− Ты ведь знаешь правду про Азима, − я не спрашиваю, констатирую.
− Ники, я… − она поднимает на меня полные слёз глаза.
− Не можешь сказать? – хмыкаю горько.
− Не могу. Прости. Ты должна сама всё для себя решить.
Другого я и не ожидала услышать.
− А про Софи можешь? Почему он её украл?
− Потому что она его судьба. А он её, − теперь на губах Рами появляется едва заметная улыбка. – По-другому он не мог. С ней всё будет хорошо, Ники. Пожалуйста, хоть ты поверь мне. Я не скажу, что им будет просто, но они смогут найти путь к сердцу друг друга. Этот мужчина нужен твоей сестре.
Кивнув, я пару минут смотрю в свою тарелку, изображая сосредоточенность на еде и обдумывая услышанное.
− Я тебе верю, − произношу в конце концов. – И уверена, Тайрэн тоже. Но ему сложно не контролировать ситуацию. Он будущий король и должен всегда учитывать все возможные варианты развития событий.
− Я всё это прекрасно осознаю. Но понимаю и ещё кое-что. Он не может не думать о том, что контроля над ситуацией у него было бы значительно больше, если бы я говорила ему всё, что вижу. Я так и делаю. Чаще всего. До этого мы всегда были заодно. Но в вашем случае… он бы вмешался. И сделал бы хуже. Я поступила так, как должна была, но… мой супруг пока не может этого принять.
− Он любит тебя. Ты любишь его. Вы пронесли свои чувства через немыслимые испытания. Я уверена, вы скоро помиритесь, − потянувшись, я сжимаю руку Рамины. – По-другому между вами и быть не может. Всё будет хорошо.
Рами, дернув уголком губ в намёке на улыбку, сжимает мою руку в ответ.
− У тебя тоже всё будет хорошо, Ники. Обязательно будет.
− Надеюсь, − хмыкаю. – Слушай, у меня к тебе есть маленькая просьба.
− Какая? – склоняет она голову набок.
− Мне нужно ненадолго выбраться из дворца в город. Так, чтобы Тайрэн не решил, что я сбежала, или что меня снова похитили. И чтобы не послал за мной всю королевскую гвардию.
− Думаешь, если ты у него попросишь и объяснишь причины, брат тебя не отпустит? – брови Рами задумчиво сдвигаются.
− Очень сильно сомневаюсь. А даже если отпустит, точно не позволит уйти одной. Навяжет толпу телохранителей.
− Он хочет тебя защитить, − как малому ребёнку сообщает мне Рамина.
− Понимаю, но я и сама могу себя защитить. Мои иллюзии никогда меня не подводили. Никто меня не узнает и никто на меня не позарится. Я должна увидеть своих друзей. Я беспокоюсь о них. Если ты подскажешь мне способ, как я могу сделать это так, чтобы не беспокоить Тая, я буду безмерно тебе благодарна. Если скажешь, что это невозможно и лучше решить всё в переписке, я тебя послушаю. Меньше всего мне хочется создавать вам новые проблемы.
− Хорошо, я подумаю, − кивает она.
Благодарно улыбнувшись, я с уже гораздо большим аппетитом возвращаюсь к прерванному завтраку. Под хруст сочной груши.
Хоть молчание между нами и затягивается на несколько минут, оно не ощущается тягостным. Я вижу, что невестка полностью ушла в себя, задумчиво жуя, и стараюсь её ничем не отвлекать.
− Ты права. Тебе очень нужно в город, − произносит она наконец.
− С моими друзьями что-то случилось? – вскидываюсь я встревоженно.
− Нет. По крайней мере, пока что. Правда над этим твоим… Адалем, зависла нешуточная такая угроза. Но её можно отвести. Особенно, если ты в ближайшие пару дней к ним наведаешься.
Спрашивать, увидела ли она, кто Адаль на самом деле я даже не пытаюсь. По глазам понимаю, что увидела.
− Но Тайрэн…
− Скажи ему, − твёрдо смотрит мне в глаза Рамина. – Объясни всё, как есть.
От неожиданности у меня даже дар речи пропадает.
− Но… но… как же… он же… не отпустит.
− Он предложит тебе тот вариант, который вас обоих устроит. Тайрэну будет приятно помочь тебе выбраться из состояния хандры, Ники. Брат переживает за тебя. И не только он, кстати. Если же уйдёшь без спросу, Тай обязательно узнает. Сначала испугается за тебя, а потом… ну зачем тебе сориться с братом?
− Думаешь… так будет лучше? – спрашиваю, всё ещё не донца веря в то, что из этого может что-то получиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
− Уверена.
Должна признаться, что прям до конца её слова меня не убедили. Слишком я привыкла скрывать эту часть своей жизни, не пускать в неё никого, кроме Софи разве что. И то, сестре я лишь рассказывала, она ни разу со мной не ходила. Мои вылазки были для меня чем-то… очень личным, моим маленьким кусочком свободы.
И сейчас я не могла избавиться от чувства, что и это у меня отнимут. Стоит только рассказать.
Но завтрак остался позади, я множество раз прокрутила в голове разные варианты своих действий, их возможных последствий. И поняла, что Рами права.
А ещё поняла, что настоящие причины моего сопротивления такому решению не в том, что телохранители могут испугать ребят. В конце концов телохранителей можно просто иллюзией невидимости накрыть, или заставить ещё как-то спрятаться.
Нет, причина не в них, причина во мне и в эгоистичном желании оставить себе свою маленькую тайну. В страхе, что родные меня не поймут и осудят. Но ведь отец уже знает. И, кажется, понял. По крайней мере, попытался. И даже отпустил меня в город перед поездкой в Босварию. Одну, к слову.
А ещё запоздало пришло чёткое понимание, что Рами очень правильно поступила, отказавшись помогать мне с этой вылазкой. А я не должна была её об этом просить. Из-за моих тайн у них с Тайрэном и так уже недопонимания возникли. Если бы мы с Софи тогда к ней не пошли, а она не посмотрела наше будущее, они бы не поссорились. И вот я опять чуть не втянула невестку в то, что мой брат бы точно не одобрил.
Ничему ты не учишься, Ники.
Наверное, я слишком привыкла оправдывать свою невнимательность к чувствам окружающих отсутствием дара эмпата. Привыкла думать, что это удел Софи всем сопереживать, а я так не могу. Я не знаю, кто что чувствует. Это мои чувства могут прочесть и сестра, и мама, и братья.
Я так часто задавалась вопросом, что именно читают во мне мои родные, так часто жалела себя по этому поводу, ныла внутренне, что нет у меня свободы, что в результате стала и сама концентрироваться на своих чувствах больше чем нужно. Иногда становясь абсолютно слепой по отношению к другим. Даже к близким.
Но ведь на самом деле иногда достаточно просто внимательно слушать и смотреть. А ещё думать не только о себе. Вообще думать и анализировать. Необязательно иметь дар эмпатии, чтобы понимать, когда ты своими действиями ранишь, или ставишь в неловкое положение неуместной просьбой. Голова человеку на что даётся?
Даже с Азимом… сколько лет я была именно что слепа. И глуха на оба уха. Даже когда Софи мне говорила о том, как ему тяжело, какой он одинокий, я лишь отмахивалась. Мне было удобно считать его врагом и в стычках с ним выплёскивать те эмоции, которые обычно приходилось держать в узде. Эгоистично. И так по-детски.
Мне казалось, что я прозрела, оказавшись с ним на той вилле, начав узнавать его настоящего. Мы так много разговаривали. Он был так открыт со мной…
Зачем всё это? Зачем было пробираться мне в душу, прорастать корнями в сердце? Зачем было так смотреть, будто я для него целый мир? Обещать, что я всегда буду для него превыше всего… а потом бросить.
Задумавшись, я даже не замечаю, как начинаю теребить браслет на руке. Брачный браслет.
Бросить ли?
Я помню нашу ночь. Помню, ту исступлённую нежность, с которой он ласкал меня, держал в своих объятиях. Я помню боль и тоску в его глазах. Словно… он прощался. Отрывая от сердца…
Я всё помню. Каждое его слово. Каждый жест. Каждый взгляд. Я знаю, какой он. Знаю. Что бы кто ни говорил. Он тот человек, который спасает дикого котёнка от своры собак и привозит в свой дом, чтобы выходить. Он тот, кто не переступает черту, даже когда ты сама готова ему отдаться, забыв обо всём. Он тот, кто написал моему отцу, чтобы успокоить и сказать, что я в безопасности, даже зная, что ему хотят оторвать голову. Долг и честь для него не пустой звук.
