он был дробным. Так звучит рыцарь в полном облачении, летящий в атаку. И звук этот внезапно усилился, разделился. Вдалеке, в тылу, где расположили раненных и десятников, послышались испуганные крики. И на свет, из зелёных кустов можжевельника и шиповника, что росли возле Замка Сантерра, вылетел в полном латном доспехе рыцарь. Сталь сияла на солнце. На гребне его шлема алел яркий плюмаж. Виконт почтил их своим личном визитом. И как только успел он явиться сюда из земель барона? По словам жирного дворянина, виконт должен сейчас чинить бедствия на землях Лайорта, и со стражей Сантерра двигаться к последнему верному барону поселению… но действительность оказалась иной, и Виконт Сантерра явился на поле боя лично и непредсказуемо.
К несчастью, или просто любопытному стечению обстоятельств, выскочил Виконт на свет как раз в том месте, где стоял юный маг. Парень сначала замер на месте удивлённый, а потом попытался бежать, но поздно. Могучая фигура уже настигла его, и тяжёлое рыцарское копьё пробило грудь Шэна насквозь.
Могучий чёрный скакун не остановил хода, и виконт помчался дальше, с насаженным на копьё худощавым магом. Люди Вильмаха опомнились, и в скакуна влетела туча стрел и арбалетных болтов, что тут же с лязгом отскочили от латного доспеха. К несчастью для Шэна, часть снарядов влетела в него.
В старую кольчугу воткнулось два арбалетных болта. Снаряды не сумели до конца пробить его тело и их оперения торчали теперь из плоти паренька. Арбалетными болтами дело не ограничилось, в его бедро, не защищённое кольчугой, влетела стрела, влетела по кривой, пробила мышцы, да так там и осталась.
Виконт настиг тыл отряда наёмников и тяжёлые копыта чёрного коня погребли под собой несколько человек. В это время Вильмах уже развернул коня и во весь опор мчался назад, его сопровождали несколько наёмников, не более десятка, что успели заметить ворвавшегося в тыл рыцаря. Вильмах не стал окликать остальной отряд, штурмующий сейчас донжон. В этом просто нет смысла, ведь в пылу схватки главаря никто не услышит.
***
Из зарослей можжевельника и шиповника выскочили ещё два закованных в сталь рыцаря, а следом за ними звучал боевой клич пехоты. Виконт, находящийся в пылу схватки, атакуемый с трёх сторон, пытался стряхнуть с копья тщедушное тело убитого им наёмника. Тело не желало сваливаться с копья, и тогда Виконт просто откинул копьё в сторону, и взялся за тяжёлый меч, руки его облеплял чуть заметный белый дым, а движения были так быстры и смертоносны, словно латы и огромный двуручник в рука виконта почти ничего не весили.
В это же время на подмогу виконту прискакали два верных ему рыцаря, и началась настоящая бойня. В ходе которой Сантерре пришлось столкнуться с гигантом, вооружённым двуручным молотом. Гигант оказался так же одарён магией, что было удивительно, но не позволяло виконту задуматься. В ходе схватки гигант раздробил Сантерре плечо, а тот взамен пыхнул на могучего наёмника огнём из забрала шлема, опаляя лицо противника, выжигая тому напрочь глаза.
Бой продолжался. Бывшие захватчики замка теперь сами превратились в его защитников. Наёмники опрокинули железную решётку, и пытались отбиваться от людей виконта Сантерра, но юный лорд призвал на помощь пламя, выжигая каждого, кто на десяток шагов приблизится к железной решётке. Когда резерв Виконта закончился, то металл защитного сооружения источал нестерпимый жар, и горел красным светом от раскалившего его огня.
Выживших наёмников быстро умертвили стражники, что ударили стыла. Они увидели в узкие щели замковых бойниц красный плюмаж своего лорда, и поднятую им огненную бурю. Стража выскочила из донжона и устремилась в бой. Наёмники быстро пали духом и были вырезаны под чистую.
Однако над полем боя, под закатным солнцем, продолжали стонать раненные и сильно обожжённые люди. Врагов предстояло ещё добить.
— Бахрушь! Иди сюда мой верный друг! — подозвал к себе одного из рыцарей Виконт Сантерра Аланварт.
Сияющий латами к нему подошёл Бахрушь. Дело всё это происходило в тени замковой стены, в боковом кармане двора, где юный лорд отдыхал после сражения на каменной скамье. Сейчас Виконт стянул с головы шлем, и сверкая блестящим от пота лбом, пытался отдышаться. Чёрные локоны свисали на его плечи. Глубокие карие глаза томно смотрели на идущего к нему вассалу. Огромные кустистые брови двумя уставшими гусеницами растеклись над его очами, а орлиный нос с горбинкой всё старался втянуть в своего хозяина как можно больше воздуха, несмотря на то что во дворе замка нестерпимо воняло гарью и жжёным мясом.
— Да, мессир! — подошедший Бахрушь лязгнул кулаком о метал нагрудника. Под мрачным стальным доспехом скрывался симпатичный белокурый юноша, любимец Аланварта, которого виконт уже не первый день пытается затащить в постель… да не о том дело сейчас, Аланварт попытался собраться с мыслями. Всё же бой был тяжёлым, резерв пуст, и уставший разум виконта то и дело норовил перескочить на мысли плотские, местами пошлые и сейчас не нужные.
— Мне нужна твоя помощь, Бахрушь. В начале боя я пронзил копьём одного невзрачного наёмника, копьё к несчастю застряло в его рёбрах, и вытащить наконечник из его тела я не смог…
— Какое несчастье, мессир! — сочувствующе раздалось из-под забрала доспеха.
— Так вот найди тело этого негодяя. Выруби, пожалуйста, моё боевое оружие, и принеси сюда, ко мне… кроме того, отсеки его голову. Она будет красоваться на пике, над замковой стеной, как и голова их предводителя… всё же, по преданию бога неба Сагола, в которого верит моя мать, первый убитый в сражении предназначен на корм ЕГО небесным детям – птицам.
— Слушаюсь, Мессир! — послышался новый лязг кулака о нагрудник, но Бахрушь не поспешил уйти, задержался на миг и задал уточняющий вопрос:
— А если голова наёмника… пострадала под ногами наших коней, и сейчас не в лучшем состоянии?
Аланварт поморщился.
— В таком случае принеси сюда только копьё, не будем уродство поднимать на благородные стены моего замка!
Бахрушь чуть поклонился и откланялся. А Виконт ещё долго провожал удаляющуюся фигуру рыцаря пылким взглядом, представляя обнажённое горячее тело, невинного Бахруша, под всеми этими листами крепчайшего стального сплава.
***
Бахрушь ненавидел своего сюзерена, хотя раньше он им восхищался. Ещё бы, незаконнорожденному сыну наложницы, Аланварту судьба сулила стать конюхом, или дворецким, однако тот быстро выбился в солдаты, продемонстрировав несгибаемый характер. И уже в армии у юного Аланварта обнаружили
