квартира. Слышно, как в двери поворачивается ключ — это вошел В а л е н т и н С е р г е е в и ч с портфелем. Снимает пальто, шляпу, надевает тапочки, проходит в комнату, достает с полки шахматы, расставляет фигуры.
Г о л о с (из кухни). Валя, ты?
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Я, мама.
А н н а П е т р о в н а (выходит из кухни с кастрюлей). Мой руки и садись.
В а л е н т и н С е р г е е в и ч идет в ванную, мать разливает суп. Возвращается В а л е н т и н С е р г е е в и ч, садится за стол и ест, другой рукой передвигая фигуры.
А н н а П е т р о в н а. Да оставь ты свои шахматы! Что нового на работе?
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Зарплату давали. Вот — держи. За шесть рублей я карточку купил проездную, три рубля в черную кассу, и рубль профорг забрал.
А н н а П е т р о в н а. Опять кто-нибудь на пенсию?
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Нет, замуж.
А н н а П е т р о в н а. Кто?
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Никифорова.
А н н а П е т р о в н а. Галя?
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Да…
А н н а П е т р о в н а. Как же это так, Валя? Ты рассказывал, у вас возникли какие-то отношения…
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Какие отношения, мама? В автобусе вместе ездили.
А н н а П е т р о в н а. Валя, тебе уже за сорок!
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Мама, перестань!
Звонок в дверь.
А н н а П е т р о в н а. Кто это? (Открывает дверь.)
Входит м у ж ч и н а в з а м ш е в о й к у р т к е, с чемоданом и цветами.
Шурик! Боже мой! Где вы пропадали?
Ш у р и к. Целую ручку, Анна Петровна! Это вам. (Передает цветы.) Валя дома?
А н н а П е т р о в н а. Дома, дома, проходите!
Ш у р и к (входя). Привет, старик!
В а л е н т и н С е р г е е в и ч (радостно). Привет! Сыграем?
А н н а П е т р о в н а. Год не виделись — и сразу за шахматы! (Сбивает фигуры.) Все! Сейчас чай пить будем. (Уходит на кухню.)
Ш у р и к. Действительно, школьные друзья называется. На одной парте сидели, а встречаемся раз в сто лет!
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. А где теперь тебя встретишь? Только на афише. «„Борьба за шахматную корону“ Лектор — кандидат в мастера Копылов». Слушай, Шурка, а правда, что Фишер снова играть собирается?
Ш у р и к. Не знаю, в газетах не было. А я ведь официальными источниками пользуюсь. Только интимную окраску придаю: «Вчера в беседе со мной гроссмейстер Полугаевский заявил…» Ну а дальше все, как в газете.
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Дома-то как?
Ш у р и к. Не спрашивай, старик! Мишка институт кончает, распределение вот-вот…
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. И куда ж его распределят?
Ш у р и к. Куда метеорологов распределяют — на ледник Федченко, на Становой хребет, в Каракумскую пустыню! Нина уже месяц на валидоле, теща днями плачет, а я на последней лекции вместо Полугаевский сказал Полупетросян. Если Мишка попадет на какой-нибудь ледник — все, больше мы его не увидим! Он и здесь — то из гриппа в ангину, то из ангины — в грипп.
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Может, еще в Ленинграде оставят?
Ш у р и к. О чем ты говоришь, старик! По его профилю одно НИИ в городе. Двух-трех человек берут. Есть у меня, правда, один шанс… В этом НИИ доктор наук работает, Аршак Акопович Оганянц, шахматист. И не просто шахматист — фанатик! Десять лет команду Дома ученых возглавляет. Капитан. Я к ним тренером устроился. Ход конем, понимаешь?
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Нет.
Ш у р и к. Ты всегда только на два хода вперед считал, потому дальше второго разряда и не двинулся. Представляешь, если я этого Аршака с его командой в чемпионы выведу? Да он на радостях любую бумагу подмахнет. На фирменном бланке — в комиссию по распределению. «Ваш выпускник Михаил Александрович Копылов крайне необходим нашему НИИ». И вся игра!
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Поздравляю!
Ш у р и к. Тьфу-тьфу, сплюнь три раза! Жизнь — она посложнее шахмат. Думаешь, я к тебе чай пить пришел? Завтра в Новосибирске решающий матч — их Дом ученых и мой. Кто выиграет — тот и чемпион. И надо же, сегодня в Тбилисском зоопарке у какаду родился птенец!
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. При чем здесь какаду?
Ш у р и к. А при том, что вторая доска моя — орнитолог, птичками занимается. Как узнал про этого какаду, все бросил и улетел. Это сенсация, говорит, — в неволе у какаду рождается какаденыш! А заявка-то уже послана, никого в команде заменять нельзя. В общем, выручай, Валька, — сыграй за него.
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Как это за него?
Ш у р и к. Под его фамилией.
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Это же подлог, Шурка! Ты что, сдурел?
Ш у р и к. Сдуреешь тут! Решается судьба единственного ребенка…
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Как единственного? А Катя?
Ш у р и к. Кате еще три года до распределения… Поедем, Валька! На два дня всего. Сегодня пятница, в понедельник уже на работе будешь.
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. И не проси! Я бы и под своей фамилией не поехал. У меня квартальный отчет.
Входит А н н а П е т р о в н а с подносом.
А н н а П е т р о в н а. Как хорошо, что вы к нам зашли! Ведь он вечно один дома сидит, как сыч.
Ш у р и к. А я как раз предлагаю ему поехать развеяться.
А н н а П е т р о в н а. Куда?
Ш у р и к. Да рядышком тут, всего четыре часа лету. В Новосибирск, на шахматный матч.
А н н а П е т р о в н а. Конечно, поезжай, Валя! Новые впечатления, новые люди…
Ш у р и к. А среди этих людей могут оказаться и женщины! Собирайся!
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Мама, ты не знаешь всех подробностей!
Ш у р и к. А зачем маме их знать? У мамы своих забот хватает. Собирайте ему чемоданчик, Анна Петровна!
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Я еще не решил!
Ш у р и к. Решать некогда — самолет через час.
А н н а П е т р о в н а. Через час?! (Убегает.)
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Я никуда не поеду!
Ш у р и к. Поедешь! Я тебе уже билет взял. Держи!
В а л е н т и н С е р г е е в и ч (рассматривая билет). Кудрявцев А. Г. … Кто это?
Ш у р и к. Ты! То есть он… Кудрявцев Ананий Григорьевич. Кандидат биологических наук, из Зооинститута. Да не волнуйся — его в команде никто не знает — я этого самородка неделю назад откопал, на сеансе. Представляешь, на двадцатом ходу меня заматовал. Включил его сразу в команду, а тут это — какаду…
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Шурка, не уговаривай, не поеду! За семнадцать лет работы в плановом отделе Валентин Сергеевич Тюрин ни одной цифры к отчету не приписал, а тут…
Ш у р и к. Сравнил! Сухие, холодные цифры — и живое, беззащитное существо! Черствый ты человек! Холостяк ты несчастный, плановик бездушный, Обломов двадцатого века! Никогда ты меня не поймешь! Нет у тебя детей… У какаду и то есть! Этому — джинсы, этой куклу, этому выдай трешку, эту выдай замуж… И все на мне, все на мне…
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Ладно, черт с тобой!
Ш у р и к (обнимая его). Старик, я знал, что у тебя доброе сердце!
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. Все равно не успеем — час остался, а такси два часа ждать.
Ш у р и к. Плохо ты меня знаешь — я к тебе на такси приехал. Быстрей, счетчик щелкает! (Кричит.) Анна Петровна!
А н н а П е т р о в н а. Иду! Иду! (Входит с чемоданом.) Рубашки в самом низу, пижама сверху, носки и платки в кармашке. Кажется, все.
В а л е н т и н С е р г е е в и ч. А счеты, нарукавники? (Достает с полки счеты, кладет их в чемодан.) Вот теперь все!
Ш у р и к. Поехали!
А н н а
