выискивать хоть какие-то плюсы в данной ситуации, стараясь не думать о том, что, скорее всего больше никогда не увижу своего огненного волка.
– Красная земля специфичное место, но вполне приемлемое для жизни, тем более для тех, в ком есть кровь демона, но проблема ведь не в этом, да, папа? – сипло задала вопрос Даяна, и я, испытывая невыносимую жалость к несчастной женщине, присела рядом и обняла ее за плечи, сама находясь на грани истерики.
Душа разрывалась на части от тоски, а сердце болело так, будто его обмотали колючей проволокой и с каждым ударом на нем появлялись новые кровоточащие раны.
– Да, Даяна, дело не в том, где обрекли жить Самаэля, а в том, при каких условиях. Ему запретили даже попрощаться со своей истинной во избежание угроз и давления с его стороны. Нам пришлось отправить Самаэля в одну из темниц среднего яруса, потому что иначе на красной земле огненного волка не удержать.
– Ты шутишь сейчас? – нервно усмехнулась Даяна и, оттолкнув меня, подорвалась на ноги, вспыхивая за секунду подобно спичке. – Ты посадил моего сына, своего внука в адову темницу?!
Кожа женщины приобрела ярко-алый оттенок, а на плечах проявились переливающиеся символы похожие на те, что я видела у Самаэля. На лбу Даяны выросли чёрные рожки, а сзади появился хвост.
Знак конечно недобрый и ясно, что демоница пребывала в дикой ярости, но на данный момент мне было совершенно не страшно, потому что я понимала ее на все сто процентов. Будь у меня хоть какая-то магическая сила, я бы, наверное, тоже ее активировала, чтобы выказать свое возмущение.
Что вообще за устои такие?!
Чуть что так сразу в клетку?!
Не поговорить, не обсудить проблему! Наняли бы психологов хороших что ли…
– Дочь, поверь, иного способа не было. Нам итак пришлось не сладко, потому что обезумевший зверь чуть не разнес зал заседания и чудом не покалечил кого-то из старейшин, – выставляя руки ладонями вперед, начал оправдываться Ценард, когда демоница наступала на него, продолжая пылать огнём.
– Я не идиотка, папа! Прекрасно знаю, что в глубине своей черной души ты скачешь от счастья, заполучив внука под свою опеку, но позволь узнать, как ты будешь смотреть ему в глаза после такого предательства?! Думаешь, он успокоится через пару дней? Перестанет тосковать и смирится? – тыкая пальцем в мощную грудь демона, прокричала Даяна, а у меня по щекам потекли слёзы, потому что до меня, наконец, дошло, что всё это уже не исправить, не решить как-то по-другому.
Самаэль навсегда останется томиться в клетке, а я даже не смогу сказать ему о том, что… что возможно могла бы дать нам шанс попытаться стать семьёй. Я искренне хотела попытаться!
– Не упокоится! Конечно, он не успокоится! Поэтому я и пришел сюда, – рявкнул Ценард, и его дочь со стоном отшатнулась от него, хватаясь за символы, которые загорелись еще ярче. – Совет старейшин против вашего союза, Малика, но я плевать хотел на их мнение. Поэтому я пришел поговорить с тобой и спросить, готова ли ты отправиться за своим мужчиной на Красную землю? Если ты самостоятельно примешь подобное решение, то я смогу защитить вас от недовольства некоторых личностей, но против воли, как бы не любил и не хотел своему внуку счастья, я забрать тебя не могу.
– Я… мне… – еле слышно пролепетала, на данный момент не в силах дать ни положительный ответ, ни отрицательный.
– Она не пойдёт за ним, можешь послать своим прислужникам отбой, – опустив голову, ответила за меня Даяна и возвратила себе человеческий облик, опускаясь на диван и совершенно не обращая внимания на то, что обнажена.
– Я хочу помочь и мне неприятно, что сейчас происходит с Самаэлем, но демонический мир… Это слишком! Я должна разобраться в своих чувствах, прежде чем идти на такой отчаянный шаг! – смахивая слезы со щек, надрывно крикнула, чувствуя, с каким разочарованием на меня смотрел Ценард.
– Если чувства есть, то нет нужды в чём-то разбираться, – обиженно усмехнулась Даяна, которая даже не пыталась меня понять, убитая своим личным горем. – Ты была права, Малика. Ты никогда не станешь частью нашей семьи, никогда не будешь одной из нас.
– Мне очень жаль… – всхлипнула, разрываемая изнутри сомнениями.
– Папа, доставь меня во дворец, – сделав вид, что меня больше не существует, попросила демоница, надевая на себя рубашку отца.
Ценард взмахнул рукой, и в помещении стало жарко от вновь открывшегося портала. Владыка демонов вместе со своей дочерью, не прощаясь, шагнули в огненную воронку, которая еще некоторое время не закрывалась, будто зазывая меня в свои объятия. А меня рвало на части. Одна половина готова была без раздумий прыгнуть в портал ради любимого, наплевав на обстановку вокруг, а вторая часть меня, трусливо поджав хвост, хотела сбежать, спрятаться от всего этого кошмара, надеясь, что самое страшное уже позади.
Огненная воронка захлопнулась, и у меня из груди вырвался истошный крик полный боли и отчаяния. Повалилась коленями на пол, прикрывая лицо ладонями и продолжая кричать во всё горло.
Мне было стыдно за то, что я такая трусиха, что на самом деле не достойна преданной любви Самаэля, потому что сильному волку нужна сильная самка, а я… я фригидная уродина, бедная сиротка, которая из-за своей дурости упустила шанс быть счастливой. Теперь я была готова оказаться в аду, но уже не имела на это возможности. Возможно, в моем сердце пока не проснулась безграничная любовь к Самаэлю, но находиться в этом мире без него я уже не хотела.
Глава 38. Самаэль
– Мальчик мой, успокойся, пожалуйста. Так ты только растратишь силы и причинишь себе вред, – пыталась успокоить меня Дорэя, пока я то в обличие человека, то зверя метался по темнице, не в силах смириться с тем, что всё кончено.
Внутри было так больно, что казалось, изранены все внутренние органы, а душа исполосована острыми когтями зверя, который рычал, скулил, и протяжно выл вдали от своей истинной. Мой зверь знал и я тоже о том, что Малика не покинет мир людей, не захочет жить в адовой жаровне ради меня и от этого хотелось вздернуться.
Нам ведь даже не дали возможности поговорить, попрощаться, в конце концов, хотя я бы не смог этого сделать. Лучше бы сдох, уткнувшись мордой ей в ноги, чем позволил утащить от неё, но появление деда было неожиданным, и вот я здесь. Снова блять в клетке!
– Уходи. Я никого не
