class="p">Я могу просто представить его в своем воображении: бледная, пугающая, одинокая фигура, бегущая через неподвижный, безмолвный мир, который тянется за ним медленнее, чем улитка.
Для нашего обычного смертного сознания Кайм всего лишь неуловимое пятно, движущееся быстрее, чем может видеть глаз.
Он останавливает мир, чтобы добраться до меня.
Но когда он засыпает, мир снова приходит в движение. Солнце и луна танцуют в такт, а он видит сны.
Там я его и нахожу.
Кайм постоянно пылает ужасным холодным гневом, когда встречаюсь с ним взглядом, но каким-то образом мне удается успокоить его своим незримым присутствием.
И когда он окончательно успокаивается, когда понимает, что это я держу его и никто другой, когда осознает, что демоны внешнего мира не могут угрожать нам во сне, становится удивительно теплым и мужественным, как большой, холеный горный кот, пребывающий в игривом настроении.
Его гнев никогда не проходит — я чувствую, как он пульсирует в глубине его крепкого тела, но Кайм подавляет его для меня, бормоча сладкие слова глубоким, урчащим, сводящим с ума голосом, рассказывая мне обо всех порочных и непристойных вещах, которые собирается сделать со мной, когда я снова окажусь в его руках.
— Твое тело столько всего пережило, — с восхищением говорю ему однажды, когда застаю его прислонившимся к широкому стволу древнего голубого дерева. Я восхищаюсь его безупречной алебастровой кожей, которая приобрела едва уловимое мерцание, напоминающее снег в лучах солнца. Страшная рана на его щеке затянулась, и разъедающая магия Вайлорен больше не действует. На ощупь Кайм прохладный. С облегчением вздыхаю. — Ты прошел через столько изменений… но это твоя истинная форма?
Кайм недоуменно и раздраженно хмурится, его брови изгибаются самым очаровательным образом. — Как обычно, Его Бесконечная Загадочная Тьма никогда ничего толком не объясняет, — фыркает он. — Полагаю, я лишился последнего человеческого очарования. Должно быть, я выгляжу несколько чудовищно.
— Не чудовищно, — бормочу ему на ухо, наслаждаясь тем, как он напряжен и возбужден, пробегая призрачными ладонями по его мощным рукам. Я с удивлением рассматриваю его руки, очарованная совершенно обсидиановой кожей на ладонях и пальцах и его чисто черными, немного похожими на когти, ногтями; тем, как черная кожа его запястий перетекает в пустые чешуйки змеиных татуировок, делая их завершенными. — Совсем нет. Я не могу дождаться, когда снова увижу тебя во плоти, Кайм. Я просто отсчитываю дни, пока ты не заберешь меня от этих идиотов.
— Если бы мне не пришлось время от времени отдыхать, я бы уже был там, — хмыкает он, — но, к сожалению, в этом мире я не всесилен. Как близко ты находишься от столицы?
— Не знаю точно. Меня пересадили на речное судно. Думаю, мы на большой реке, которая впадает в Даймару.
— Сайал.
— Да, она. Меня везут прямо к этому так называемому императору Крогену. Думаю, он хочет устроить что-то вроде казни. Публичную церемонию в честь начала своего правления. Это все звучит очень драматично, — презрительно фыркаю я. — Императоры всегда были напыщенными ослами. Это у них семейное.
На мгновение Кайм замолчал. Гнев, который он излучает, холоден и страшен. — Кто ответственен за твои страдания, Амали? Назови мне имя.
Я колеблюсь, зная без сомнения, что любое имя, которое произнесу, будет смертным приговором для этого человека.
— Я должен знать, Амали, — настаивает Кайм. — Подобное… Я не могу оставить это без внимания.
Понимаю. — Это командир Триз, — отвечаю я просто после долгих раздумий. Не потому что Триз пытал меня, а потому что убил Айена.
Я могла бы убить их всех, но другие солдаты и моряки… они просто выполняют приказы. Люди не бывают только хорошими или плохими. В них есть все оттенки серого, и у некоторых из них остались семьи, любимые люди.
Я бы не хотела, чтобы на моем счету было так много смертей.
В конце концов, я все еще жива.
— Спасибо, — шепчет Кайм, его глубокий, восхитительный голос обволакивает меня, затягивая глубже в свои чары, в которых я уже безнадежно тону. — Я все исправлю. Клянусь тебе.
Ох, Кайм. Даже будучи пугающим, он такой милый.
— Думаю, сейчас ты всего в нескольких днях пути от столицы, — рычит Кайм, его аура становится холодной и опасной. — Я тоже. Мы скоро встретимся, Амали, обещаю. Я не позволю этому человеку забрать твою жизнь.
Забираюсь к нему на колени и обвиваю руками его шею, наслаждаясь его пьянящим присутствием. — Даже если это произойдет, я просто покину этот мир и отправлюсь в царство твоего… отца. Это было бы не так уж плохо.
— Нет, — огрызается Кайм, ища меня руками. — Неужели ты так легко забыла то, чему научилась, когда я впервые забрал тебя из дворца? Эта жизнь — твоя жизнь — драгоценна. Она только одна. — Он закрывает глаза и прислоняется спиной к дереву, испуская глубокий, усталый вздох. — Я больше ничего не воспринимаю как должное, Амали. Даже время. Каждый момент, проведенный с тобой, драгоценен, будь то на этой земле или за завесой. — Его глаза распахиваются, увлекая меня в бесконечную, усеянную звездами тьму. Его сила прожигает меня насквозь, как расплавленная лава. — Кроме того, я все еще должен подарить тебе наших детей.
Дети! И снова он удивляет меня.
Я почти падаю в обморок.
Даже сейчас, когда мы страдали и были в разлуке, он планирует нашу будущую совместную жизнь.
Эмоции переполняют меня, и я плачу тихими слезами в своих мечтах. Подумать только, в прошлом я даже не мечтала, что у меня будут дети, потому что ни один мужчина не осмелился бы лечь со мной в постель.
А теперь я думаю о том, что у меня есть он…
Прежде чем успеваю сказать хоть слово, Кайм вздрагивает. — Кажется, я сейчас проснусь, Амали. Ты слишком сильно мучаешь меня, и если я не начну двигаться в ближайшее время, боюсь, захочу остаться здесь, в своих снах, с тобой навсегда.
Остро ощущаю настойчивую пульсацию его члена.
Всемогущие боги, этот мужчина…
— Тебе лучше не медлить, — прошептала я, нежно дразня его. — Потому что за каждый день опоздания я заставлю тебя умолять о моей благосклонности тысячу раз.
— Этого не случится, — отвечает он, глядя прямо сквозь меня на темный туманный лес за окном. — Я не опоздаю и никогда не стану умолять. Это случится с тобой, когда заставлю тебя кончить так сильно, что ты не вспомнишь имени ни одного другого мужчины, кроме моего.
Милая Селиз, коварный мужчина. На мгновение я теряю дар речи. У него есть способность иногда говорить самые поразительные вещи.
Тепло расцветает в моей груди. Заставить меня умолять?
