– Вот это я понимаю: отсалютовали так отсалютовали!
Буриханов от души веселился, Жехорский делал вид, что к нему веселье никакого отношения не имеет. Дело происходило на перроне Ново-Бухарского вокзала. Территория вокруг бывшего станционного здания была расчищена, но само сооружение по-прежнему являло собой кучу мусора, в которую его превратил залп бронепоезда.
Подошёл Турани, и веселье тут же оставило Буриханова. Взаимоотношения двух силовиков откровенно беспокоили Жехорского. В своё время он запретил Турани публично выказывать недоверие Буриханову, но негласной проверки запретить, разумеется, не мог. Проверка связей командующего ТуркВО подозрений не подтвердила, но и не опровергла на полные сто процентов. Да и не могла, поскольку Буриханову по статусу приходилось встречаться с очень многими людьми, в том числе и с теми, кто не был замечен в добром отношении к новой власти. Буриханов о проверке, разумеется, узнал, и, как любой нормальный человек на его месте, был этим страшно возмущён. Чтобы не допустить публичных разборок, Жехорскому пришлось вмешаться. Откровенный разговор между Турани и Бурихановым состоялся в его кабинете в «Великокняжеском дворце» без лишних свидетелей. Выяснение отношений было бурным, закончилось всё, правда, примирением, но, по мнению Жехорского, примирением неполным.
… – Как говорят наши русские друзья, «Доверяй, но проверяй», – сказал Турани, обращаясь к Буриханову. – Как друг, я тебе доверяю. Но если на твоё имя упадёт хотя бы тень подозрения – будет новая проверка! Это я тебе как начальник НГБ республики обещаю. Да и как друг тоже!
Отношения между силовиками восстановились, но былая задушевность из них исчезла.
Обогнув развалины, генералы вышли на привокзальную площадь. Прямо посреди неё был разбит огромный шатёр, внутри которого располагался полевой штаб ТуркВО. У стола с картой их встретил начальник штаба, который доложил о последних изменениях в расположении войск.
… – В настоящее время войска Западной группы продолжают занимать позиции на плацдарме к северу от Бухары. Как только они завершат манёвр, войска Восточной группы начнут выдвижение на позиции для штурма Бухарской крепости.
– Покажите точное расположение каждой бригады и конной группы! – потребовал Буриханов.
– Слушаюсь! – коротко кивнул начальник штаба. – Начну с Восточной группы. Третья бригада находится здесь, в районе Новой Бухары. Здесь же сосредоточена вся тяжёлая артиллерия. Четвёртая бригада заняла позиции к северо-западу от столицы эмирата. Конная группа Юмашева, которая в штурме Бухары задействована не будет, дислоцирована южнее Самарканда. Теперь Западная группа. Большая часть Первой бригады и весь приданный ей отдельный танковый батальон заняли позицию на Северном плацдарме. Остатки бригады продолжают подтягиваться туда из Чарджуя. Эшелоны со Второй бригадой растянулись от Мерва до Чарджуя. Текинская конная группа находится в районе Лютфабада…
– А где находится авиация? – неожиданно вмешался в разговор Турани.
Начальник штаба покосился на Буриханова, тот кивнул.
– Первая авиационная эскадрилья в настоящее время базируется на аэродроме вблизи Самарканда, – доложил начальник штаба.
– А нельзя хотя бы один самолёт перебросить в Асхабад? – попросил Турани.
– Зачем? – удивился Буриханов.
– Есть сведения, что Джунаид-хан может предпринять поход на Асхабад, – ответил Турани.
– Это как, через Каракумы? – удивился командующий. – Бред!
– Погоди, – остановил его Жехорский. – Лучше ответь: насколько хорошо укреплён Асхабад?
– Достаточно хорошо! – уверенно ответил Буриханов. – В городе сильный гарнизон, есть бронепоезд. Нападение кочевников отобьют, я ручаюсь!
– Турки так же думали про Акабу, – заметил Турани, – однако Лоуренс, проведя арабов через пески, взял её.
– Джунаид-хан не Лоуресн, а Асхабад не Акаба! – раздражённо парировал Буриханов.
– Погодите! – прервал спорщиков Жехорский. – Появление в нашем тылу крупной конной группировки противника, в то время как мы убираем оттуда все мобильные части, опасно уже тем, что может спровоцировать восстание.
– Катера, – сказал начальник штаба.
– Что, катера? – не понял Жехорский.
– Со дня на день в Красноводске закончится разгрузка доставленных по морю специальных мелкосидящих катеров для Амударьинской флотилии. Потом они будут отправлены по железной дороге в Чарджуй.
Буриханов нахмурился.
– Это серьёзно? – спросил у него Жехорский.
– Если катера не прибудут в Чарджуй к началу второй стадии операции? – уточнил Буриханов. – Как тебе ответить? Во всяком случае, это затруднит поход на Хорезм. Поступим так, – Буриханов повернулся к начальнику штаба. – Распорядитесь отправить в Асхабад звено самолётов. Пусть проведут авиаразведку в направлении пустыни. Сообщите так же в Красноводск, чтобы усилили охрану состава с катерами. Перебросьте на ветку Красноводск-Асхабад два бронепоезда. И задержите Текинскую конную группу в Лютфабаде…
* * *
Жехорский наблюдал, как падает вниз знамя эмира, а над воротами Арка водружают флаг СФРТ, когда рядом остановился запыхавшийся Турани.
– Где Буриханов? – спросил он.
– Не знаю, – пожал плечами Жехорский. – Где-то здесь был. А что случилось?
– Отряды Джунаид-хана прошли через Каракумы и подходят к Асхабаду!
– Подумаешь, новость, – фыркнул Жехорский. – Об этом ещё вчера стало известно. Лётчики обнаружили в песках большой конный отряд. Тебе, кстати, спасибо, вовремя озаботился о проведении авиаразведки. Потому и состав с катерами задержали в Асхабаде, и все бронепоезда туда стянули. Если Джунаид-хан туда сунется – его встретят, как надо! И потом, туда ведь идёт Текинская конная группа.
– Никуда она не идёт! – сквозь зубы сказал Турани.
– Не понял? – нахмурился Жехорский. – Объясни!
– А чего тут объяснять! – воскликнул Турани. – Группа отказалась выполнять приказ и там вот-вот может начаться мятеж!
К Турани подбежал один из его людей и что-то зашептал на ухо. Выслушав сообщение, Турани жестом отпустил посланца, лицо его сделалось задумчивым.
– Новые неприятности? – поинтересовался Жехорский.
– Не знаю, – покачал головой Турани. – Может, да, а может, и нет… – Потом посмотрел на Жехорского. – Буриханов только что вылетел на посыльном самолёте в неизвестном направлении. Полагаю, он направляется в Лютфабад.
– И что это, по-твоему, может означать?
– Скоро узнаем, – усмехнулся Турани. – Или всё образуется, или тебе придётся подыскивать нового командующего ТуркВО.
– Почему ты так уверен, что нет какого-то третьего варианта? – спросил Жехорский.
– Потому что я принял необходимые меры, – ответил Турани.
* * *
На вершине минарета была оборудована снайперская позиция. Отсюда хорошо просматривалась площадь, которая теперь больше напоминала плац. В разных её концах стояли отдельные группы всадников, которые вместе должны были составлять Текинскую конную группу. В центральной части площади располагался самый многочисленный отряд. Это были ветераны Текинского конного полка, который составлял основу группы. От их решения зависло: пойдёт большая часть туркменских конников против Джунаид-хана, как того требовал приказ командования ТуНАр, или присоединится к его войску, ступив на путь измены. Когда на площадь влетел всадник в белой рубашке, снайпер навёл оптику на него. Это был Буриханов, возбуждённый и злой. Он встал напротив ветеранов и стал кричать им что-то отсюда неслышное, но, судя по лицам, на которые стрелок наводил прицел, весьма обидное. Потом из строя выехал всадник, который вступил с Бурихановым в спор. Снайпер его узнал. Это был главный подстрекатель, агитировавший в пользу Джунаид-хана. Ругались недолго. Всадники разъехались в противоположные концы площади и обнажили клинки. Конная группа сомкнула строй по периметру импровизированного ристалища, впервые за последние часы проявив единство. Снайпер понял: спор будет разрешён старым проверенным способом, на поединке.
Самого боя стрелок почти не видел, посматривал иногда: как там? Судя по тому, что ему удавалось увидеть, рубились поединщики отчаянно. В основном же снайпер наблюдал за строем ветеранов. Потому только он заметил, как один из бородачей незаметно для разгорячённых кровавым зрелищем товарищей потянул из деревянной кобуры маузер. Бросив взгляд на центр площади, снайпер определил, что побеждает Буриханов, потому сразу взял бородача с маузером на прицел. Взмах сабли – и противник Буриханова мешком валится на землю. Бородач тут же выхватывает маузер и берёт победителя на прицел, но выстрелить не успевает, сам падает в пыль с дыркой во лбу.
Вопреки ожиданиям, Джунаид-хан осмелился на штурм…
Цепь медленно приближалась к позициям защитников Асхабада, а те встречали атакующих только одиночными выстрелами. Джунаид-хан был столь же жесток и коварен, сколь и хитёр. Впереди цепи спешившихся всадников шла ещё одна цепь, состоящая из согнанных из ближайших кишлаков стариков, женщин и детей, связанных между собой верёвками. Потому-то и молчали и пушки и пулемёты защитников города. А в отдалении гарцевали на горячих скакунах бородатые всадники, в ожидании, когда их пешие товарищи завяжут драку на первой линии обороны, чтобы потом стремительным намётом самим бросится в атаку.
