Обернувшись жестким вафельным полотенцем, я разложила перед собой платье, в котором пришла сюда. Несмотря на все мои старания отмыть его, оно уже никуда не годилось. Но выбрасывать его я пока не решилась.
– Ли-ис! – слабо позвала я, зная, что он услышит. Когда выяснилось, что мой отец тоже маг, я познала бесконечность обостренных долгими тренировками шести чувств. Мои зрение и слух за последние полгода тоже улучшились, но со зрением и слухом Лиса они не сравнятся, думаю, никогда.
– М?
Он лишь слегка приоткрыл дверь, и я заметила, что он стоял с закрытыми глазами.
– Кончай дурачиться, ты, наглая котовская морда, меня сто раз голой видел. – Я до этого никогда не видела Лиса смущенным, поэтому веселилась еще сильнее. – У тебя есть что-нибудь из одежды? Мое платье теперь только на тряпки.
– О, тряпки у нас как раз в дефиците! Мне завтра рано вставать в дозор, так что я пойду спать. Я оставлю для тебя свечу – будешь ложиться спать, не забудь погасить.
И, кинув мне рубаху – близняшку той, что была на нем самом, – Лис удалился.
Некоторое время я сидела на деревянной скамье в задней части дома и смотрела на круглую и белую, как головка козьего сыра, луну. Думала о родителях и Тае, которых оставила дома совсем одних. Думала о Рутель и Ороне, которых свела вместе моя скромная персона. О Тигре, такой сильной и смелой и такой бесшабашной одновременно. А потом, конечно, думала о Лисе и о том, что между нами было, и о том, что будет.
В единственной комнате горела единственная свеча. Лис уже спал сном младенца, и во сне его лицо было таким безмятежным. Я огляделась, поняла, что здесь одна-единственная кровать, и, недолго думая, нырнула под одеяло рядом с Лисом.
– Надо будет попросить Рыбу сколотить кровать пошире, – пробормотал парень сквозь сон, и я победно щелкнула его по носу.
Глава пятнадцатая, в которой в Лиса вселяется бес здравомыслия
Проспала я, наверное, целую вечность. В конце концов, когда еще выпадет возможность понежиться в мягкой кровати, а не ворочаться на голой земле? Если передо мной когда-нибудь встанет выбор: спать в лесу или свариться заживо, то я без раздумий выберу последнее.
Ко всему прочему, несмотря на то что в деревне было полным-полно магов, тишина здесь стояла гробовая. Из домашних животных – только козы да коровы, детей заводить мало кто рискует, а взрослое население разговаривает негромко и немного, чтобы не привлекать внимание хищников и разных тварей.
На столе меня ожидало нечто похожее на завтрак: холодный растворимый кофе, ломоть хлеба, мисочка баклажанной икры. Непохоже, чтобы у магов было особенно много продовольствия, а на такой диете немудрено и превратиться в живого скелета. Лис вон как похудел.
Я с ностальгией вспомнила печенье с маслом. Теперь уж не знаю, удастся ли мне еще когда-нибудь отведать это лакомство. Такой сладкоежке, как я, определенно будет тяжело долгое время протянуть на одной зелени.
Я чуть-чуть посидела дома, не зная чем заняться. Уборка заняла совсем немного времени, что немудрено при практически голых стенах. Да Лис и без того был чистюлей. От нечего делать я стала листать немногочисленные справочники и пособия, лежащие стопкой под столом, но там все было про нечисть и способы ее уничтожения. Единственная книга, которой удалось привлечь мое внимание, называлась «Драконы: от живых до мертвых». В ней рассказывалось о том, как можно использовать этих ящеров в хозяйстве, а также что можно сделать из драконьей шкуры. Тут даже была схема изготовления изящных мягких перчаток и маленькой дамской сумочки.
Потом я решила, что хватит сидеть в четырех стенах, и отправилась проведать друзей. Орон и Рутель представили меня Рыбе – магу-старцу с белоснежной пушистой бородой и абсолютно лысой макушкой. Рыба улыбался редко, но каждый раз, видя его улыбку, я представляла, скольких девушек много лет назад она сводила с ума.
Вообще, супругов маги, как правило, выбирают среди своих. Не станешь же тащить гражданских в поля, где их быстро кто-нибудь слопает, как например в «Закате на полях» – фильме с такой грустной концовкой, что я, когда смотрела, невольно пустила слезу.
– Медку? – предложил старый маг.
Мед оказался гораздо вкуснее того, что мы покупали в бакалее. Когда я спросила у Рыбы, почему его вкус так сильно отличается, он лишь загадочно улыбнулся и сказал, что из полевых цветов свободы не может получиться плохого меда.
– А что с пропавшими магами? – решилась я задать вопрос, который мучил меня все утро.
Рука мага застыла в воздухе, не успев донести до рта булочку, щедро сдобренную медом. Несколько сладких тягучих капель упало на стол.
Рутель и Орон одновременно так глянули на меня, что я без слов поняла: этот вопрос лучше было задать кому-нибудь другому.
– Боюсь, ничего утешительного, – сказал Рыба хриплым голосом. – Три дня назад исчез еще один, и я опасаюсь, что это уже объявление войны.
– Его сын пропал одним из первых, – шепотом сказала Рутель мне на ухо.
Мне стало стыдно, что я так бездумно выбирала темы для разговоров.
Но к старику очень скоро вернулось его добродушное настроение, и он повел нас в свою мастерскую, где вырезал из дерева мебель и всякие безделушки. Я заметила, что в основном это были вместительные платяные сундуки и каркасы кроватей, но попадались также и основы под ручные зеркальца, и что-то наподобие деревянных кукол. Все-таки жизнь не прекращается даже в таком месте, как поля.
Словно прочитав мои мысли, Рыба улыбнулся и принялся медленно поглаживать седую бороду.
– Я, конечно, дело свое люблю, – признался он, – но больше мне по вкусу мастерить всякие мудреные штучки. Шкатулочки для украшений там, игрушки. Но женщин у нас в деревне всегда мало, а некоторые, как Дурашка, и за баб-то не считаются. Знай себе ходят нечисть рубить, а потом в том же платье айда похлебку для всей деревни варить.
Я хотела было спросить, что стало с его спутницей, но, помня свой недавний промах, промолчала. Тогда Рыба сам продолжил:
– Так что, может, и хорошо, что ты приехала. Дитеночка с мужем хоть заведете. И мне работенка, и всей деревне радость.
Расстраивать мага не хотелось, хотя я долго размышляла, не сказать ли ему, что Лис не мой муж, или что мы детей заводить не планируем. В итоге я договорилась сама с собой и заявила заговорщическим тоном:
– У них, может, тоже скоро будет, – я мотнула головой в сторону Рутель и Орона. Молодая пара как раз восхищалась искусной резьбой на одном из сундуков-гигантов.
Но Рыба только покачал головой:
– Нет, дитя, боюсь, этим двоим старшина долго оставаться не разрешит. Они, хоть и с магическим образованием, все равно не маги. А коли были б обычным людом, еще давеча отправили бы их домой. Подруга твоя оборотниха еще, может, и задержится. Я слыхал, у нее отец дипломат, да и вне крепостей она привыкшая. А эти двое – растения тепличные. Им на диком солнце долго не протянуть.
Если бы я действительно была привязана к этой странной парочке, а бы даже расстроилась. А так только чуть-чуть взгрустнула и мысленно начала прикидывать, нет ли здесь какой лазейки. Возвращение в Ургу для них означало только одно – пусть недолгое, но тюремное заключение. Зная, как содержат наших заключенных, я бы такого не пожелала и врагу. Не говорю уже о том, что родителям молодоженов это точно не прибавит здоровья. Предки Рутель вообще одна из самых уважаемых семей крепости: много столетий держат несколько цирюлен в разных частях города. Боюсь представить, что станут говорить соседи, когда узнают, что влюбленные голубки кукуют в темнице.
Я сама, как проснулась, уже успела отправить семье голубя с объяснениями и извинениями. Хотя, думаю, уж мои-то родители все должны понять и простить. Сами ведь маги и, как отец рассказывал, в молодости объездили Плоские земли вдоль и поперек. Это уж как я родилась, пришлось обосноваться в более безопасном месте. Я даже из-за этого чувствовала себя немного виноватой.
