— "Надежда" несет потери, — Гросс кивнул в сторону монитора, — сто восемнадцать единиц за двадцать минут. Если так пойдет дальше, можем вообще оказаться без авиации.
Ким промолчал, потери точно соответствовали расчетным, и будут еще. Сегодня "Надежда" и "Бьеф" могут лишиться четверти своего состава. При такой атаке выживаемость пилотов низка, только каждый третий, кому не повезло, может надеяться на снисхождение судьбы.
— Вот здесь, — ткнул он пальцем в компьютерную реконструкцию, — ожидается разрыв в построении противника, если успеем вовремя провести торпедную атаку, строй окончательно распадется.
Полковник в недоумении посмотрел на модель пространства:
— Откуда такие выводы? Скорее коарвиане переместят тяжелый линкор с левой стороны, чтобы закрыть намечающуюся брешь.
— Не смогут потому, что там два их корабля перед этим отбили четыре волны атаки и, судя по тому, как они начали постепенно втягиваться внутрь строя, получили серьезные повреждения. Остается только передвинуть силы снизу, и на время ослабить нижнюю часть полусферы.
— Хм. Логично, — согласился Гросс, — перенаправим на это направление четвертую эскадрилью?
— И шестую второй волной, тоже, — подтвердил Ким, — уж если возникнет брешь, нужно в полной мере воспользоваться моментом.
Оборона коарвиан лопнула точно в том месте, два корабля, полностью исчерпав ресурсы, одновременно выпали из боя. На их месте образовалась брешь, которую противник попытался закрыть двумя кораблями нижней полусферы. Но атака на них произошла в момент перестроения, и они не смогли вовремя закрыться от первой же волны тяжелых торпед.
— Ну вот и все, — удовлетворенно выдохнул Ким, — теперь им осталось либо спасаться бегством, либо продолжить бой, до полного своего уничтожения. Я думаю, они предпочтут второй вариант.
— Почему? — полковник хитро прищурился.
— Пасть в бою доблесть, погибнуть в бегстве несмываемый позор.
Ким ошибся, коарвиане оставили заслон из погибающих кораблей, а сами спешно стали выводить жалкие остатки в тылы. "Дюпрель" оказался в положении кота в мышином царстве, Эхен в полной мере отыгрался за тяжело складывающийся для него бой. Он метался в пространстве, и громил всех до кого ему удавалось дотянуться. Отвлекать его от столь полезного занятия было не разумно, но штурмовики спешно возвращали на авианосцы — с фланга накатывала лавина и вопрос быстрого отхода, а по существу бегства, становился вновь актуальным. Правда, совершенно неожиданно на пути появилась одиночная цель и, судя по всему, это был транспортный корабль только что совершивший переход. Разобравшись в ситуации, коарвианин не стал спасаться, вместо этого он отработал задний ход и разместился прямо за плоскостью перехода.
— Ну и хам, — покачал Гросс головой, — и что нам теперь изволите с ним делать? Не обращать внимания?
— А вдруг в момент активации перехода, он двинется навстречу?
Полковник задумался — оказывается, даже транспортник в такой ситуации может здорово осложнить жизнь.
Ким прикинул время и решился:
— "Бьеф" в переход пойдет первым, если тройка звеньев выйдет сейчас и собьет этого нахала, то как раз успеют вернуться к подходу "Дюпреля".
Капитан авианосца иронично хмыкнул:
— Транспортник не станет ждать когда его расстреляют. Он обязательно начнет маневрировать, быстро справиться с ним не получится, могут не успеть.
— Игнорировать потенциальную угрозу неразумно, — возразил Ким, — мы не знаем что у него на уме и какими возможностями он обладает.
Гросс медленно завел руки за спину и с задумчивым видом уставился на монитор:
— Эхен не одобрит такого решения, да и я, если подумать тоже. Транспортник вряд ли захочет встать на нашем пути, зато риск потерять звенья слишком велик.
Ким прекрасно понимал Гросса, но чем больше он анализировал поведение коарвианина, тем больше убеждался в необходимости реализации своей идеи:
— Можно предположить, что это только желание пощекотать нам нервы, тогда при виде штурмовиков он сразу уйдет. А вдруг у него другие планы?
Полковник поморщился, ему показалось, что в данном случае молодой капитан перестраховывается, и тем самым подвергает неоправданному риску пилотов. Но с другой стороны он старше по должности, а лимит возражений уже исчерпан:
— Хорошо, — согласился полковник, — но как только транспортник начнет уходить…
* * *
Закон сохранения действовал всегда, если все начинает складываться хорошо — жди подлянки. В справедливости этой аксиомы Алексей убедился в очередной раз, когда диспетчер снова направил его звено на "Бьеф". Появилось подозрение, что родной борт окончательно о них забыл.
— Командир. Это однозначно заговор, — послышались возмущения по связи, и как всегда громче всех возмущался Джун. В общем-то, его недовольство можно было понять, ему так хотелось похвастать первой победой, а тут на тебе, такой облом.
Но настоящий шок все испытали, когда стало известно, что такое счастье досталось им одним. Остальные звенья благополучно добрались до дома.
В ангаре штурмовики на стоянку не загоняли, роботы-тягачи сразу затянули их на стартовую площадку и поставили перед шлюзом:
— До перехода час десять, пилотам оставаться на местах, — объявила диспетчер по приватному каналу, и тут же ехидно добавила, — но если кому-нибудь прямо сейчас хочется сменить белье…
Алексей едва успел отключить внешний канал, иначе юмористка могла в один момент услышать о себе столько, сколько вряд ли слышала за всю свою никчемную жизнь.
— Выговорились? — поинтересовался командир, когда красноречие, наконец, иссякло, — вот и хорошо. А теперь попытайтесь изложить то же самое на литературном языке. Джун, так как ты у нас самый активный, тебе персональное задание — окончательно оформить наши мысли в нужном формате. Хочу всем напомнить, джентльмены всегда снисходительно относятся к слабостям слабого пола.
Вот, нашел занятие для подчиненных, теперь им не придется сильно скучать, ожидая окончание перехода.
— Командир, взгляни направо, — раздался мрачный голос, — катафалк.
И действительно тягач заводил на стоянку, большой пузатый бот на борту которого была хорошо видна эмблема медицинской службы. Там его уже ждали команды санитарной службы, но они не торопились — кому помощь требовалась, давно эвакуированы и находятся в госпитальном отсеке, сюда доставили тех, кто в помощи уже не нуждался. Сворки открылись, из чрева бота стали один за другим выгружать пилотские модули, которые в момент разрушения аппарата автоматически отстреливаются в пространство. Одни модули казались совсем не поврежденными, по другим же наоборот можно было хорошо представить, в каком аду оказался пилот. Как раз один такой поместили в "станок" и занялись боковой крышкой. Видимо внутри все было настолько плохо, что пришлось опустить отсасывающий колокол. Когда крышка была полностью снята, внутри можно было разглядеть почерневший скафандр пилота и оплывшие от жара элементы обшивки. В этот момент одна из санитарок, участвующая в процессе извлечения тел, спохватилась — озираясь в сторону штурмовиков стоящих на старте, поспешила к пульту. Через несколько секунд огромная полупрозрачная штора отделила катафалк от остальной части ангара.
Все молчали. Только что они готовы были сыпать едкими шуточками в адрес слабого пола, а теперь не могли найти себе оправдания.
Через минуту к звену дружно подкатили роботы обслуживания и, подсоединив заправочные рукава, занялись пополнением боекомплекта. Алексей глянул таблицу вооружения — загружали по категории два: двести пятьдесят ракет для ближнего боя, шестнадцать малых торпед средних дистанций, полторы тысячи интеллектуальных светлячков для перехвата ракет противника и около полусотни имитаторов. Такой комплект им достался впервые, обычно подвешивали по паре тактических торпед, две кассеты с ракетами, стандартные ловушки и полторы сотни имитаторов. По всему выходило, что звено ставили на дежурство, т. е. на случай если до перехода возникнут непредвиденные обстоятельства.
Вновь ожил приватный канал, который "в целях безопасности" пришлось замкнуть только на себя:
— "Мустанг" спустись на минутку, надо поговорить.
Алексей глянул в обзор, под штурмовиком его терпеливо ожидала девушка пилот.
— "Хм. А ей чего надо?" — недоумевал он, активируя режим выхода.
Привычное скольжение вниз, и на этот раз кресло вело себя вполне лояльно, аккуратно поставив его на ноги. А девушка была ничего себе, как определил Алексей, красивое личико, выразительные карие глаза…, а пухленькие губы так и манили… Наверное, и фигура у нее была хороша, но это уже можно было только домыслить, так как скафандр тщательно скрывал явные достоинства пилота. Однако пришлось откинуть некоторые фантазии и вспомнить о том, что владелица этих невинных пухлых губок не раз расправлялась с клыкастыми монстрами.
