Двадцать седьмой ярус… пришлось отбиваться уже на лестнице. Мне устроили достаточно тёплый приём, который в прямом смысле слова на пару мгновений лишил меня головы. Протокол реинкарнации не запустился только потому, что регенерация сработала быстрее. А боли я почувствовать, слава богам, не успел. А то точно из-за такой можно было бы сойти с ума… хотя говорят, что раньше обезглавливание считалось самой бесполезной казнью…
Какие восхитительные мысли лезут в голову в таких ситуациях!
На этом ярусе уже были вооруженные бойцы, облачённые весьма в добротную броню. Один из таких и отрубил мне голову фазированным клинком, который прошёл через мою броню, плоть, кости… как через масло. И это пугало. Он сделала это невероятно спокойно, словно и не видел никакого сопротивления…
Вот только дальнейшие движения он уже не успел сделать. Я снял с пояса левой рукой пистолет-пулемёт… и высадил в него целую очередь. От него в прямом смысле ничего не осталось. Его просто стёрло в прямом смысле этого слова. Но остальным бойцам было побоку на павшего товарища. Они словно и не заметили этой потери, кинулись на меня. А некоторые начали стрелять разрывными и бронебойными…
Но им всё равно было суждено сегодня умереть. Я преобразил свои руки в когтистые лапы… адреналин заиграл в моей крови, заставляя все показатели подскакивать до небес… и это позволило мне ринуться в бой с новой силой. Первый же попавшийся противник лишился половины тела в прямом смысле этого слова. Сначала я ему нанёс удар по правому плечу в сторону груди, занося руку к себе, вырывая, тем самым лёгкое… но он не умер. После этого пришлось наносить второй удар, вырывая ноги.
Кинулся на следующего врага. Снова серия ударов. Снова с первого, вроде бы смертельного удара противники не умирали… и продолжали сражаться в той мере, в которой им удавалось это делать. Словно они были чем-то перекачены, словно они так же, как и я, уже перестали быть в полной мере людьми, а стали чем-то больше… и хуже.
Но кровь из них лилась щедро. Пару раз я из-за этого чуть не упал, но спасибо развитому восприятию и ловкости, я смог устоять на ногах, одновременно сминая голову юноше, которому просто не повезло подвернуться под мою руку.
Если бы они не лезли в ближний бой, я бы с ними уже справился с помощью своего пистолета-пулемёта. Но нет. Они решили быть героями… или опять же просто тянут моё время. Выигрывают его для своего командования, которое, думаю, всё равно попытается эвакуироваться. Но не выйдет. Оставалось пятнадцать минут, а я уже поднимался на двадцать восьмой ярус! Уже оставалось всего три яруса!
Снизу прозвучал взрыв. Причём достаточно низко… эхом, причём довольно отдалённым до меня дошёл он. Кто-то нарвался на гранату почти в самом низу. Я даже улыбнулся, услышав этот звук. Пускай будут знать, как преследовать меня… но всё равно противник может ударить в спину… и судя по топоту ног, кто-то уже поднимается. Кого-то я не заметил или просто не добил, из-за чего противник остался жив.
Я поспешил выше. Двадцать восьмой ярус. Снова группа вооружённых людей. Снова в броне. Снова они не умирали с одного удара. Тут уже увидел подготовленные заранее капсулы. Там уже было всё, что необходимо будет для пребывания, по крайней мере, первые несколько суток в дикой местности. Вот только планам командования уже было не суждено сбыться. Но им, видимо, не особо горестно. Даже не поспешили сюда. А остаётся двенадцать минут до окончания процедуры самоуничтожения… или до его старта, я не успел прочитать. Но одно понял точно, если начнётся, отменить будет уже нельзя.
Двадцать девятый ярус… медицинский, что меня удивило, отсек. Слишком далеко. Слишком неправильное расположение. Тут работали девушки в основном, которые на меня не обращали никакого внимания. Они просто продолжали лечить тех, кто тут был. А уже были и раненные, которых я покромсал на складских этажах… удивительно, как они тут оказались…
Но на этом ярусе я никого не стал трогать, просто поднялся выше. На самый маленький и столь долгожданный ярус. К этому моменту я уже почти выдохся. Сил практически не оставалось. Я буквально истратил их все. Перед глазами то и дело темнело. В голове настойчивый шёпот предлагал отдать контроль, чтобы за меня всё доделали, пока я мог отдохнуть… но я сопротивлялся и продолжал идти.
— Мы думали, что у вас получится быстрее подняться на этот ярус, — стоял ко мне спиной пожилой мужчина, который первый со мной заговорил, при этом в его голосе не было металла… бесчувственности. Он говорил чётко, ясно, даже с толикой эмоций. — Вот только всё равно вы опоздали, как бы вы не старались. Правительство уже должно было два дня назад запустить протокол, обязующий все вооруженные силы действовать по плану…
— Правительство больше не управляет планетой, — сухо и громко сказал я, констатируя факт. — И вы это знаете. По крайней мере должны были насторожиться из-за того, что пропала связь… по основному каналу. Не так ли?
— Так вот что это было, — хмыкнул офицер. — Интересно. Но ничего страшного. У нас есть и другие каналы связи, которые позволяют общаться со столицей. Вы меня не удивили. А вот мы вас ещё можем удивить…
— Да мне плевать, — устало сказал я и вздохнул после этого. — Я пришёл сюда с одной целью. И, увы для вас, отклоняться от этой цели я не собираюсь.
— Не получится у нас с вами конструктивного диалога… — наклонил голову вперед командующий, как я понял, и помотал ею. — Тогда будем разговаривать на вашем языке.
— Вы не переживёте этого разговора, — хмыкнул я и вооружился преображённым пистолетом-пулемётом.
— Как и вы, — самодовольно сказал он и вокруг начали появляться турели, которые системой начали идентифицироваться как плазменные.
Твою мать! Вот кто знал, что тут именно такие⁈
Глава 26
Только увидел, как на меня направились стволы плазменных турелей, и тут же нырнул в сторону. Да, человечество уже начало использовать современные плазменные системы… но я почему-то не ожидал встретить столь компактные орудия. Хотя за внешней компактностью может скрываться многое. Например, в потолке могут быть дополнительные резервуары для разогреваемого и разгоняемого вещества.
Спасибо броне, я не почувствовал того жара, когда сгусток раскалённой до бела плазмы пролетел мимо меня. Но потом пришлось снова прыгать в сторону, а затем и в третий раз, пока я не оказался позади прочной металлической перегородки, которая смогла выдержать одно попадание такого снаряда.
— Молодой человек, — устало говорил старик, — это бесполезно. Всё равно из-за вас мы все тут покойники.
Я отвечать не стал. А смысл говорить покойнику с покойником? Я просто взял свой пистолет-пулемёт, на миг высунулся и дал первую очередь по одной из… десяти турелей. У меня не было сил уже удивляться. Я просто это отметил как констатацию очевидного факта. Придётся уничтожить их все, прежде чем смогу что-то сделать с командиром станции и аппаратурой.
Вот только время действительно уже поджимало… таймер показывал, что осталось восемь минут до завершения обратимых процессов, после чего начнутся необратимые. И тут… тут надо было действовать. Решительно. Смело. Со всей отдачей.
Турели знали, где я был. Думаю, они будут стрелять в любом случае по мне. Пятки уже зацепили, в прямом смысле этого слова. Так что жар меня подгонял. Броня плавилась и не хотела восстанавливаться. Всё же плазма идеальное оружие против меня. Я не могу почему-то восстанавливаться под её воздействием…
Вынырнув из-за перегородки, я начал очередями поливать по остальным турелям. Парочку смог зацепить, только одну вывел из строя. Вторую повредил, но не критично, только подвижный механизм оказался заклинен, уже проще, но все равно нужно будет до конца разобраться с этой турелью. Остальные имели свой «личный» щит, который их прикрывал. Это бесило… но нет ничего смертельного, непоправимого.
Примерно через пару мгновений начали снова появляться бойцы. Если тут были одни оперативники, которые оценивали обстановку, следили за аппаратурой и вообще никак не реагировали на моё присутствие, что странно, то группа реагирования появилась только сейчас. Точнее то, что от неё осталось.
