РЫЖИЙ (потрясенно). Массаракш!
* * *
Утро. Опушка леса. Несколько однотипных строений, прикрытых ветками. Из репродуктора на столбе разливается веселая мелодия.
Перед строениями – что-то вроде спортивного городка, полосы препятствий. Идет тренировка: молодые парни в черных комбинезонах прыгают через рвы, подтягиваются, взбираясь на вертикальные стены, подныривают под колючие ограждения. Руководители – такие же парни, только с нашивками на комбинезонах, – покрикивают, подгоняют.
На столбе рядом с громкоговорителем висят большие часы – непривычные для глаз землянина. Под столбом, у входа в канцелярию – часовой с автоматом.
Вдруг тренировка на полосе препятствий приостанавливается: все глядят в одну сторону, кто обалдело, кто с любопытством. От леса приближается странная пара: рыжий, заросший бородой мужик в мешковатом клетчатом комбинезоне конвоирует Максима.
Максим оглядывается. Улыбается. Ни намека на растерянность или страх – одно добродушное любопытство.
* * *
Максим – на стендовом кресле, весь опутанный электродами. В тесной комнате штабной канцелярии кроме него – офицер и врач. Перед врачом – маленький тусклый экран.
За окном переминается с ноги на ногу рыжий, который нашел Максима. Ему любопытно, он украдкой заглядывает в окно.
На площадке за окном все так же идет тренировка.
Врач что-то монотонно говорит – язык свистящий и шипящий.
Максим слушает. Напрягается. Комната расплывается у него перед глазами…
На экране из серой мути вдруг проступают обрывки ярких образов – вода, лес, яркое солнце, тени, трава… Но все это сменяет друг друга так быстро, что рассмотреть невозможно.
Врач что-то корректирует на приборной панели. На половине фразы чужая речь вдруг становится понятной.
ВРАЧ (раздельно).…Понял меня? Понимаешь меня или нет, массаракш?
Максим сглатывает. Говорит на чужом языке, будто пробуя слова на вкус.
МАКСИМ. А кто такой «Массаракш»?
Офицер смеется, хлопая себя по бокам. Врач даже не улыбается.
ВРАЧ. Имя?
МАКСИМ. Максим Камеррер… С Земли.
ВРАЧ. Задание?
МАКСИМ (с улыбкой). Нет задания. Несчастный… случай.
Максим закрывает глаза, сосредотачивается. На тусклом экране появляется «видеоотчет» о крушении Максима: корабль снижается над планетой, в шлейфе пламени идет на посадку… Его заносит… Включаются аварийные двигатели… Стены корабля становятся прозрачными, видно, что внутри сидит человек, и видно, что это Максим.
Врач поднимает брови. Офицер тоже приник к экрану – смотрит. Рыжий, вытянув шею, заглядывает в окно. На брезгливом лице врача мало-помалу проступает интерес.
ВРАЧ. Ого…
МАКСИМ (подбирая слова). Мне нужно встретиться с вашими учеными. Контакт. Несчастный случай. Мне нужна связь.
ВРАЧ. Понимаю. С учеными. Обязательно.
Быстро что-то пишет на бумажке, передает офицеру.
* * *
Штабная канцелярия. Писарь за стойкой, перед ним допотопный, огромный, чуть ли не ламповый компьютер.
Напротив сидит Гай Гаал. У ног его – собранный в дорогу вещмешок.
ПИСАРЬ (вполголоса). Как тебя писать? Гал?
ГАЙ. Никак нет. Гаал моя фамилия.
ПИСАРЬ. Жалко. Если бы «Гал» – как раз впечаталось бы в строчку.
Жмет что-то на своем ископаемом компьютере. Из щели выползает документ с гербами, штампами и текстом. В этот момент входит офицер. Гай вскакивает по стойке «смирно». Писарь едва приподнимает зад.
ОФИЦЕР. Капрал Варибобу! Проездные документы капрала Гаала готовы?
ПИСАРЬ. Так точно! (Подает офицеру бумагу.)
ОФИЦЕР. Впечатайте сюда подконвойного Мах-сима. Капрал Гай Гаал!
ГАЙ. Слушаю, господин ротмистр!
ОФИЦЕР. В столице, прежде чем явиться на новое место службы, доставите подконвойного по адресу, означенному на этом листке.
ГАЙ. Так точно!
Из двери за спиной офицера появляется Максим. Широко улыбается Гаю, писарю; писарь отодвигается назад вместе со стулом.
Гай, все еще стоящий по стойке «смирно», глядит на Максима, и готовность служить на его лице сменяется сперва удивлением, а потом растерянностью.
Максим улыбается – огромный, полуголый, белозубый. Гай нервно сглатывает.
Офицер выходит на крыльцо. За ним Гай, сурово хмурясь, выводит Максима, подталкивая в спину стволом автомата. Максим улыбается. Рыжий, который привел его из леса, на всякий случай отступает подальше.
Офицер окидывает взглядом тренировочную площадку…
В этот момент часы, укрепленные на столбе, издают короткий звук. Мелодия из репродуктора сменяется маршем – с половины такта.
Все вокруг неуловимо меняется.
Гай стоит навытяжку, с обожанием смотрит на офицера. А тот, нахмурив брови, вскинув руку, смотрит куда-то вдаль, будто видит там наступающие полки. У обоих глаза навыкате. У обоих губы шевелятся, будто они молятся или поют одну и ту же песню:
Боевая гвардия тяжелыми шагамиИдет, сметая крепости, с огнем в очах,Сверкая боевыми орденами,Как капли свежей крови сверкают на мечах…
И на тренировочной площадке все изменилось. Парни не оглядываются, не сачкуют, их лица вдруг становятся озверелыми, глаза стеклянными. Они кидаются на линию препятствий, как в последний бой – кричат на бегу… Летит песок… месят грязь сапоги… рты перекошены в крике…
Максим смотрит удивленно. Переводит взгляд…
Рыжий корчится на земле, схватившись за голову, будто от сильной боли. Улыбка соскальзывает с лица Максима…
Офицер, будто опомнившись, вдруг бросается к рыжему, хватает его за шиворот, рывком поднимает и бьет по лицу. Рыжий снова падает.
Максим больше не улыбается. Смотрит, широко раскрыв глаза.
* * *
По склонам холмов, по старой дороге, по серпантину медленно движется поезд. Вагоны, похожие на автобусы, сцеплены друг с другом и приводятся в движение огромным тягачом. На каждом вагоне по два-три этажа, в зависимости от класса: люди сидят внутри и на крышах, вещи – тюки, корзины – свисают с бортов, странно, как эти вагоны не переворачиваются… В вагонах третьего класса полно женщин и детей.
Максим и его молодой конвоир едут с подобием комфорта – сидят у окна лицом друг к другу, между ними – узкий столик, разрисованный грубыми картинками, изрезанный ножом.
Максим во все глаза смотрит в окно, на открывающийся мир. Это мир былого величия, разрушенного почти полностью. Повсюду – следы большой войны. Грандиозные развалины – убогие новостройки – серые поля, закопченные станции – роскошные многоэтажные виллы причудливой архитектуры… Тощие оборванные женщины провожают поезд запавшими тоскливыми глазами…
Поезд проезжает мимо высокой башни странной конструкции.
МАКСИМ (улыбаясь). Гай… Что это?
Указывает на башню.
ГАЙ. Башня противобаллистической защиты.
МАКСИМ (медленно выговаривая слово). Противобаллистической?
Гай вытаскивает блокнот и карандаш. Все так же снисходительно рисует картинку, как для ребенка: башня. На нее летит ракета. Из башни вырывается луч, ракета взрывается в воздухе.
ГАЙ (указывает на ракету). Это враг. Бабах! (Изображает взрыв, закрывает глаза, как мертвый.) Башня – защищает людей от врагов, от смерти. Понял, дикарь?
МАКСИМ (улыбаясь). Понял…
Гай глядит на него с недоверием. Поджимает губы. Хмурится. Подтягивает к себе оружие. Смотрит на Максима с неожиданной неприязнью.
ГАЙ (сквозь зубы). Понятливый…
Он еще что-то хочет сказать, но в этот момент башня противобаллистической защиты взрывается у самого основания и раскалывается надвое. Верхний ее обломок, накренившись, на секунду замирает в воздухе – и валится прямо на поезд.
ГАЙ. Выродки! Это выродки!
Тяжелая ржавая арматурина проламывает вагон и падает на стол, как раз между Максимом и Гаем. Стол сминается. Максим успевает отскочить, а Гай оказывается в ловушке.
Дым. Вагон-автобус загорелся. Гай рвется – но столом ему так прижало ноги, что он не может сдвинуться с места. Пытается разогнуть покореженное железо, но это ему не под силу. В поезде паника, крики, вертятся в воздухе колеса, все ярче разгорается огонь, кто может, спасается, кто не может – тщетно зовет на помощь…
Купе, в котором ехали Гай и Максим, уже с одной стороны горит. Гай в отчаянии смотрит на Максима…
У Максима в руках – оружие Гая. Гай смотрит уже со смертельной тоской…
