дно которого было заботливо уставлено тщательно заострёнными кольями.
— Не расслабляемся, ещё не вечер, — прохрипев эти слова, десятник Ллейшан извлёк из поясной сумки пузатый рыжий бурдючок и жадно присосался к его горловине. Его клочковатая, с заметной проседью, бородёнка задралась вверх, открывая грязную жилистую шею и заходивший вверх-вниз, в такт с его жадными глотками, острый кадык. В воздухе разлился запах дешёвого сухого вина.
Мы, как стояли, так и опустились на остывшие за ночь кирпичи.
— Так пока вроде не лезет никто, — дюжий подмастерье из гильдии кузнецов славного города Фиуссы, Пейлан, тоже потянулся к своей оловянной фляге, — можно и передохнуть.
Ну да, передохнуть нам не мешало бы. Дело шло к рассвету, и уже более трёх часов наш десяток городского ополчения доблестно защищал вверенный участок городской стены, упорно спихивая вниз разнообразных представителей богатой фауны Пустошей. Пока у нас всё получалось. Мы даже потерь ещё никаких не понесли. Хотя у соседнего десятка сегодняшний день прошёл не так гладко. У них один тяжело раненный. Или, вернее, безвозвратно покалеченный.
Неожиданно перемахнувшая через гребень стены гастера, эдакая противоестественная помесь богомола с прямоходящим крокодилом, с ходу бросилась в атаку. Это чудовище успело бритвенно-острыми костяными серпами, заменявшими ему передние конечности, отхватить по локоть левую руку замешкавшемуся ополченцу, прежде, чем его порубили в капусту товарищи пострадавшего. Культю ополченцу перетянули жгутом и эвакуировали беднягу вниз. Но, теперь их не десять, а девять, и наш Ллейшан, нет-нет, да и бросал в их сторону озабоченный взгляды. В случае, если им совсем туго придётся, то надо будет помогать, что бы не допустить прорыва монстров за стены города.
Я тоже хлебнул из фляги травяного отвара. Бям наварила для меня целый двадцатилитровый котёл. Замечательное питьё, хочу сказать. Сил прибавляет, усталость снимает, и жажду утоляет. Орки знают толк в энергетиках, да. И никакой алхимии, заметьте, всё натуральное, экологически чистое. Травки разные, ягодки, корешки…
Но, нам ещё час тут держать оборону, а только потом придёт наша смена, и будет у нас аж двенадцать часов на сон и отдых. А потом всё снова. Такая вот хлопотная в этом году выдалась Седмица Безумных Грёз. Ну, да, теперь всё сами, сами. От услуг Ордена отказались все свободные доминионы, и наше графство в том числе.
С ближайшей башни послышались возбуждённые крики. Я нехотя повернул голову, что бы посмотреть, что там за шум. На смотровой площадке трое графских дружинников, облачённых в справные ламеллярные доспехи, о чём-то напряжённо спорили, периодически махая руками в сторону Пустошей. Что-то они углядели неприятное, наверное. Точно! Вдалеке, в розовеющих рассветных небесах, были уже вполне различимы три приближающиеся к городу тёмные точки. Опять какая-то летучая пакость, не иначе. Но им лететь ещё минут пятнадцать, так что, если никакие зверушки через стену перебираться не будут, то ещё отдохнём.
Пятнадцать минут пролетели быстро. Отдышаться то мы, слава богам, отдышались. Но опять пришла пора браться за оружие. Баллисты, стоявшие на боевых площадках башен, выпустили по приближающимся чешуекрылым горгульям, а это были именно они, свои тяжеленные стрелы с калёными наконечниками. Ожидаемо, попаданий не было. Монстры лениво сманеврировали, пропустили бревнообразные снаряды мимо себя, и продолжили неумолимо приближаться к городским стенам. И одна из них летела в аккурат на нас. Невезуха, однако.
Когда эти крылатые порождения Инферно уже щёлкали своими мощными челюстями метрах в двадцати от стен, из-за спин ополченцев с хорошей скоростью вылетели многочисленные шары магической плазмы, синхронно запущенные городскими магами. Расстояние было уже очень незначительным, и горгульи не могли уклониться от пламенных подарков. Одна из этих птичек словила аж пять плазменных шаров, а потом, почти сразу, в неё врезалась стрела с магическим ледяным зарядом, выпущенная из успевшей перезарядиться баллисты.
— Все за мерлоны! — раздался крик десятника, который, показывая пример подчинённым, уже откатился к зубцу стены и прижался спиной к шершавым камням кладки.
Но только пятеро успели выполнить эту команду. Ещё пятеро бестолково крутили головами, не понимая, что, вообще, от них требуется. Чудовище в момент соприкосновения со снарядом метательной машины издало дикий вопль. Тело горгульи мгновенно покрылось инеем, потом по нему расползлась паутина трещин и, в конце концов, магическая каменная птица с оглушительным треском лопнула, оставив в воздухе после себя густое облако кремниевой пыли.
А в городскую стену и стоявших на ней ополченцев шрапнелью ударили разнокалиберные камни. Монстр погиб, но и четверо защитников города распростёрлись на площадке. К ним бросились товарищи для оказания помощи, то есть, к тем, кому всё ещё имело смысл её оказывать. По крайней мере, один из упавших ни в какой помощи уже не нуждался, так как крупный каменный обломок разможил ему голову, забрызгав её содержимым тех, кто стоял с ним рядом. И теперь его безжизненное тело отмокало во всё шире разливающейся вокруг него чёрно-багровой луже, являясь кровавым напоминанием о том, что команды сержанта надо исполнять без каких бы то ни было размышлений. Независимо от того, понимаете ли вы, зачем она была подана, или нет. Сначала исполни, а потом думай. Только так, и никак не иначе. Ибо, только мгновенное и беспрекословно исполнение команд может хоть немного повысить шансы на выживание.
А единственный из тех, кто оставался на площадке, но, по счастливой случайности, не пострадал от посмертного удара каменной птицы, стоял на подгибающихся ногах, и, уронив оружие из безвольно болтающихся рук, мелко дрожал. Он смотрел вокруг безумными глазами, тоненько подвывая от только что пережитого смертельного ужаса. Этого щуплого парня тоже отправили вниз, вслед за носилками, на которых стонали раненые, так как, судя по его состоянию, в ближайшее время он не боец.
Горгулья же, летевшая непосредственно к нам, уже приземлилась на площадку со зловещим каменным скрежетом.
— Рогатину! — заорал Ллейшан со всей дури, и, надо отдать ему должное, первым схватился за наше неказистое орудие, последней жертвой которого бесславно пал гигантский варан, — Сайран! — это он уже обращался к десятнику группы, воевавшей рядом, — помогай! Упёрлись! Не даём ей двигаться!
Два десятка ополченцев упёрлись в грудь крылатой каменюки двумя мощными рогатинами и прижали её к зубцам стены. Горгулья, встав на дыбы, неуклюже отмахивалась тяжёлыми лапами. Было понятно, что вытолкнуть её наружу нам не удастся — уж больно тяжела и велика эта магическая тварь. И долго в таком положении мы её продержать тоже не сможем — нам просто не хватит сил на это. Но, как показали последующие события, этого и не требовалось.
[1] Мерлон — зубец крепостной стены
