Я слегка качнула головой, все еще не сводя взгляда с Джеймса, с которым нас разделяло всего пару метров. Моё сердцебиение участилось, а ватные ноги приросли к земле. Хотелось вернуться в тот момент, когда я кричала на него, а он огрызался и делал все назло. Теперь же, мы были действительно ненавистны друг другу. Игры закончились, и в какой-то момент, мы стали никем иным, как врагами собственных чувств.
Это было какое-то безумие. Сумасшествие с первого взгляда. Я превращалась в зависимую. Или просто погружалась в поток эмоций, которые прежде не испытывала. Меня затягивало в водоворот, из которого больше не получалось выплыть. Мои ноги стали ватными, алкоголь в крови запрограммировал мозг быть зависимой от Джеймса, и я обезумела от желания оказаться рядом с парнем, прижаться к нему и просто не отстраняться несколько минут. А лучше часов. И в тоже время, противоречивое желание послать его куда подальше, оттолкнуть, нагрубить и собрав всю ненависть в кулак, выплеснуть на сводного, прогрессировала.
Музыка была в висках. Головная боль постепенно одолевала разум. Я смутно помню, какие демоны дернули меня, но под влиянием Джеймса — творить безумные вещи — стало привычкой.
Я помню лишь как коснулась губ Сэма, прижалась к парню, и позволила дальше все делать ему. Пустила ту ночь на самотёк. Выключила мозг и отдалась глупым эмоциям. Губы Сэма были сухими, тонкими и совершенно не производили того эффекта, в котором я витала после поцелуя с Джеймсом. Он целовал меня с напором и страстью, с желанием и сладким привкусом пломбира. А в поцелуи с Сэмом я чувствовала лишь горечь алкоголь и необдуманных поступков, о которых могла жалеть впоследствии.
В памяти все ещё всплывала та ненависть в глазах Джеймса, его попытка с жатыми кулаками протиснуться к нам и крепкая хватка Рэна, который вовремя его удержал. В памяти болью отразились кадры, когда Джеймс просто развернулся и ушел. Не вернувшись. Не попытавшись…даже не попытавшись!
Глава 25
Getting Stronger — Ziggy Sullivin
Эрика
Урок химии. Класс, освещенный острыми лучами, через приоткрытые створки окон. Горячие, нагретые от солнца парты, нагретый воздух и удушающая духота. Закутавшись в волосах, на парте лежала Эбби, рядом с которой пустовала уже вторая бутылка когда-то прохладной воды.
Голова разрывалась от жары, боли, непонятных слов материала, который по известным причинам я на сегодня не выучила, и ужасно пугающих воспоминаний, которые вспышками всплывали у меня в памяти.
Эбигейл пошевелилась лишь для того, чтобы перелечь на другую руку и сбросить волосы с плеч, забрав их в небрежный пучок.
— Я больше никогда в жизни не буду пить. — простонала она, приподнимаясь на локтях. — Среди недели. — немного подумав, добавила девушка и с грохотом свалилась обратно на парту.
Мне хотелось улыбнуться в ответ, но скорее мое выражение лица было похоже на мольбу о помощи. Кому-то из нас двоих приходилось делать вид, что мы не только в буквальном смысле присутствуем на уроке телами, и эту непосильную ношу на себя взяла я.
— Ты выглядишь бледной. Тебя не тошнит?
Я покачала головой, хотя сама не могла разобрать, что чувствую. Физическая и моральная боль от остатков былой ночи смешала все чувства и эмоции, на которые я была способна.
— Ты никогда не пила? — уже бодрее, слегка обеспокоенно, стала интересоваться моим состоянием Эбигейл.
— Пила…
— Но…?
— Не в таких же количествах! — продолжила я, сменяя подругу. Теперь, уже я лежала, уткнувшись лицом в парту без каких-либо признаков жизни.
— Ты хорошо помнишь вчерашний день?
Я помотала головой, скрывая красное от стыда и жары лицо за волосами.
— Тебе не влетело от мамы?
— Она уже спала.
— Что на счёт Сэма? — теперь, шепот подруги был игривым, а улыбка шире.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Какого ещё Сэма? Не знаю, о чем ты. — бухтела я себе под нос, не поднимая взгляда.
— Тот, с которым ты вчера очень мило разговаривала, а потом которого слишком увлеченно целовала… Мне продолжать?
— Молчи! — прошипела я, подняв наконец голову. — Ничего такого не было! Я ничего не помню! Вернее, помню не то, что нужно… — я не могла справиться с воспоминаниями, которые урывками всплывали в памяти.
— Вы давно с ним знакомы?
— Со вчерашнего вечера.
— Вы обменялись номерами? Ты вчера говорила что-то про свидание. Вы встретитесь? Он хорошенький. Сколько ему лет?
— О боже, Эбби, моя голова сейчас сойдет за гирю, а ты ещё и грузишь её таким потоком вопросов!
— Ладно, ладно, — капитулировалась она. — Но позже, ты расскажешь мне. Я должна знать о нём всё! Вы познакомились недавно, и если пойдете гулять, я должна быть уверена, что он не какой-нибудь маньяк.
— Он не маньяк. Он юрист. — закатила я глаза.
— А я мать Тереза, милочка! Ты мне поверила?
Я прыснула со смеха, забыв, что нахожусь на уроке. Учительница укоризненно покосилась на меня, а с бокового ряда последней парты я поймала на себе, откровенно говоря, презрительный взгляд белокурой подружки Джеймса. Её соседка по парте из их шайки нашёптывала ей что-то на ухо, глядя то на меня, то переводя взгляд на Эбигейл, а светловолосая тем временем расплывалась в мерзкой ухмылке.
— Ась, — проследив за моим взглядом, Эбби обернулась и устало позвала девушку.
— Чего тебе? — улыбка сошла с лица блондинки, всем видом показывая презрение.
— У тебя что-то вот тут, — и подруга ткнула себя пальцем грудь.
— А? — Ася стала рассматривать белую кофточку в поисках какого-то пятна.
— Следи за собой, а не сплетни вокруг собирай. Продуктивней будешь. Это тебе совет, по старой дружбе.
Эбби с побежденной улыбкой отвернулась, а подруга Джеймса оскалилась, ещё яростнее пожирая нас взглядом. Кажется, меня затянуло в войну, о которой я ещё не знала.
— Забей. Об этом я тебе вчера и говорила. Их образ жизни мне не понятен. И не вздумай искать проблемы в себе, ты просто офигенная!
Мне вдруг вспомнилось, что пары химии у нас проходят совместно со сводным, но не в первый раз обведя глазами класс, так и не увидела его. Когда я уезжала из дома, его «Камаро» во дворе не стояло, а кроссовки не были разбросаны на пороге, как обычно. От мысли, что мы больше не сжираем друг друга ненавистными взглядами, проходя мимо комнат друг друга, не переругиваемся за столом, когда вся семья в сборе, не делаем вид в школе, будто не знаем друг друга, а дома выясняем отношения, какая-то досада поселилась в душе. Наверное, в наших нездоровых взаимоотношениях было что-то, что придавало шарма скучным будням…
Перерыв я провела у раковины с холодной водой, пока Эбигейл заплетала мои пушистые волосы в косу, а остальную часть времени простояли в очереди в кафе за водой.
— Считай, вчера прошло твоё посвящение в ученицы «Эмертон Холла», — посмеявшись, ткнула меня плечом Эбби.
— Я бы не отказалась от клятвы на мизинцах в знак дружбы, чем…Мне стыдно вспоминать, что вчера было! — хныча, упала я лицом на стол, пока девушка заливалась смехом.
— Мне не нужны от тебя никакие клятвы. Ты подписалась на нашу дружбу ещё в тот день, когда помогла мне на литературе. И ты была не права, — ухмыльнулась Мартинес. — Не каждый поступил бы так на твоём месте. Ты просто слишком хороша для этого места, подруга!
Сентиментальность было моим вторым именем. Но в тот момент дело было совершенно в другом. Слова Эбигейл были действительно настоящими. Она говорила это без сарказма и насмешек, без ожидания моего ответа и доказательств, что мы подруги. Эбби назвала меня подругой, и даже не ожидала, какого эффекта вызовут её слова. Она без усилий разрушила первую крепкую стену барьера, который я выстроила, приехав в этот город. И мне больше не хотелось убеждать себя, что мне нельзя ни к кому привыкать. Я хотела, чтобы такая девушка, как Эбигейл была моей подругой. И время показало, что я не ошиблась. Как и в остальных выборах, которые казались самыми неправильными в моей жизни.
