В результате британская делегация тред-юнионов сделала вывод, что «письма Зиновьева» не существовало. Никаких данных об этом документе не было и в делах, относящихся к деятельности британской компартии. Следовательно, посчитали профсоюзные деятели, письмо Зиновьева «есть подлог, а британский МИД и британская пресса пользовались фальшивым документом для нападок на иностранную державу и для нанесения ущерба британской рабочей партии».
Оригинал письма Зиновьева исчез, поэтому невозможно сказать наверняка, было ли оно поддельным или нет. Но попытки установить истину продолжались.
В 1998 году министр иностранных дел в кабинете лейбористов Робин Кук поручил главному историку «Форрин оффис» Джил Беннет провести расследование и пролить свет на эту загадочную историю. Беннет получила доступ к архивам британских спецслужб, изучила советские документы того времени. После года работы она представила объемистый доклад, в котором вынуждена была признать, что письмо Зиновьева по-прежнему остается загадкой.
Джил Беннет предположила, что за «красным письмом», скорее всего, стояли белые эмигранты, жившие в Риге. Им очень не нравилось сближение Лондона и Москвы. Зиновьев вряд ли мог написать подобное письмо, поскольку советская Россия остро нуждалась в британских кредитах.
Беннет продолжила свои изыскания. В 2006 году вышла ее книга «Секретный человек Черчилля», посвященная Десмонду Мортону, большому другу Уинстона Черчилля еще со времен Первой мировой войны. Позднее Десмонд стал офицером Секретной разведывательной службы. Исследовательница установила, что именно Мортон получил от своего агента из Риги письмо, якобы написанное Зиновьевым, а затем обеспечил его «утечку» в газету «Дейли мейл».
Португальская афера: «Банкноты для Анголы»
Американский писатель Мюррей Т. Блум, исследовавший эту аферу во всех деталях, сравнил ее с землетрясением, разрушившим Лиссабон в 1755 году. Конечно, сравнение несколько преувеличенное, но большая доля истины в нем есть. Но обо всем – по порядку.
В первой половине 1920-х годов экономика Португалии находилась в плачевном состоянии. За семь лет в стране сменилось 26 правительств, причем каждый кабинет министров успевал ввести в обращение новые банкноты. Типографии Банка Португалии уже не справлялись с заданиями, заказы размещались на зарубежных предприятиях. В таких условиях мало кто из португальцев отваживался инвестировать развитие колониальных владений, таких, например, как Ангола и Мозамбик.
В этой обстановке развернулась уникальная афера, духовным отцом которой стал Артур Виргилий Альвеш Рейс.
Португальская банкнота номиналом 500 эскудо
Он родился в 1896 году. Отец его был не только гробовщиком, но и ростовщикам – ссужал деньги под большие проценты. Когда во время Первой мировой войны Альвеша хотели призвать на военную службу, он скрылся в Анголе. Рейс основательно подготовился к поездке в Африку: взял с собой очаровательную жену и поддельный диплом инженера. Существовал только один изъян – факультета, который он якобы окончил, в Оксфорде вообще не существовало. Тем не менее он получил в Луанде место сначала в железнодорожной компании, а затем – в Министерстве общественного труда. Потом Рейс занялся бизнесом и вернулся в Лиссабон, где открыл фирму по продаже автомобилей. Но инфляция поставила его фирму на грань разорения. В июле 1924 года Рейса был арестован по обвинению в финансовых махинациях. Почти два месяца он провел в следственной тюрьме Порту.
Выйдя на свободу, Рейс приступил к осуществлению грандиозного плана. Он решил завладеть Португальским государственный банком и всеми национальными финансами! Первым делом Рейс обзавелся официальными бланками и сфабриковал договор, согласно которому он уполномочивался колониальным управлением Анголы на выпуск в обращение денежной суммы, номинированной в португальских эскудо, эквивалентной одному миллиону фунтов стерлингов. Эти деньги колониальное управление якобы получало в кредит от некоего международного консорциума, не называемого в целях сохранения коммерческой тайны. Первый лист договора Рейс украсил белым бантом и сургучом печати с гербом Португалии. Гербовая печать была заказана аферистом для гимнастического союза, так и не зарегистрированного. На третьей странице бланка появились подписи управляющего Банка Португалии Камачо Родригеса и его заместителя Жозе да Мотта Гомеша. Рейс умудрился заверить этот договор в британском, германском и французском посольствах.
Аферист также подделал контракт между правительством Португалии и колониальным управлением Анголы.
4 декабря 1924 года его сообщник Карел Маранг ван Иссельвеере, владелец фирмы «Маранг э Коллиньон», когда-то процветающей, а ныне стоявшей на грани банкротства, приехал в Лондон для размещения заказа на печатание денег в типографии «Уотерлоу и сыновья», постоянного партнера португальского банка. Он передал президенту фирмы Уильяму Уотерлоу доверенность, выданную Артуром Рейсом голландской фирме «Маранг и Коллиньон» (Гаага, Королевство Нидерланды) на размещение заказов, право подписи контрактов от имени Рейса и «ведение организационной работы».
Маранг описал нищенское положение португальской провинции – Анголы. С целью ее возрождения в Нидерландах и создан синдикат, к которому принадлежит Маранг. Синдикат готов для эмиссии банкнот предоставить кредит в сумме одного миллиона фунтов стерлингов. Банк Португалии согласен. Фирма «Уотерлоу и сыновья» должна отпечатать соответствующую сумму денег в португальских банкнотах, переправить их в Лиссабон, откуда деньги с середины февраля 1925 года будут поступать в Анголу. Именно там деньги получат соответствующую пометку «Ангола».
Уотерлоу ухватился за выгодный заказ. Стороны договорились печатать банкноты номиналом 500 эскудо с изображением портрета Васко да Гамы. Эти банкноты год назад лондонская типография изготавливала для Банка Португалии. Соответствующие типографские пластины лежали в сейфе. Но пластины – собственность Банка Португалии, поэтому без его официального и юридически заверенного разрешения заказ не мог быть выполнен.
Маранг сразу согласился, но попросил сохранить сделку в тайне. В курсе дела только президент Банка Португалии сеньор Родригес и его заместитель сеньор Гомеш.
Через две недели Маранг вручил Уотерлоу два нотариально заверенных договора: один – между Банком Португалии и колониальным управлением Анголы, второй – между колониальным управлением Анголы и Артуром Виргилио Артуром Рейсом. Согласно последнему договору, Рейс получал полномочия на организацию эмиссии новых ангольских денег.
По просьбе Уотерхауса лондонский нотариус перевел эти документы на английский язык и заверил. Нотариус подтвердил, что все документы в полном порядке. После этого сэр Уильям написал доверительное письмо президенту Банка Португалии, в котором запросил полномочия на изготовление банкнот. В силу своего конфиденциального характера письмо надо было отправить в Лиссабон со специальным курьером. По предложению Маранга курьера подыскал секретарь Жозе душ Сантуш Бандейра, еще один участник аферы, чей брат служил португальским консулом в Гааге.
6 января 1925 года Маранг доставил тщательно запечатанное и подписанное Камачо Родригесом, управляющим Банка Португалии, ответное послание. Естественно, сфабрикованное Рейесом. Все проблемы, таким образом, были решены.
«Уотерлоу и сыновья» и «Маранг и Коллиньон» подписали договор, согласно которому лондонская типография обязывалась до 31 января 1925 года напечатать 200 тыс. ассигнаций достоинством 500 эскудо и предоставить их своему контрагенту для последующей переправки их в Анголу и допечатки на лицевой стороне банкноты надписи: «Деньги для Анголы». Стоимость выполнения заказа – 1500 фунтов стерлингов.
10 февраля 1925 года Карел Маранг получил в Лондоне первую партию из 20 тысяч банкнот на общую сумму 10 млн эскудо. Он упаковал деньги в чемодан и отбыл в Лиссабон. Документы Маранга, заверенные Антонио Бандейрой, португальским консулом в Гааге, освободили его от таможенного досмотра.
Артур Рейс вместе с Марангом и еще двумя подельниками Адольфом Хеннисом и Адриано Сильвой решили учредить собственный банк и осторожно скупать акции Банка Португалии, пока в их распоряжении не окажется контрольный пакет. Аферисты открыли «Банк Анголы и метрополии» с уставным капиталом 20 млн эскудо.
Появление в большом количестве новых купюр достоинством 500 эскудо встревожило португальское общество. В мае 1925 года руководство национального банка выступило с официальным заявлением: «Администрация Банка Португалии доводит до всеобщего сведения, что для беспокойств по поводу якобы появившихся в обращении фальшивых ассигнаций в 500 эскудо нет никаких оснований». Доверие к банкнотам оказалось восстановленным.
