– Бросаю, – улыбнулся он в ответ на вопрос Гумилева. – В стотысячный раз, наверное. Держусь третий день. Тянет страшно. Вот окопался здесь, чтобы хотя бы запах как-то успокаивал. В экспедиции решил не курить вовсе.
– Говорят, когда курильщик оставляет свою привычку, он становится очень раздражительным и нервным, – заметил Андрей.
– Вы боитесь, что на борту станции я буду отравлять всем жизнь уже не табачным дымом, а своим брюзжанием? – засмеялся Чилингаров.
– Да тут Свиридов завел разговор о психологическом климате во время экспедиции, – улыбнулся в ответ Гумилев. – Мол, когда в замкнутом пространстве находятся много разных людей, все возможно.
– Не волнуйтесь, Андрей Львович, Чилингаров умеет быть сдержанным, – заверил его полярник. Во время разговора он вертел в руках пластину смартфона, причем делал это очень ловко, словно фокусник. Гумилев заметил, что полярник случайно нажал кнопку вызова.
«Случайно – или как бы случайно? Ум за разум заходит… Сказать ему о барельефе и масонских знаках? – задумался Андрей. – Пожалуй, он мне поверит. Или лучше все же не говорить? Нет, скажу…»
Он уже совсем было решился, но тут скрипнула дверь, и в курительную упругой походкой вошел улыбающийся мужчина в дорогом костюме. Андрей знал его по многочисленным фотографиям в прессе и телевизионным программам, но лично знаком не был.
– О, а вот и гость нашего клуба! – обрадовался Чилингаров, поднимаясь из кресла. – Познакомьтесь, господа: предприниматель Андрей Львович Гумилев – президент Республики Калмыкия Кирсан Николаевич Илюмжинов.
Андрей пожал небольшую, но удивительно крепкую руку Илюмжинова.
– Уважаемый Артур Николаевич несколько преувеличивает, – сияя белозубой улыбкой, мягко сказал тот. – Я уже давно отказался от президентского статуса. Теперь я просто возглавляю республику. А президент у нас… – он выдержал паузу, – президент у нас один, господа.
Устроившись в креслах, мужчины завели неторопливую беседу о мировом финансовом кризисе. Эта животрепещущая тема не сходила с первых полос газет и лент новостных сайтов. От предложения российской стороны на последней встрече большой двадцатки разговор как-то сам собой плавно перетек к новым возможностям, открывающимся в связи с кризисом, и совершенно логично коснулся будущей экспедиции.
– Кстати, – сказал Чилингаров. – Кирсан очень заинтересовался этим нашим предприятием. Он готов принять в нем участие и взять на себя часть финансирования. Что скажете, Андрей Львович?
«Ловко, – глядя в хитрые глаза полярника, подумал Гумилев. – А ведь все было подстроено с самого начала. Чилингаров караулил меня здесь, как кот мышь. Когда я появился, он дал знак Илюмжинову. Теперь я практически проставлен перед фактом: этот калмык предлагает деньги с собой в придачу. Наша экспедиция превращается из чисто научной в этакий арктический вип-вояж. Н-да… Но что-то ответить надо…»
– Мне очень приятно, что экспедиция вызывает такой интерес даже у глав регионов, находящихся очень далеко от Полярного круга, – как можно спокойнее произнес Андрей. – Но, к сожалению, специфика предстоящей нам в Арктике работы такова, что не связанным с исследованиями людям попросту не хватит места на борту…
– Ну бросьте, Андрей Львович! – весело загудел Чилингаров. – Берем же мы журналистов и этого… писателя с двойной фамилией.
– Журавлева-Синицына? – усмехнулся Гумилев. – А не вы ли, Артур Николаевич, убедили всех, и меня в том числе, что этот гений клавиатуры создаст по возвращении нетленный шедевр, прославив нашу экспедицию на все времена?
– Насколько я знаю, он едет не один, а с дамой, потому что его тонкой творческой натуре необходима муза, – вступил в разговор улыбающийся Илюмжинов. – Я несоизмеримо более ценный кадр для экспедиции. Я оплачу не только свое участие, но и, скажем… экипировку для всех. Идет?
Андрей поморщился: все ясно, это заговор. Раз уж этот калмык знает такие подробности… «Пирамида и око на фасаде – это не случайность. Меня просто взяли в оборот. Нет уж, мои дорогие заговорщики, хрен вам, а не экспедиция!»
– Смею так же заметить, что у нас нет проблем с финансированием. Все средства уже выделены и освоены в полном соответствии со сметой. Этим занимается финансовый отдел моей корпорации.
У Гумилева был очень серьезный резон провести тестирование станции «Земля-2» – а именно в этом и заключалась главная задача экспедиции – с минимальной оглаской. Дело в том, что теперь, после авиакатастроф, никто не мог дать стопроцентной гарантии, что искусственный интеллект «Земли-2» не подведет своих создателей. Журналисты, писатели, государственные чиновники высшего ранга – все это называлось просто и ясно: «утечка информации». А уж если, не дай бог, случится что-то серьезное или трагическое, репутации Гумилева и его корпорации будет нанесен ощутимый удар.
Чилингаров поскучнел. Он еще раз продемонстрировал фокус со смартфоном, только на этот раз была нажата кнопка ответа на звонок.
– Алло? Да, я… А, Ларисочка! Помню-помню… – полярник поднялся, извинился и вышел из комнаты, любезничая с неизвестной Ларисой. Андрей и Илюмжинов остались вдвоем.
Некоторое время они молчали. Гумилев, взяв в руки свежий номер «Коммерсанта», просматривал заголовки газетных статей, а его визави так же внимательно изучал Андрея, продолжая улыбаться.
Наконец он произнес:
– Андрей Львович, я прекрасно понимаю, почему вы против моего участия в экспедиции, но поверьте, я мог бы задействовать определенные рычаги, скажем, в администрации президента – и вопрос был бы решен. Я же выбрал другой путь.
– Кирсан Николаевич, вы тратите свое и мое время…
– Подождите, Андрей! – перебил калмык. – А если я предложу вам пари?
– Пари? – Гумилев отложил газету и с удивлением посмотрел в темные глаза Илюмжинова. – Кирсан, вам никогда не говорили, что вы некоторым образом…
– Нахал? – расхохотался Илюмжинов. – Так ведь, как говорят у вас, у русских, под лежачий камень вода не течет. Итак – пари?
– На что?
Калмык согнал с лица улыбку..
– Я очень внимательно изучал все материалы по вашему искусственному интеллекту. Вы совершили настоящий прорыв, придав захромавшей колеснице прогресса дополнительный импульс. Это впечатляет. Но в то же время мне кажется, что слишком доверяете этим исинам. Они никогда не заменят человека.
– Это смотря в чем, – покачал головой Андрей. – Конечно, эмоции, чувства искусственному интеллекту пока недоступны. И по части интуиции он еще проигрывает хомо сапиенс. А вот там, где нужны точные расчеты, где все можно измерить и вычислить, человек отстал от исина навсегда.
– Вот именно это я и готов оспорить! – торжествующе заявил Илюмжинов, сверкая глазами.
– А, понимаю, – Гумилеву вдруг сделалось весело, словно настроение Кирсана передалось ему. – Вы же шахматист, президент ФИДЕ, если не ошибаюсь?
– Именно так. И я готов сыграть с вашим исином. Выиграет он – я публично признаю свою неправоту и больше не буду вам надоедать. Но если победа окажется за мной…
– Я включу вас в состав участников экспедиции, – закончил за него Гумилев. – Что ж, вы умный человек и все сделали правильно. И я не буду проявлять упрямство и отказываться. Пари – так пари. Когда вы будете готовы к партии…
– Я готов прямо сейчас, – усмехнулся Илюмжинов.
– Тогда предлагаю проехать ко мне в офис. Мои помощники подготовят модуль исина, свяжут его с компьютером, чтобы вам было проще вести обмен информацией. Едем?
– Конечно, – калмык пружинисто встал, шагнул к двери. Андрей последовал за ним.
В коридоре они встретили Чилингарова. От Гумилева не укрылось, что Илюмжинов и полярник обменялись многозначительными взглядами.
«Они уже празднуют победу, – подумал Андрей. – Но рано радуетесь, господа! У меня тоже есть чем вас удивить».
План Гумилева был прост. Он, конечно, верил в искусственный интеллект как в свой собственный, но подстраховка еще никому не мешала, тем более в таком важном деле. Поэтому, едва они с Илюмжиновым вышли в Большой зал, Андрей извинился, сославшись на естественные причины, и отправился в туалет. Оттуда он позвонил Ковалеву и отдал кое-какие распоряжения…
