Комок вошел в помещение, по-хозяйски осмотрелся, задержав взгляд на пульте, хмыкнул и развернулся ко мне:
– Ну, как хозяева встретили?
– Радушно. Уговаривали, вот, остаться… даже и не знаю?… Что будем дальше-то делать?
Комок еще раз посмотрел на экраны.
– Исходя из того, что к нам еще не сбежалась вся королевская гвардия, внешние и внутренние посты у них разделены, и это дает нам шанс. Попробуем сблефовать. В конце концов, наглость – второе счастье, – он резко развернулся и наклонился над привязанным к креслу бойцом, уставившись своим тяжелым взглядом тому в зрачки. Амер мужественно держался ровно пару секунд, но потом глаза его забегали, и он не выдержал.
– Что вам нужно? Это мирная лаборатория министерства здравоохранения Соединенных Штатов Америки. Вы хоть понимаете, на кого напали? Откуда бы вы ни были, вас же в порошок… – Комок улыбнулся и лениво положил руку на привязанную к подлокотнику кисть контролера. Послышался хруст ломаемых костей. Парень взвыл. Он никак не ожидал, что «стирание в порошок» начнется так быстро и с него.
– Как попасть на объект? – командир оставил кисть в покое и аккуратно поправил на бойце перекосившийся воротничок формы.
– Вы туда все равно не войдете. Там везде камеры и двери открываются только разводящим. Надо его ключ, его глаза и голос.
– Так ты же нам и поможешь. Правда?
Морпех покосился на свою травмированную руку и сник, понимая, что эти люди зайдут куда угодно с его помощью или без нее. Комок воспринял молчание, как желание сотрудничать. Он развернулся ко мне, и по глазам стало понятно, что в его светлой голове родилась идея.
– Леший, теперь ты в няньки. Ходи за Айболитом тенью, чтобы ни одна пылинка с него не упала. Как войдем – ты его телохранитель.
– Как войдем… А как войдем?
– В автоматизированной системе самая слабая деталь – это человек. Тебе же паренек сказал, что без разводящего никак, поэтому позовем разводящего, – он улыбнулся и включил гарнитуру переговорника, постучав по микрофону условный код. – Монгол?
– Прием…
– Камера над главным входом корпуса… убрать.
– Цель вижу, принял…
Я подошел к окну, ведущему во внутренний двор. Стальная бронированная дверь с маленьким окошком из пуленепробиваемого стекла меньше всего походила на вход в больницу. Скорее это напоминало бункер. Под небольшим козырьком висела сферическая видеокамера – подойти незамеченным просто невозможно. Тишина. Уже совсем стемнело. Несколько ночных мотыльков кружили в танце вокруг плафона яркого фонаря, освещающего площадку перед дверью.
Выстрела слышно не было. Глушитель СВУ и расстояние полностью скрыли его – просто камера вдруг задымилась, из ее корпуса выскочил сноп искр. Лоб и Гром сорвались с места и стали по бокам главного входа в лабораторию, терпеливо дожидаясь появления гостей.
На пульте контролера неожиданно загорелись несколько лампочек, и в ожившем динамике послышался раздраженный голос:
– Внешний пост, доложите обстановку.
Неожиданным это было для всех, но не для командира. Он улыбнулся и сделал морпеху приглашающий жест. Мол, сударь, ваш выход. А я в качестве аргумента продемонстрировал взведенный курок «кольта», доставшегося в наследство от мастер-сержанта. Жест был многообещающим и не имел двойного толкования. Парень судорожно сглотнул и кивнул. Комок включил микрофон.
– Внешний пост, главному. Никаких происшествий – тихо.
– Билл вернулся?
– Да, только что впустили.
– Что там с камерой над главным входом?
Комок кистями показал жест, который можно было трактовать и как салют, и как распускающийся цветок. Контролер непонимающе на него посмотрел, но потом сообразил, что от него хотят, и торопливо протараторил в микрофон:
– Сгорела и сейчас дымится… что-то коротнуло.
В динамике послышались ругательства, после чего тот же голос произнес:
– Встречайте, пришлю ремонтную бригаду.
Комок отключил микрофон и кивнул мне:
– Пошли встречать.
Бригада – очень громкое слово, которым начальник смены обозначил двух человек. Они появились из главного входа лаборатории, но даже не успели вдохнуть свежего воздуха, как воткнулись мордами в жесткий бетонный пол и были скручены парнями, а ящик ремонтника покатился под мои ноги, гремя содержимым. В вопросе захвата объекта главный вопрос в темпе, в скорости передвижения и принятия решений. Потерял темп – дал противнику опомниться, и уже вот проблемы начали возникать из ничего. Этого позволять нельзя. Чернокожего парня в робе рабочего оставили отдыхать возле стенки, подперев для устойчивости его же инструментальным ящиком, а морпеха-разводящего, еще не совсем восстановившегося от близкого знакомства с грязными, но действенными приемами российского спецназа, поставили на ноги и, используя того как щит, таран и отмычку одновременно, поволокли внутрь здания.
Нас явно не ждали – ни цветов, ни оркестра, и даже каравая не было… вообще никого не было. Совсем обнаглели америкосы. Даже совестно стало за славные вооруженные силы наиболее вероятного противника. Положив выполнившего свою миссию проводника отдыхать на пол ударом в основание черепа, мы веером разбежались по зданию. У каждого было свое задание: Лоб, оправдывая свой позывной, несся по коридору, «уговаривая» прикладом и тяжелыми «берцами» особо любопытствующих вернуться в свои комнаты, Комок пробежал в конец коридора и ворвался в просторную комнату, уставленную всю такими же мониторами, какие мы видели на КПП. Офицер с желтой полоской второго лейтенанта на погонах ожидал увидеть кого угодно, но только не Комка в полной боевой амуниции спецназа ГРУ. Правда, я сильно сомневаюсь, что он успел вообще разглядеть нашего командира. К тому моменту, когда мы с Айболитом ворвались на контрольный пост, начальник охраны лежал в агонизирующем состоянии на полу, раскрашивая своей кровью белый пол в причудливое цветовое сочетание.
– Убрал?
– Не хрен к пистолету тянуться и заставлять меня нервничать. Сидел бы спокойно, ноги задравши на стол, – был бы жив, а он решил поиграть в капитана Америку. Не люблю я этого, нервничаю. Что там у вас?
– Первый этаж наш. Лоб и Гром упаковывают охрану и отдыхающих «яйцеголовых». Всего насчитали двенадцать человек… с этим тринадцать. Думаю, человек пять-шесть внизу, вместе с охраной. Как думаешь?
– А чего думать, сейчас посмотрим.
Айболит, аккуратно обойдя лужу крови, натекшую от лейтенанта, подошел к десятку мониторов, передающих картинку с нижнего уровня. Я никогда не бывал в подобных учреждениях, поэтому не сразу разобрался в том, что на них показывают. Множество столов со сложной аппаратурой, люди, облаченные в костюмы с замкнутой системой жизнеобеспечения. Все на одно лицо, и сразу непонятно, сколько их всего. Хотя одна картинка меня заинтересовала. Длинная комната, заставленная под самый потолок клетками, в которых сидели с грустными мордочками или лежали без движения множество обезьян различных видов. Я не большой спец по приматам, но с уверенностью мог назвать шимпанзе и макак-резусов. А на второй картинке – это, скорее всего, что-то вроде холла нижнего уровня – в квадратном помещении неподвижным изваянием стоял крепкий морской пехотинец в камуфляже, вооруженный пистолетом «Beretta M9»[26]. В уголке, в держателе, был укреплен автомат «М-4»[27]. Держатель, рассчитанный на второй автомат, пустовал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
