Войдя в комнату, Ромэйн бросила взгляд на свое отражение в трюмо, располагавшееся рядом с дверью. Как сильно отличается она от девочки, какой была в начале последнего сезона! Тот наивный ребенок даже представить себе не мог, какие события произойдут в течение нескольких следующих месяцев. Тогда она, как сейчас Эллен, мечтала о молодом, сильном мужчине, который будет носить ее на руках и обещать вечную любовь.
А теперь она содрогалась от ужаса, представляя, какое любопытство вызовет в высшем свете, как только прибудет в Лондон. Брэдли наверняка уже распустил о ней слухи по всему городу. Но какую бы басню он ни выдумал, ясно, что он изобразил себя лучшим другом его светлости, а Джеймса эдаким лопоухим дурачком.
В таком состоянии, думала Ромэйн, лучше всего поскорее заснуть и во сне позабыть все печали. Завтра утром, когда солнце будет таким же ярким, как улыбка Эллен, препятствия, которые уготовила ей жизнь, не будут казаться непреодолимыми.
Ромэйн услышала, как часы на башне пробили два раза, и начала вынимать заколки из прически. Локоны свободно рассыпались по спине, а Ромэйн с трудом подавила очередной зевок. Девушка закрыла дверь, прислонилась к ней на секунду и опять зевнула. Следует привыкать ложиться спать в столь поздний час; как только начнется сезон, ей не удастся ложиться раньше.
Ромэйн направилась к столику, чтобы засветить лампу. Пламя вспыхнуло и угасло, комната погрузилась в темноту.
— Черт возьми! Как я теперь буду читать газету?
Ромэйн обернулась на знакомый голос и уставилась на Джеймса.
— Ты поздно ложишься спать, — заметил он. — Я думал, ты давно легла, когда обнаружил, что дверь в спальню заперта.
— Ты пришел слишком рано.
Джеймс улыбнулся и с легкой иронией произнес:
— Значит, нам обоим следует сообщать друг другу об изменениях в нашем распорядке.
— Не думаю, что мне следует заранее ставить тебя в известность о своих планах.
— Сядь, Ромэйн, я устал, да и ты выглядишь ненамного лучше. Это дедушка задержал тебя, обличая глупость и недальновидность твоего замужества?
— Обличая?… Да. — Ромэйн обессиленно опустилась в кресло. Бросив руки на подлокотники, она скинула туфельки и устало положила ножки на столик. Улыбнувшись, она переспросила:
— Замужество? Нет.
— Когда я проходил мимо библиотеки, мне показалось, я слышал, как вы разговариваете на повышенных тонах.
— Должно быть, ты полз, прижавшись ухом к двери: сквозь эти толстые деревянные створки ни один звук не просочится.
— Это не относится к голосу твоего дедушки.
Ромэйн улыбнулась:
— Пожалуй. Однако тебе не следует беспокоиться о том, что мы говорим. Я с радостью сама расскажу тебе об этом. Мы с дедушкой обсуждали преимущества нашего военного флота перед американским.
— И какова твоя позиция?
Девушка снова улыбнулась:
— Она всегда противоположна дедушкиной. — Ромэйн быстро растолковала Джеймсу правила игры, которой они развлекались, когда оставались вдвоем. — Дедушка считает, что я проявляю интерес к проблеме, только когда защищаю точку зрения, противоположную его.
— Должно быть, ты по-настоящему устала, но мне придется еще на некоторое время занять твое внимание.
— Камерон что-нибудь выяснил?
Джеймс в изумлении изогнул бровь.
— Мне следует запомнить на будущее, что от твоего всевидящего ока ничего не скрыть.
— В будущем я не буду твоей женой. — Ромэйн поднялась, обошла вокруг столика и остановилась напротив Джеймса. Она нежно потерла ему виски и прошептала: — Тебе придется подыскать кого-нибудь другого, кто будет рядом с тобой, когда ты в дурном расположении духа, — кого-нибудь, кто не будет шарахаться от тебя, когда ты разворчишься.
— Тот, кого мы преследуем, направляется в Лондон. — Джеймс прикрыл глаза и устало откинулся на спинку стула.
— Тебе это на руку.
— Да, но здесь, где нет ни одной знакомой души, придется использовать всю остроту ума, чтобы не упустить его.
— Могу ли я тебе помочь?
Губы Джеймса сложились в подобие улыбки.
— Ты должна будешь держать общество в состоянии возбужденного любопытства по поводу своего замужества, чтобы они не слишком обращали внимание на меня самого и не интересовались местом моего пребывания.
— Любопытно!
— Любопытно? — переспросил Джеймс.
Он поймал руку жены, потянул вниз и заставил Ромэйн сесть рядом с собой.
— Джеймс, — сказала Ромэйн, — ты должен понимать, что не в твоих интересах выказывать пренебрежение свету. — Она высвободила свою руку. — Как они могут не заинтересоваться тобой, когда всем ясно, что наша женитьба — из ряда вон выходящее событие. Представь себе, какое удовольствие получат все эти светские львы и львицы, проследив за мной и за тобой и обнаружив, что мы избегаем друг друга!
— Черт! — Джеймс встал с намерением налить себе бокал вина. Наполнив два бокала, один он протянул Ромэйн. — Ты сводишь меня с ума, особенно когда ты права.
— Спасибо.
— За вино?
— За комплимент. — Ромэйн облокотилась на спинку дивана и подогнула под себя ноги.
— Я не собирался расточать тебе комплименты.
— Это самое приятное из того, что я слышала от тебя с того времени, как обнаружилось, что Брэдли жив.
Джеймс поморщился:
— Не стоит быть такой обидчивой, Ромэйн. Ты знаешь, я рассчитываю, что через несколько месяцев ты окажешься в объятиях своего разлюбезного Брэдли и уже в его уши вольешь все свои жалобы.
— Я не о многом жалею. — Девушка улыбнулась и сделала глоток вина. — Ты не очень-то легкий супруг, Джеймс, даже в качестве временного мужа, как величает тебя Грэндж.
— Временного? — Джеймс с силой сжал локоть девушки. — Ты что… все ей рассказала?
Ромэйн высвободила руку, с сожалением посмотрев на расползающееся по платью пятно от выплеснувшегося вина. Она промокнула пятно салфеткой и едва не задохнулась, когда Джеймс, грубо схватив ее за подбородок, заставил взглянуть себе в глаза.
Глаза Маккиннона пылали яростью.
— Кто еще знает об этом, Ромэйн? Неужели ты рассказала своему горячему поклоннику, почему мы поженились?
— Я никому ничего не говорила. — Ромэйн отвела лицо. — Я дала тебе слово сохранить тайну, а Смитфилды не нарушают клятв.
— Но ты сказала, что Грэндж считает наш брак временным.
— Потому что она даже мысли не допускает, что дедушка позволит нам долго оставаться мужем и женой. Она мне все уши прожужжала о тех, за кого дедушка сможет выдать меня замуж, когда наш брак будет аннулирован.
— Ба! — Он осушил стакан и поставил на стол.
