Андрей принюхался: запах нафталина смешивался с ароматом свежей земли. Будто между складскими стеллажами объявился крот и вырыл яму.
Ног фигуры Андрей не мог различить. Но если он напрягал зрение, то видел внизу облачко пара, будто фигура зависла над открытым колодцем теплотрассы.
— Он воткнул дверной глазок мне в глаз, — сказало нечто.
— Кто убил тебя? — спросил Андрей и подумал, что явление призрака матери — типичный случай компенсации.
В реальности ведь он очень хотел узнать убийцу матери, и вот во сне явился призрак и рассказал тайну. Всё как в средневековых ужасах: убитый, явление призрака убитого, поимка убийцы…
— Он рядом с тобой. Он демон, пришедший из ада. Ты его знаешь. Это Ким. Дай мне это, — фигура отняла руку от пустой глазницы и показала на Андрея.
— Что?
— Дай мне кусок этого материла, которым ты обмотался, — усмехнулось существо. Усмешка была похожа на бульканье в торфяном болоте. — Брось это мне. Я прикрою глаз, чтобы не видел, как гниёт мой мозг.
Андрей оторвал кусок мадапалама, скомкал и бросил.
— Спасибо. Теперь слушай, — прошептала нечто, надевая на голову белую материю. В том месте где должен был находиться левый глаз, растеклось чёрное пятно, — Возьми ошейник, набрось на демона и тащи его в ад!
Андрей зажмурился и пробормотал:
— Хорошо. Только уйди. Только не подходи…
— Боишься? — фигура в белом стала приближаться. — Ты боишься меня? Свою мать?
— Не подходи ко мне! — Андрей слез со стола, попятился и упёрся спиной в сырую стену… — Ты не моя мать!
Луна выглянула из-за туч и высветила призрачную фигуру в белой материи, как в саване. Внутри оно двигало руками, тянуло их к Андрею…
— Отче наш… — зашептал Андрей. — Сущий на небесах. Да святится имя твое. Да приидет царствие твое…
— Эта молитва бесполезна! — заорало существо.
— Замолчи! — Андрей напрягал глаза в темноте, рискуя взорвать их внутричерепным давлением. — Да будет воля твоя и на земле, как и на небе…
— Ты ещё не понял, что всё это враньё? Бога нет. Есть смерть. Есть жизнь. Есть ад. Бога нет и рая нет! — фигура в замерла в паре метров от Андрея. Потом она стала передвигаться назад. Как если бы кто-то включил перемотку видеоизображения.
Это сон, — думал Андрей. — Я сплю.
Он теперь понял что такое «лихорадочно соображать»:
Призраков не бывает.
Мама погибла…
Но ведь она была экстрасенсом и вполне теперь может являться с того света?
Мать мертва! Мы похоронили её!
Она — нечистая сила…
Она пришла, чтобы навредить тебе. Во сне или нет. Мать стала нечистой силой…
Нечистая сила должна бояться «Отче наш».
Да? Ты в этом уверен? Нужно попробовать ещё раз…
— Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое, да придет… — зашептал Андрей и зловещая фигура ещё протанцевала назад.
— Молитвы не действуют, глупец! Просто время моё вышло.
— Да будет воля твоя… — Андрей замолчал.
— Бог не поможет тебе. Я всё сказала… Есть ад и это всё, что нужно знать тебе. Есть только ты и твой враг! Убей демона! Или он сожрёт тебя.
— Убирайся! Бог есть! Огради мя Господи силой животворящего твоего креста… — Андрей перекрестился.
— Я ухожу, — прошипело существо.
Андрей без остановки читал и читал «Отче наш». Казалось язык уже не может говорить ничего другого…
Призрак исчез.
Андрей лёг на стол, закопавшись в белую материю, как жук шелкопряд в белые липкие нити, и заснул…
…Когда люди утром открыли склад, Андрей долго не просыпался, и вокруг него, как возле трупа, сгрудилась толпа мастеров и рабочих. Они переговаривались, высказывая предположения, случайно или специально кто-то закрыл Андрея на складе.
Кладовщица с кудрявыми волосами нацепила на нос пенсне и потрясла Андрея за плечо. Андрей открыл глаза, и в первую секунду ему почудилось, что это Антон Павлович Чехов трясёт его.
Андрей вздрогнул всем телом. Кладовщица отпрянула от него, как от чумного…
Хуже всего было даже не его беспомощное положение, убивающее авторитет. Хуже всего, что никто сильно не удивился происшедшему. Будто Андрея только и делали все эти годы, что случайно закрывали на складе.
— У вас там моющее средство протекает в коробке, — сказал Андрей.
— Угу… Средство… Протекат… — сказала кладовщица, поджимая накрашенные ядовито красной помадой губки. Она посмотрела на Андрея так, будто знала про него всё.
Или Андрею так показалось.
В последнее время мне стало много чего казаться… Надо чаще креститься, подумал Андрей и вышел из склада.
2
Происходит что-то ужасное…
Всегда человеку нужно какое-то время, чтобы осознать этот факт (руководства сильнейших государств мира это поняли, когда Гитлер уже взял Польшу). Только через определённое время человек начинает действовать. Да и то, оглядываясь, не воспримут ли окружающие его действия за трусость. Хотя, что есть бездействие, как не трусость?
Андрей поднялся по лестнице офиса на второй этаж и, не отвечая на приветствия попадавшихся на пути сотрудников, (Андрей просто не видел их в этот момент, потому что в глазах стоял призрак матери), он дошёл до двери с табличкой:
Кольцов Е.Е.
заместитель директора ООО «Завод стекла»
по кадровой политике.
Андрей вошёл и плюхнулся в мягкое кресло слева от входа. Кольцов сидел с краю стола, с прямой спиной, будто рельс проглотил. Он смотрел на курительную трубку так, будто хотел заставить её исчезнуть.
Андрей коротко рассказа Кольцову про свои злоключения на складе. Потом он взял телефон и позвонил домой, повторив уже Анастасии историю своего заточения, не упоминая о привидевшемся призраке матери.
Жутко хотелось спать. Завалиться в тёплую постель и не видеть ничего и ни о чём думать. Мысли после бессонной ночи стали аморфными и размягчали мозги. В каком бы ни был Андрей сейчас состоянии, он отметил метаморфозы, происшедшие с кабинетом своего бывшего начальника.
На стене не хватало портрета вождя народов. Кольцов, как только все стали замечать его сходство со Сталиным, обзавёлся этой картинкой и горделиво повесил на стену в кабинете.
Андрей взглянул на лицо Кольцова. Тот по-прежнему не поднимал головы, словно бы медитируя на курительную трубку. Андрей подумал, что старик решил завязать с пагубной привычкой. От этого и вид такой потерянный.
Андрей мысленно загибал пальцы, подсчитывая метаморфозы, происшедшие с Кольцовым.
Кольцов остриг усы под «вождя народов». Исчезла ширма. Она тоже стала частью образа Кольцова, как и его «сталинская» внешность. За ширмой Кольцов спал в послеобеденное время. Никого это не смущало, потому что потом Кольцов мог работать как проклятый.
Вот значит, почему у Кольцова вид такой не выспавшийся… — подумал Андрей и взглянул на большой аквариум, встроенный в стену. Там горел яркий свет.
Яркий оттого, что пространство, которое он освещал, было пустым, как вакуум возле вольфрамовой нити в лампе накаливания.
Аквариумные рыбки появились ещё раньше ширмы. Рыбки успокаивали Кольцова. Он любил разговаривать с ними, когда его никто не видел. Андрей однажды зашёл в кабинет и услышал эти разговоры. Эти разговоры больше всего ему напомнили молитвы. Кольцов молился рыбкам.
Куда же делись маленькие плавающие божочки?
Андрей взял стул и вплотную подсел к Кольцову.
— Что с вашей ширмой, куда делся Сталин, где рыбки? Вы меняете имидж, Евгений Евгеньевич?
— Я меняюсь весь, — подтвердил Кольцов.
Андрей только сейчас до конца осознал, что Кольцову перевалило за шестой десяток. В это время люди особо не меняются. Наоборот, становятся консерваторами.
— Значит, вы меняетесь? — спросил Андрей. — А рыбки-то тут причём?
— Всё это, — Кольцов дёрнул головой в сторону пустого аквариума. — Всё это были признаки моей личной и профессиональной не эффективности.
Кольцов резко схватил Андрея за руку.
Приятно осознавать, что ты не одинок. Приятно осознавать, что вокруг тебя есть люди, которые сходят с ума ещё больше чем ты, — подумал Андрей, глядя на запястье Кольцова со старческими звёздочками на морщинистой коже.
Вслух Андрей сказал осторожно:
— Ну, в общем, это ваше дело, Евгений Евгеньевич…
— Нет, Андрюша, это и твоё дело тоже. Это и твоя неэффективность, — сказал Кольцов.
— О, — протянул Андрей, нахмурившись. — Что-то все стали так меняться вокруг… Уж не Ким ли Борисович делает из нас всех нормальных людей?
— Ким здесь не причём, — отмахнулся Кольцов. — Дело в неэффективности. Ты понимаешь, Андрюша, сколько стоит одна единственная минута твоей жизни? Как глупо тратить её на сон, на пищу?
