Трудней оказалось привести в послушание горские племена Северного Кавказа, с которыми давно имели дело русские казачьи поселения по Тереку и Кубани. Чеченцы, черкесы, другие воинственные народы не только воевали с казаками, они и жили рядом с ними и вступали с русскими в мирные отношения, встречая в этих случаях вполне дружелюбное отношение русских. Но с 1825 года в этих народах началось занесённое из Турции движение «мюридизма». «Мюриды» (послушники) обязывались вести священную войну — газават — против «неверных» русских под началом «святых старцев» — имамов и шейхов — с целью создания обширного «халифата» от Стамбула до Кубани. Имамы Кази-мулла и позднее Шамиль стали вождями газавата. Война мюридов длилась почти 40 лет.
Постепенно, дорогой ценой России все же удалось сломить сопротивление горцев и тем обеспечить безопасную жизнь Православной Грузии и Православным народам Северного Кавказа, таким как осетины. Да и остальные горцы в массе своей признали, что под покровом России жизнь не в пример лучше и безопаснее. В этом — главный смысл и итог Кавказской войны.
Религиозный характер носило и наше столкновение с Турцией в 1827-1829 годах. Началось оно с восстания православных греков против турецкого владычества. Поначалу это выглядело как бунт подданных против законной власти султана, и поэтому европейские державы и Россия, соблюдая положения Священного Союза, не находили возможным поддерживать восставших. Но скоро выяснилось, что зверства турок-мусульман по отношению к православным грекам имеют такой выраженный характер религиозной нетерпимости, что русская эскадра вместе с флотами Англии и Франции приняла участие в уничтожении турецкого флота в бухте Наварин 8/20 октября 1827 года.
Бой этот стоит рассказа о нем. Тем более что героями его стали наряду с известным нам уже Евфимием Васильевичем Путятиным все будущие герои обороны Севастополя — будущие адмиралы Владимир Алексеевич Корнилов, Павел Степанович Нахимов и Владимир Иванович Истомин. Что характерно, все четверо были в этом бою на флагманском линкоре контр-адмирала графа Логина Петровича Гейдена «Азов». Нахимов к этому времени был уже лейтенантом, Корнилов и Путятин — мичманами, а Истомин и вовсе гардемарином. А командовал «Азовом» открыватель Антарктиды капитан 1-го ранга Михаил Петрович Лазарев.
* * * Наварин
«Россия должна быть третья по силе морская держава…»
В главе о Русской Америке говорилось, как мало уделялось внимания флоту в царствование Александра Павловича. Что, собственно, и окончилось в феврале 1825 года незамеченной до сих пор катастрофой — потерей всех наших американских владений, равных по территории половине Европейской России[61]. Уровень же экономического развития Русской Америки первых десятилетий XIX века, по словам генерала Вандама, превышал уровень развития нашей Русской Сибири начала XX века.
С восшествием на престол Николая Павловича отношение к флоту резко изменилось. Уже в первые дни своего царствования Император рескриптом от 31 декабря 1825 года на имя начальника Главного Морского штаба приказал учредить Комитет образования флота. Наказом Комитету было Высочайшее требование: «Россия должна быть третья по силе морская держава после Англии и Франции и сильнее союза второстепенных морских держав»{109}.
Основой боевой мощи флотов оставались, как и прежде, линейные корабли. Правильность выбранного курса была подтверждена в ходе нового военного столкновения с Турцией. Буквально за год была проделана огромная работа по восстановлению и обновлению Балтийского флота. Уже в 1827 году наш флот мог сражаться совместно с англо-французской эскадрой, удивляя союзников блестящим состоянием.
В мае 1827 года возник тройственный антитурецкий союз — союз России, Англии, Франции. Конвенция предусматривала не полную независимость Греции, но автономию под верховенством султана Махмуда Второго и при условии выплаты греками ежегодной дани.
Николай Павлович уже высказал свою знаменитую мысль о Турции как о «больном человеке», наследством которого надо озаботиться загодя. Англия устами герцога Веллингтона поспешила ответить: «Ваше Величество, вопрос о наследстве было бы легко решить, если бы в Турции было два Константинополя».
И все же союз не остался на бумаге. Для похода против турок снаряжались эскадры в Англии и Франции. Снаряжалась эскадра и в России. Один из будущих героев этого похода совсем недавно вступил в строй — линейный корабль «Азов».
Слово па проводах
Для балтийских моряков был памятен день 2 июня 1827 года. В этот день эскадре был дан Царский смотр. На «Азове» Императора встречали командующий эскадрой адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин, начальник средиземноморского отряда контр-адмирал Гейден, командир «Азова» капитан 1-го ранга Лазарев. Встречали офицеры. Наши герои, стало быть, тоже. Вот как описывает это событие адмирал Л.П. Гейден:
«В 2 часа по полудни Государь с многочисленной свитой прибыл на корабль “Азов”. При нем находились английский и французский посланники…
При посещении корабля “Азов”, осматривая арсенал, Его Величество обратил особенное внимание на искусно выложенные из ружейных замков имена драгоценных для русских моряков морских побед при Гангуте, Ревеле и Чесме. После последнего имени также искусно была сделана буква “Н”. Заметив это, Государь спросил капитана Лазарева, что значит эта буква? На что Михаил Петрович отвечал, что она означает продолжение выше выставленных имен.
— А что же будет дальше? — спросил Государь.
— Имя Первой Победы флота Вашего Императорского Величества, — отвечал Лазарев»{110}.
Послы в свите Николая Павловича присутствовали не случайно. Союзники под любыми предлогами уклонялись от решительного разгрома турок. Англичане и французы предпочитали ограничиться морской блокадой, якобы мешающей султану бросить войска в восставшую Грецию. Хорошо, пусть блокада…
И звучит напутственное Царское слово. Отчетливо, по-гвардейски. Оно предназначается не столько морякам, сколько послам союзных держав — Англии и Франции:
— Надеюсь, что в случае каких-либо военных действий поступлено будет с неприятелем по-русски.
Встреча союзников
8 августа 1827 года эскадра под командованием графа Гейдена в составе 4 линкоров, 4 фрегатов, 1 корвета и 4 бригов, выделенная из состава эскадры адмирала Сенявина, вышла из Портсмута в Архипелаг. Остальная часть эскадры возвратилась в Балтийское море. На средиземноморском отряде был принят к неукоснительному наставлению наказ Сенявина, что офицеры должны «знать дух русского матроса, которому спасибо иногда дороже награды*. Усердия же в службе надо добиваться не столько строгостью, сколько умением «возбудить соревнование к усердной службе в своих подчиненных ободрением отличнейших».
О том, что наказ Сенявина был принят к сердцу русским морским офицерством, свидетельствует подвиг мичмана А.А. Домашенко 9 сентября 1827 года. Во время шторма с реи «Азова» сорвался матрос. Увидев из окна кают-компании упавшего за борт, мичман в полном обмундировании кинулся за борт, надеясь спасти его. Он успел схватить матроса и несколько минут продержаться с ним в воде. Однако налетевший шквал накрыл их обоих. Спущенная шлюпка не успела…
Эскадра миновала Гибралтар. В Палермо услышали от шкиперов: значительный турецкий флот укрылся в Наваринской бухте. В Мессине контр-адмирал Гейден получил депешу: как можно скорее соединиться с англичанами и французами.
Рандеву произошло на меридиане острова Закинтос в Ионическом архипелаге. Всходило солнце, дул ровный ветер. Английский флагман держал свой флаг на 88-пушечной «Азии». Видно, наши были и впрямь хороши, если в частном письме вице-адмирал Эдуард Кодрингтон писал: «Все русские суда кажутся совершенно новы; и так как медная обшивка их с иголочки, то имеет прелестный темно-розовый цвет, что много содействует красивой внешности кораблей».
Вскоре был встречен и французский флот. Отныне три эскадры олицетворяли на Средиземном море боевую мощь трех главных европейских держав, трех европейских монархов. Однако три адмирала не в равной степени горели нетерпением пустить в ход пушки.
Анри де Риньи не склонялся к генеральному разгрому султанской Турции, ибо к тому не склонялись в Париже Карла X. Самый молодой из трех адмиралов, француз, не рвался в бой.
Вице-адмирал Кодрингтон (старший возрастом и чином, он принял общее командование эскадрами) был храбр и не любил закулисных интриг. Но сейчас его конкретно подставили. Боясь усиления России, Англия не желала чрезмерного ослабления Оттоманской империи.
