Собачья война президентов закончилась по нулям. А потому от собак – обратно к людям.
Широко обсуждался вопрос, кого Митт Ромни выберет себе в напарники. Некоторые прочили в кандидаты в вице-президенты женщину, но, во-первых, упряжка мормон – женщина слишком экзотична для электората, а во-вторых, были прецеденты, и все неудачные: Уолтера Мондейля с Джеральдин Ферраро и Джона Маккейна с Сарой Пэйлин, – а обжегшись на молоке, дуют на воду. Среди мужских кандидатур кого только не называли – от сенаторов Марко Рубио и Роба Портмана и конгрессмена Пола Райана до губернаторов Боба Макдоннола и – представьте себе – нашего (ну, почти нашего – через Гудзон) Криса Кристи. Правда, нью джерсийкий губернатор сказал, что не собирается баллотироваться на этот пост, но «нет» еще не значит «никогда». К тому же были знаки в пользу этого предположения. Чем еще, к примеру, объяснить его широко разрекламированную недавнюю поездку в Израиль и сделанное там остроумное заявление, что он восхищается этим государством из-за того, сколько врагов оно приобрело? В самом деле, это надо суметь!
Наконец, тайное оружие кандидатов в президенты – их жены. Пока что все это только пристрелка, настоящее сражение – впереди. Одни темы отпадут сами собой, зато появятся новые. Слухи, которые вчера еще казались сенсацией, завтра устареют и забудутся. Нетрудно предсказать, что сохранит свою актуальность сюжет с женами, хотя кого нам предстоит избрать в первый вторник ноября – первую леди или президента? Борьба за Белый дом предстоит затяжная и тяжкая для обеих сторон.
Белый дом с черного хода, или Женская дуэль: домострой или феминизм?
Белая харизма, черная харизма
А самом деле, кого мы избираем в Белый дом в этом ноябре? Вроде бы президента, так? И да, и нет. А первая леди? Не в счет? В американский предвыборный лексикон давно и прочно вошло определение жен кандидатов в президенты: «тайное оружие». Только почему «тайное», когда явное? Кандидатские жены сопровождают своих супругов в их предвыборных кампаниях, дают интервью налево и направо, выступают на партийных съездах с апологией своих мужей, очеловечивая их имидж, добавочно привлекая к ним симпатии избирателей и даже повышая их рейтинг. Особенно когда их мужья идут в опросах ноздря к ноздре, как сейчас. Вплоть до того, что обгоняют своих супругов в популярности – так было одно время с Мишель Обамой и так происходит сейчас, после выступления на республиканском съезде, с Энн Ромни.
Мой респект обеим. Никому не отдаю предпочтения – обе женщины достойные, разумные, каждая по-своему привлекательная. Политкорректно миную их цветовой контраст, хотя он-то и бросается в глаза в первую очередь: белоснежка Энн и карамазая Мишель. У каждой своя харизма: белая харизма и черная харизма. Конечно, на вкус, кто спорит, но есть ли на свете женщина, привлекательная для всех без исключения? Царица Нефертити? Джоконда? Мэрилин Монро? Никто из них, однако, в Белый дом не метил.
Ввиду несовершенства человеческой – а не только женской – породы я бы все-таки внес некоторые уточнения в расхожее клише «тайное оружие». Иногда это оружие в пользу президентского кандидата, но может быть повернуто и против него. Такая попытка, к примеру, была сделана несколько месяцев назад в отношении Энн Ромни, когда консультантка Демпартии Хиллари Розен, переусердствовав, грубо отозвалась о ней: в том смысле, что Энн Ромни – богатая лентяйка, всегда на всем готовом, никогда не работала и ничего не смыслит в экономике. Такое грубое и глупое заявление – очевидный прокол, учитывая, что Энн Ромни поставила на ноги пятерых сыновей, на ней держалась вся семья. Реакция была обратной: республиканцы справедливо возмутились, а демократы поспешили отмежеваться от своей чересчур ретивой партийной активистки. Вплоть до Барака Обамы, который заявил тогда, что «нет более трудной работы, чем быть матерью». Ему-то откуда знать?
Публичное объяснение в любви
Вроде бы тот безобразный скандал канул в Лету, но республиканцы продолжают успешно эксплуатировать «домашний» образ Энн Ромни, хотя это ее, театральным языком выражаясь, семейное амплуа давно уже не подвергается сомнениям, не говоря о том, что жена цезаря (пусть потенциального) вне подозрений. Произнесенная с пафосом речь Энн Ромни на республиканском съезде была сочинена ее «спичрайтерами» (или, как русифицирует мой друг Александр Грант, «речеписцами») именно с этим женским уклоном и тронула американцев до слез, независимо от их идеологических симпатий:
«В романах, которые я читала, никогда не было долгих зимних дождливых вечеров дома с пятью мальчиками, которые кричат одновременно. В этих романах не было таких глав, как рассеянный склероз или рак груди».
А это уже Энн Ромни про свои болезни – с неизлечимым рассеянным склерозом она борется с помощью мужа до сих пор: «Это скрепило и укрепило наши отношения, я еще больше стала доверять этому человеку». Антимормонские шутки, типа «Сколько жен приведет Митт Ромни в Белый дом, если будет избран президентом» – намек на многоженство в начальном мормонстве, а в мормонском сектантстве по сю пору, – кажутся теперь безвкусными, пошлыми, грубыми. Образцовая, до сентиментальности любовь – с тех пор, как Энн еще школьницей встретила высокого обаятельного парня на танцах, и по сей день:
«Никто не будет работать ради вас с большей отдачей, никто не будет заботиться о вас больше, чем он! Никто так сильно, как Митт Ромни, не желает сделать эту страну лучшим местом на земле! Каждое утро он встает с намерением решать проблемы, которые другим представляются неразрешимыми. Я не могу сказать вам, что произойдет в ближайшие четыре года, но я могу с уверенностью сказать, что этот человек нас не подведет».
Жанр выступления Энн Ромни – публичное объяснение в любви своему мужу. Потому и прозвучало так убедительно для миллионов американцев.
Предрассудки и комплексы
Затмила ли домашняя хозяйка Энн Ромни на какое-то время нынешнюю обитательницу Белого дома – образованную, высоколобую, продвинутую Мишель Обаму, которая вот уже четыре года у всех на виду и вызывает у американцев далеко не однозначную реакцию? Ну, что греха таить, кое-кто до сих пор не может простить ей цвет кожи, а она куда чернее, чем ее муж, и ее семья поначалу была против ее замужества за мулата-полукровку Барака Обаму.
Постепенно белая Америка попривыкла к чернокожей Мишели, и политнекорректные остроты, типа «Черная первая леди в Белом доме», уже не в ходу. Однако въедливые и безжалостные журналисты – и отнюдь не борзописцы из желтой прессы – копали именно в связи с ее афроамериканским происхождением.
В отличие от полукенийца-полубелого Барака Обамы, Мишель – потомок американских рабов, и ее прапрапрапрабабушка Мальвина была куплена за 475 долларов. Не с рабством ли своих далеких предков связаны приписываемые первой леди расовые комплексы? После победы Барака Обамы на праймериз в Висконсине Мишель ляпнула, что впервые (!) гордится за свою страну, и руководитель тогдашнего (и теперешнего) обамовского избиркома Дэвид Аксельрод отстранил ее от дальнейшего участия в предвыборной кампании, чтобы она больше не высовывалась и не сболтнула снова лишнего, что могло скомпрометировать его клиента. Уж кто-кто, а этот не только политтехнолог, но и пиарщик-чудотворец был хорошо осведомлен о ее афроцентристских взглядах.
Где корешки этих взглядов нашей первой леди? Несмотря на посредственные школьные оценки, Мишель принимали в престижные университеты (Принстон и Гарвард) по льготам как представительницу угнетенного меньшинства: affirmative action. Тем не менее она в своей курсовой работе предостерегала от «дальнейшей интеграции и/или ассимиляции в белую культурную и социальную структуру, которая не пустит меня дальше порога и никогда не примет меня в качестве полноценного члена общества».
Может быть, оказавшись волею судеб в Белом доме, Мишель Обама продолжала чувствовать себя изгоем среди белого по преимуществу окружения мужа? Или ее закулисные интриги, о которых журналистка Джоди Кантор выпустила скандально-сенсационную книгу «The Obamas», не просто борьба за влияние на президента, которого она обычно собственнически называет «мой муж»? Сколько можно про политику – сошлемся на психоанализ: куда ж теперь без него? Как еще объяснить, что во время визита в Вашингтон французского президента Мишель пожаловалась его жене красавице-пустышке Карле Бруни-Саркози, что ее жизнь в Белом доме сущий ад? К ужасу советников президента, слова его супруги попали в печать, и тогдашний пресс-секретарь Роберт Гиббс набросился с обсценной бранью на ее подружку Валери Джарретт, которая по блату оказалась в Белом доме, а когда та пригрозила пожаловаться Мишель Обаме, обрушил ненормативную ругань и на первую леди, о чем та, конечно, сразу же узнала от своей подружки. Вот какая склочная атмосфера в Белом доме.
