с маленьким балкончиком, выступавшим с кормы корабля, морские брызги проносились у него за спиной. Нора сидела на кровати полулёжа, уставившись на свои ноги. Ванни тоже смотрел на них, разинув рот.
– Кто-нибудь из нас ещё может тайно быть морским обитателем? – спросил он.
Эрик покачал головой. Зауэр придвинул стул поближе к Норе и сел на него верхом.
– Что ты можешь поведать нам об Острове Росы и живущей там ведьме? – обратился он к русалу.
– Совсем немного, – сказал Малек. – Последние семь лет я провёл там в заточении.
– Семь? – Габриэлла села на стол и закинула ноги на стул. – Как?
– Я был и остаюсь, пока не истечёт срок контракта или пока она не умрёт, расплатой за сделку с ведьмой, которую нарушили моя сестра Мириам и её возлюбленный Эндриа. – Малек сцепил пальцы перед собой и расправил плечи, в такой позе Эрик частенько видел Гримсби. – Он был человеком, а она русалкой, но они любили друг друга. Он ходил под парусом, чтобы увидеть её, каждый день в течение двадцати лет, а затем однажды решил, что хочет присоединиться к ней под волнами. Для этого ему пришлось заключить сделку с ведьмой: она пообещала превратить его в русала. Цена услуги – душа, которую она взыщет после.
Рука Ариэль потянулась к сердцу. Эрику этот жест был понятен. История была очень романтичной: отчаянная сделка, заключённая во имя любви. Эрик раньше и сам был падок на такие сюжеты.
– И той душой был ты? – недоумённо спросила Нора.
Малек покачал головой:
– Нет, то была моя племянница, их первенец, но Мириам и Эндриа сбежали с ней. Всякое колдовство имеет свою цену, которую непременно нужно заплатить. Если этого не сделать, колдовство всё равно возьмёт своё. Эндриа был умным человеком. Он полагал, раз умеет читать и писать, в отличие от большинства из русалочьего племени, то позаботится о том, чтобы условия сделки с ведьмой были ему выгодны. Видите ли, все её договоры заключаются письменно. Он ошибся и был убит, когда помогал Мириам с побегом. Мириам, судя по тому, что ведьма рассказала мне после, попалась у самого берега. Ведьма решила проучить Мириам и убить её дочь, вместо того чтобы забрать у неё душу.
Эрик сглотнул. Вот так демонстрация силы: душа девочки значила так много для Мириам и так мало для ведьмы, что та была готова идти до конца и убить девочку, если это принесёт её матери больше боли. Тогда, раз ведьма работает с душами, кем же был призрак его матери?
– Если ведьма не могла заполучить мою племянницу, она не должна была достаться никому, – сказал Малек. – Однако Мириам успела вытолкнуть девочку на берег, где ведьма не могла до неё добраться. Мириам поплатилась за это жизнью. Ведьма часто потчевала меня этой историей. После того как я оказался в ловушке, наткнувшись на неё много лет спустя, когда разыскивал сестру.
Зауэр пристально посмотрел на Нору. Его лицо было непроницаемо.
– Вот так история.
– Я не подозревал, что ведьма может превращать людей в русалок, как в случае с Эндриа, – сказал Эрик. – Это обычное дело? Превращение человека в русалку?
– Довольно обычное, – ответил Малек. – Правда, теперь такое случается всё реже: большая часть морского народца спустилась в воды поглубже. Трансформация – недешёвая магия, судя по тому, что я узнал за последние годы. И она требует высочайшего уровня мастерства, которым может похвастаться не каждая ведьма. Эта высокомерна, но её самонадеянность небезосновательна.
Ариэль фыркнула и отмахнулась от удивлённых взглядов. Кислая мина на её лице говорила Эрику ярче всяких слов: Ариэль соглашается с данной Малеком оценкой ведьмы весьма неохотно.
– Ты мне кого-то напоминаешь, – сказал Малек, и Ариэль напряглась.
– Извините. – Зауэр поднял руку и глубоко вдохнул. – Эта ведьма может превращать людей, в кого те пожелают, но почему-то не берёт за это деньги? Представляете, сколькие охотно вывернули бы карманы?
– Да, вот только она. не стремится помогать людям, – протянул Малек. – Доброта явно не её сильная сторона. Плата, которую она взимает, – как правило, нечто для неё недосягаемое и то, что намного превышает всякую разумную цену. Она получает огромное удовольствие, используя души, зная, какой ужас это вселяет в окружающих. И хотя сама ведьма страдает от того, что общество её отвергает, она просто обожает мучить своих жертв. Проклятия также приводят её в восторг. Однако прибегает она к ним нечасто, поскольку у проклятого всегда остаётся шанс спастись. Как правило, их она приберегает для знати, чтобы хорошенько нажиться на них после, когда те сломаются и начнут умолять её снять чары. Таких случаев было не больше пяти.
Ариэль вздрогнула.
– Откуда ты всё это знаешь? – спросил Ванни. – Она что, сидит и треплет языком, как какой-нибудь злодей в пьесе?
– Да, постоянно, – ответил Малек прямо. – Полагаю, она одинока, а тот, кто не станет тебе возражать, – отличный слушатель. На острове ещё есть души, удерживаемые ею в заточении. Вот только говорить они не могут. Она хранит их в виде полипов и отпускает в образе призраков, только когда ей нужно больше душ. Говорит: «Так они смотрятся лучше».
Эрик глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Столько всего, и ничего хорошего. Эта ведьма гораздо хуже, чем он думал. Берёт непомерную цену за то, что, как ей известно, может изменить или спасти кому-то жизнь. Принимай она обычную плату, давно бы обогатилась. Однако ей, судя по всему, интересна власть другого толка. Он был прав, когда решил, что её нужно остановить, и ошибался, когда считал, что это будет легко.
– Ведьма, – сказал Эрик. – Она из морских обитателей, верно?
Теперь это казалось очевидным. Кровавый прилив, остров и её одержимость властью на суше.
– Да, верно, – ответил Малек тем же тоном, который Карлотта использовала для Макса. – Насколько я могу судить по её постоянным экскурсам в прошлое, ребёнком она увлекалась миром людей и обучилась грамоте. Для морских обитателей такой навык необычен, поэтому она столь успешна.
– У меня остались вопросы. – Нора прочистила горло и пошевелила большими пальцами ног. – Выходит, один из моих родителей был из морского народа?
– Да, должно быть, – сказал Малек. – Ты их не знала?
– Нет, не знала, – ответила Нора, избегая его взгляда. – Видишь
