Вот еще! — сказал он. — С такими ловкачами, как вы, постоянно маскирующимися и меняющими облик с той же легкостью, с какой я меняю подворотнички, никогда не знаешь… Кроме того, — объявил он, — в вашем случае есть вещи посерьезнее.
— Какие же, господи? — растерянно спросил Фандор.
Дюмулен принял таинственный вид.
— Об этом мы еще поговорим, а раньше проведем очную ставку, о которой вы просили. Лейтенант Сервен, посмотрите, здесь ли свидетели.
Жером Фандор вздрогнул. Предстоящей очной ставки добивался именно он. Конечно, он не отрицал, что выдавал себя за капрала Винсона с того дня, когда тот официально должен был приступить к службе в 257-м полку в Вердене. Но следовало установить, не подменял ли Фандор подлинного капрала раньше, еще в Шалоне, — военные власти придавали этому огромное значение.
Фандор подумал, что проще всего поставить его лицом к лицу с солдатами, знавшими Винсона в Шалоне, и, конечно, они скажут, что Винсон, которого им здесь показывают, не тот Винсон, которого они знали. Уступая его настояниям, Дюмулен затребовал двух людей из Шалона, которые служили бок о бок с Винсоном.
Солдаты вошли в кабинет и остановились перед офицером.
Прочтя на листке имена свидетелей, Дюмулен высокомерно спросил:
— Илуар и Тарботтен! Вы — солдаты 2-го батальона 213-го пехотного полка и выполняете функции дневальных при штабе?
Солдаты единодушно отвечали:
— Да, майор.
— Вы знаете капрала Винсона?
— Да, майор.
Дюмулен указал на Фандора и спросил:
— Это он?
— Да, майор, — еще раз повторили оба солдата.
Но в этот момент лейтенант Сервен обратил внимание своего шефа на то, что свидетели ответили утвердительно, даже не повернув головы в сторону псевдо-Винсона.
Майор рассердился и закричал:
— Болваны, прежде чем сказать, что кого-нибудь знаете, надо на него посмотреть. Посмотрите на капрала!
Солдаты повиновались.
— Это капрал Винсон?
— Да, майор!
Офицер настаивал:
— Вы уверены в этом?
— Нет, майор!
Несмотря на безнадежное положение, в котором он оказался, Фандор не мог не улыбнуться, глядя на одуревших храбрых воинов.
