Разговор с Верой о комедийных трудностях в работе
Вера:
– Меня зовут Вера, мне 26 лет, я дизайнер одежды. Я считаю, что я хороший дизайнер. Но те события, которые развернулись в последние несколько месяцев или последние несколько недель, они заставили меня пошатнуть веру в себя.
Литвак:
– Подожди, одну секунду. Тебя профессия кормит?
Вера:
– Угу.
Литвак:
– Кормит. А жить есть где?
Вера:
– Жить есть где, но я не москвичка, я снимаю квартиру.
Литвак:
– По крайней мере, есть где жить. Когда есть где жить и есть, что есть, и есть, что одеть, – это уже что-то. Трагедии уже нет. Трагедия – это когда нечего есть и жить негде. А все остальное со временем наладится. А ты, по-моему, из своих неприятностей делаешь трагедию.
Вера:
– Согласна.
Литвак:
– Знаешь, чем трагедия от комедии отличается? Одним качеством.
Вера:
– Восприятием.
Литвак:
– Да, восприятием акцента. Если неприятности происходят с кем-то, то это комедия, а если с тобой – то это трагедия. Но посмотри на все со стороны. Все твои трудности – это комедийные трудности. Если бы это было с другими – ты бы смеялась. Посмейся над собой. Смех – это хорошая эмоция, уже лучше станет. Твое семейное положение какое?
Вера:
– Вот видите – у меня нет обручального кольца на пальце.
Литвак:
– Когда бы я из большого секса ни уходил, я всегда надевал обручальное кольцо. Почему? Потому что у нас же все охотницы… А когда женатый, тогда те, кто уже не хочет просто так со мной, те ко мне и не лезут знакомиться. Они не голодные, нормальные. Я для них как развлечение. Нормально. Поэтому то, что ты показала – это ни о чем не говорит. И даже если ты скажешь, что никого у тебя нет, я тебе просто не поверю… Чехов – великий человек – говорил: брюнетка уже в 12 лет не обращает внимания на гадких мужчин. Потому у тебя кто-то есть. Говори правду.
Если неприятности происходят с кем-то, то это комедия, а если с тобой – то это трагедия. Но посмотри на все со стороны. Все твои трудности – это комедийные трудности. Если бы это было с другими – ты бы смеялась. Посмейся над собой.
Вера:
– В последнее время развернулись события, которые пошатнули веру в меня как в дизайнера и как в девушку тоже. Почему? Я сейчас расскажу. В ноябре 2011 года я перешла из крупной компании на работу в небольшую фирму дизайнером одежды.
Литвак:
– Одну секундочку. Навыки ведь никуда не делись. Посмотри, ты месяц тому назад считала себя хорошим дизайнером, а сейчас считаешь себя плохим. Пошатнулась вера в дизайнера – вы слышали, да? Что произошло? За этот месяц ничего с твоими дизайнерскими навыками ну точно не случилось. Кто-то о тебе плохо отозвался и ты начинаешь кому-то верить, а себе не веришь? А то, что она хороший дизайнер, пожалуйста, есть информация в Интернете. Она что? Она зарабатывает на этом, значит это навык. Навык – это такое владение мастерством, при помощи которого ты можешь зарабатывать деньги. И ты зарабатываешь, значит ты – дизайнер. А то видите как, кто про нее что ни скажет, она поставила свою самооценку в зависимость от того, кто как о ней отзовется. И кто-то наверное сказал, что она плохой дизайнер, и она поверила. А почему себе не поверила?
Вера:
– Сейчас я понимаю, что сейчас у меня в жизни такая ситуация, когда я должна изменить отношение к миру, к окружающим людям, изменить себя – я сейчас чувствую. В принципе я решение уже приняла, но мне необходим ваш совет и, возможно, те слова, до которых я сама сейчас не могу додуматься.
Литвак:
– Советы фирма не дает. Мы иногда рекомендации даем. Она хочет поведать сейчас о своих несчастьях.
Вера:
– Нет, это не так… На самом деле это не несчастья, а такие закономерные этапы моего развития. Но на тот момент я воспринимала это как трагедию. Сейчас другое к этому отношение. Так вот, 11 ноября 2011 года я перешла на работу в небольшую фирму из крупной компании, потому что я считала, что в этой фирме у меня будет больше возможностей для творческой реализации. И кроме того, не было чувства четко сложившейся концепции фирмы и лица бренда. И вот поучаствовать в создании нового бренда, нового лейбла мне было очень интересно. Но…
Литвак:
– Значит, ты пришла усилить эту компанию?
Вера:
– Как я считала, да.
Литвак:
– Усилить компанию может только одно лицо – руководитель. А ты можешь только разрушить компанию. Ты взяла и бросила свое дело и пошла кого-то «усиливать»… Нет, если б ты стала генеральным директором – тогда да. А если не генеральным директором – не берись не за свои дела. А дальше что? Дальше понятно: она начала «жирафить» и получила по мозгам.
Вера:
– Нет!
Литвак:
– Значит, получишь еще: такая работа.
Вера:
– Почему получу?
Литвак:
– Как врач скажу – процесс начался. Может, сейчас еще и ничего, но потом будет плохо, потому что у тебя цель неверная. Цель должна была – не укрепить компанию, а улучшить свое положение. Ты пришла укреплять компанию, поэтому я думаю, что будет плохо. Брендовую компанию может сделать только первое лицо, а ты сразу побежала впереди паровоза… А раз не та цель, значит, ничего не получится. Давай рассказывай.
Усилить компанию может только одно лицо – руководитель. А ты можешь только разрушить компанию. Ты взяла и бросила свое дело и пошла кого-то «усиливать»… Нет, если б ты стала генеральным директором – тогда да. А если не генеральным директором – не берись не за свои дела.
Вера:
– Коллектив, как вы понимаете, в производстве одежды – женский. Женщины где-то от 35 до 50 лет. Естественно, меня приняли немножко настороженно.
Литвак:
– Правильно, тебе же 26 лет. Конечно, невзлюбят. А еще не дай бог если ты хороший дизайнер, то со свету сживут…
Вера:
– Я-то считала, что пройдет три-четыре месяца, меня там отсканируют и все сложится. Но не тут-то было.
Литвак:
– Конечно! Все бы хорошо сложилось, если б ты пришла в квалифицированное учреждение, где были бы успешные люди. Тогда бы отсканировали. Как у меня был случай. Мы в клинике обычно подбирали сами себе кадры, а тут нам навязал директор одну ординаторшу. Мы все ее сразу невзлюбили. Но потом разобрались: мы были намного выше ее. Но увидели ее усердие, и мы изменили отношение. А у тебя – женщины 35–50 лет, неуспешные, большинство не замужем, скорее всего, а те, кто замужем, у них плохие отношения в семье, с детьми скорее всего плохие отношения… Так они обязательно будут за тобой следить и на тебе отыгрываться. И причем не будут они ждать три месяца. Это ж понятно. Я ж знаю, какие у нас семьи. На 11 000 семей, я выяснил, только три можно назвать настоящей семьей. А остальное – недоразумение. Поэтому поскольку ты попала на предприятие, где работают немолодые женщины, и работают они не в рейтинговой компании, следовательно, они неудачницы. Были бы удачницы – работали бы в рейтинговой компании. Их бы сманили тогда. Это была стратегическая ошибка: уйти в не рейтинговую компанию. Это с моей точки зрения. Ты можешь не соглашаться.
Вера:
– Я не согласна.
Литвак:
– И не надо. Я много глупостей делал, но вот одну глупость я не сделал, а меня подбивали: я из клиники, где мало зарабатывал, не пошел в больницу, где зарабатывал бы втрое больше. Почему? Потому что клиника – это рейтинговое учреждение, на базе клиники проводятся семинары областные, республиканские, тогда еще союзные. Оттуда мы можем ездить по всему миру, там можно расти. А я из твоего доклада слышу: я ушла в компанию низшего уровня из компании высшего уровня. И еще сейчас отстаивает свою правоту. Я не буду с тобой спорить: ты правильно сделала, я просто свое мнение высказываю. Из крупной рейтинговой компании, где есть столько отделов и разветвлений, оттуда надо было все взять, что только можно, и после этого уже организовывать собственную компанию и добиваться рейтинга. Ты пошла не в генеральные директоры компании, а задачу поставила ту, которую может решить только генеральный директор. У нас здесь есть директора? Девять… Скажите, пожалуйста, вы такого работника, который начнет вам указывать, как вести бизнес, послушаете?
Из зала:
– Такой в организации тяжело было бы…
Литвак:
– Тяжело бы было… Вы посмотрели бы, что она из себя представляет, и выгнали бы ее через неделю. Или задвинули бы куда-нибудь на «выселки».
Вера:
