появился. Вот я и подумала, что это именно тот, на красной машине. Ты молодая. Тебе уже пора! Или ты будешь до самой смерти в девках сидеть?
— Да, это мой парень. Сергей. Он с Кемерово. Мы с ним в больнице познакомились, — не выдержала я.
— И сколько ему…? — спросила тетя Наташа.
— Тридцать девять.
— О — о — о… — распелись бабки.
— Так он старше тебя! И че, и кем он работает? — продолжала моя соседка.
— Заместитель директора в строительной компании…
Все равно все узнают. Деваться некуда.
— Солидный мужчина. Повезло.
Во двор въехала знакомая машина.
— Все, я побежала. До свидания!
— Что это за человеки с тобой были? — поинтересовался Сергей, когда я села к нему в машину.
— Соседки, — фыркнула я. — Все про тебя пытались вынюхать. Говорят, видели твою машину и не могли понять, кто и к кому приехали. Остается только сотая квартира. Мы у них с мамой самые нелюбимые соседи…
— Понятно.
Мы отправились в город.
— Я к тебе с ночевкой.
— Что, твоя мать соизволила тебя отпустить?
— Да она вроде меня не держит.
— Раньше ты говорила совсем другое.
— Я и не спорю. В город она меня еще отпустит, а вот, например, в Кемерово, нет. Боится, что со мной там что — то произойдет. Она в прошлом году рассказывала, как молоденьких девушек заманивали в машины и увозили в местные бордели. Говорит, у вас в Кемерово такое постоянно происходит. Вот и не пускает. Кто его знает, верно?
— Мне кажется, она держится за тебя из — за пенсии.
Я зло посмотрела на него.
— То же самое можно сказать и про тебя. Сейчас ты разбрасываешься деньгами, а потом начнешь жопиться. И не надо так говорить о моей маме! Она мой единственный близкий человек. Неважно, как она ко мне относится. Еще неизвестно, как ты в дальнейшем себя поведешь.
— Это тебе две взрослые тетки сказали? Ну и дела, — с неприязнью произнес Сергей. — У них у самих нормальных мужиков никогда не было. Ты уж прости, но рожать от инфантила больного ребенка и требовать от него заботы такое себе.
— А ты бы взял ответственность за больного ребенка? Раз ты такой правильный?
Он хмыкнул.
— Честно? Нет. Я бы мог наговорить тебе всякой ерунды по типу: “нет, ты чо, конечно возьму, я же так тебя люблю!”, но не стану. Уж лучше скажу так, как оно есть. Это, кстати, и называется инфантилизм. Навешать лапши, дать обещание и при малейшей же трудности свалить. Да, у меня никогда не было больного ребенка. У меня вообще нет детей. Да, да, я дожил до такого, что даже наследника после себя не смог оставить. А что бы я ему дал, скажи? Ну, кроме денег? Вот тебе и ответ.
— Ну… Зато честно. Конечно, не каждый в этом признается…
— Я сказал как есть! Я не хочу пудрить тебе мозги. Может, я погорячился, обещая взять тебя в жены, но отказываться от своих слов не буду. Да, мать настояла, чтобы я завязал с тобой отношения после того цирка, что ты тогда устроила. И меня этот расклад первое время очень сильно не устраивал. Не скажу, что в первые наши встречи ты мне уж больно нравилась. Но! — Сергей остановил меня от дальнейших возмущений. — Со временем, когда я уже очень близко с тобою пообщался, я все же понял, что ты дорогой для меня человек. Да, я маменькин сынок! Можешь унижать меня сколько хочешь. Да, я подкаблучник! Можешь этим гордиться. Да, мямля, расп…дяй, и прочие нехорошие вещи, и я не стану этого отрицать! Главное, что я честен с тобой. И я действительно в тебя втюрился, как бы грубо это не звучало. Да, можешь ненавидеть меня сколько угодно, но я всегда буду рядом. Особенно после того, что мне удалось узнать…
— И что ты узнал? — мне даже стало интересно в какой — то момент.
— Я немного поговорил с твоими соседями. И они мне многое рассказали…
— Ага, ври больше! Они тебя даже в глаза не знают!
— А ты думаешь, они тебе всю правду расскажут? Зная твою мамашу, они бы сразу получили от нее пи…лей. Поэтому им выгодно делать вид, что они знать ничего не знают, и молчать в тряпочку. На вид — то твоя мама спокойная, а в голове фиг знает, какие тараканы роются.
— Ты так и не рассказал, что узнал.
— Про твои хождения на кладбище. Про твою любовь к покойнику. Я тогда еще подумал, что у тебя соседи чокнутые. Как такая славная маленькая девочка могла полюбить мертвого? Я решил уточнить, может, вы были знакомы при его жизни. Нет, не были. И тогда пазл сложился. И при всем этом они говорят, что мать за тобой вообще не смотрела! Они меня уверяли, что она редкостная алкоголичка. Ну, судя по срачу в вашей квартире… Можешь на меня орать. Просто складывается впечатление, что твоя мать тоже далеко не здорова.
— Моя мать сутками пропадала на работе, чтобы прокормить меня, единственную. Аня уже жила своей жизнью. Дед меня даже близко на порог не пускал. Он вообще меня терпеть не мог. Да и бабуля, чего греха таить, тоже раньше меня недолюбливала. Это сейчас она заботливая бабушка. А раньше… Я чудила на ее огороде. Да и вообще… На протяжении всей жизни я той еще гадиной была! Гиперактивным ребенком, у которого не было пределов допустимого. Еще вопросы? — я внимательно посмотрела на Сергея.
— Вопросов больше нет.
За вполне милым диалогом мы не заметили, как быстро добрались до города.
Сергей свернул в сторону Сибэлкома — продуктового рынка, окруженного ярко — красным металлическим забором.
Перед воротами стояли в ряд иномарки, а буквально через дорогу находился центральный офис Сбербанка. Большое светло — коричневое здание, за которым стояло огромное, уже давно неработающее, колесо обозрения.
В том же месте находится городской сад.
В том году его закрыли, а часть аттракционов распродали. Предполагали, что здесь построят очередной гипермаркет. К счастью, этого не случилось. Хотя много лет пытались убрать это самое, уже проржавевшее от времени и проливных дождей, колесо.
Спустя много времени горсад открыли вновь. Теперь это обновленное, красивое, цветущее местечко со всякими красивостями и новыми современными аттракционами, и особенно радует центральная аллея. Хотя там до сих пор творится всякая дичь.
Сергей вырулил на совершенно другую дорогу и завернул во двор, находящийся за Центром занятости населения. Обычный трехэтажный дом. Внешне очень красивый, с большой детской площадкой и пустующими лавочками.
Все
