девочку одна. Совсем невинный ребенок. Она всегда искренне радовалась всему, что преподносила ей жизнь. Но когда ее мать неожиданно заболела, то пришла к нам…
– Просила присмотреть за дочерью…
– Я был расстроен. Я ничего не знал о воспитании детей. И вот она пришла… готовая доверить ублюдкам вроде нас своего ребенка. Но именно поэтому я знал, что не смогу предать ее доверие! Я был готов измениться. – Такаюки покачал головой. – Девочке было семь лет. Я сказал ее матери, что присмотрю за девочкой, пока она отдыхает и набирается сил. Женщина поклонилась и медленно ушла к себе в комнату. И… больше не вернулась.
Такаюки замолчал.
– Тогда, – подхватил Фумио, – и началась наша странная жизнь. Мы вдвоем и девочка. Сперва я не верил, что мы сможем содержать ее – с нашей-то работой… Но мы справились.
– Обманывать людей, а потом возвращаться домой к ребенку… какой же это эгоизм! – осуждающе сказала Коидэ.
– Хм… не ожидал услышать это от кого-то вроде тебя, – рассмеялся Фумио. – Ну так вот… Прошло десять лет. Планируя свою очередную аферу, мы выяснили четыре важные детали: Юдзан Такарада жил один в доме в горах, он был прикован к постели из-за болезни, в доме, кроме него, появлялись только наемные работники, а отношения с родным сыном и внуками были настолько плохими, что они не поддерживали с ним контакт.
– Плохие отношения? Почему? – спросил Кацураги. Я вспомнил о записях в дневниках Юдзана.
– Семья устала от его несносного характера. Он был жестоким и угрюмым человеком еще до того, как заболел. Мог искренне смеяться, а через секунду, расстроившись из-за какого-то пустяка, обрушивал на членов семьи свой гнев. Если он злился, то был неуправляемым – громко кричал и проявлял жестокость. Ужасно! Но отношения окончательно испортились, когда старик допросил своего сына о тех незаконных пожертвованиях…
– Я видела запись в дневнике, – добавила Коидэ. – Юдзана больше волновали мотивы провинившегося сына. Он был далеко не образцовым родителем.
– Его сын Такаюки уехал из дома восемь лет назад, забрав с собой жену и детей. Кажется, они переехали в префектуру Фукуока, на родину супруги, так что главный офис его компании тоже перевезли туда.
Кацураги сощурился.
– Как отреагировал на это сам Юдзан?
– Похоже, это сильно расстроило его, – ответил Фумио.
– Люди – жуткие эгоисты, – вступил Такаюки. – Он так пал духом, что подолгу оставался в постели. Его мышцы ослабли, выносливость снизилась, и он стал неспособен самостоятельно ухаживать за собой. А после того, как в мае прошлого года скончалась его жена, он стал полностью полагаться на других людей, помогавших ему с простейшими каждодневными делами. К декабрю прошлого года Юдзан настолько ослаб, что оказался прикован к постели. Тогда помощники связались с его сыном, но тот категорически отказался возвращаться. Заявив, что они окончательно разорвали связь со стариком, он просто перестал отвечать на любые звонки.
– Вот тут-то мы и пришли на помощь, – продолжил Фумио. – Мы вошли в дом, выдав себя за Такаюки Такараду и его детей. Никто из работников, помогавших Юдзану по дому, никогда не видел его настоящих родственников. Такаюки отказался идти на контакт с сиделками, поэтому роль связного взял на себя Фумио. Увидев поддельное удостоверение личности, работники были только рады объявившимся наконец родственникам. Я легко убедил их, что дед наговорил много гадостей по телефону, но мы не могли позволить себе оставить его без ухода. То, что у меня не было с собой ключа от особняка, могло показаться подозрительным, но я сказал, что мы выбросили ключи, когда собирались разорвать отношения, – и меня впустили. Мы постепенно уволили или заменили всех, кто работал в доме до нашего прихода. Сделали все, чтобы нас невозможно было разоблачить. Но это было маловероятно – настоящие члены семьи находились далеко и ни разу не позвонили.
Описанный Фумио и Такаюки план показался мне пугающим. Они провели предварительное расследование и действовали смело, но с оглядкой. Фумио еще при первой встрече показался мне уверенным в себе человеком, а Такаюки, напротив, был излишне осторожным. Эти двое хорошо дополняли друг друга.
– Мы пришли сюда с одной целью – найти сокровища Юдзана Такарады.
Они так давно находились в особняке, что, должно быть, могли найти все тайные проходы и приспособления, но потратили все время на поиск сокровищ. Теперь у них не осталось времени – дом окружало пламя.
– Мы надеялись найти хоть какую-то подсказку, но… ничего!
– Но вы же успели изучить механизм работы подвесного потолка? – спросил Кацураги.
Такаюки и Фумио кивнули.
Кугасима и Коидэ услышали об этом впервые.
– Могли бы сказать и раньше! – возмутилась девушка.
– Извините. Я был уверен, что здесь нет других тайн. Если б мы не нашли сокровища, я планировал выкрасть редкие издания книг, чтобы продать их.
– Но вы так и не рассказали об этом Цубасе, – добавил я.
Фумио в ответ застонал.
– Да, именно так. Мы держали ее в неведении три недели, но все было зря… а теперь мы ее потеряли! Оно того не стоило, – ответил Фумио и обессиленно рухнул на диван.
Выражение лица Такаюки стало мрачным и серьезным.
– Цубаса… Она знала, какой «работой» мы заняты, и хотела помочь. Мы не собирались втягивать ее и до последнего отказывались от ее предложений. Однажды я под предлогом уборки дома планировал взломать сейф, и она проследила за мной. Нас тогда чуть не накрыли!
– А ведь тогда все могло бы сложиться совсем по-другому, – ответил Кацураги. – Вы могли осознать, насколько неправильными были ваши действия. Вы не пришли бы сюда. Не потеряли бы ее вот так!
– Это все просто рассуждения. Пустые красивые слова! – Такаюки повысил голос.
– Значит, не будь ее рядом, вы все равно впустили бы нас, когда мы пришли сюда за помощью? – Кацураги закатил глаза.
Его собеседник выглядел обескураженным, словно совсем не ожидал такого вопроса.
– Сейчас не время для споров, – тихо вмешался я. – Не время и не место.
– Да ты что? – обиженно спросил Такаюки. – Не время?
– Нет. Давайте оставим взаимные обвинения.
После моих слов Такаюки густо покраснел. Я молча пожал плечами и отступил. Неужели мне придется всерьез защищать Кацураги?
– Детектив не может по-другому, – вяло ответила Асукай. Такаюки замер на месте. – Он ничего не знает о жизни, совсем еще зеленый, – продолжила девушка, натянуто улыбаясь. Она прекрасно понимала, как эти слова ранили Кацураги. – Хотя было бы глупо оправдывать любое его поведение незрелостью.
– Это… – Такаюки замешкался. Фумио молча положил руку ему на плечо.
Что я должен был сделать? Потеряв дар речи, я смотрел на лица двух мужчин, испытывая раздражение из-за того, что мы так и
