тех, кто как бы готов был идти в бой со всеми, но предпочитал отсиживаться в сторонке. Загребать жар чужими руками — излюбленная тактика светлых мерзавцев.
Если бы лысый кинулся в драку, худой поддержал, а Кай каким-то образом пропустил удар и упал, этот третий непременно возник рядом и оттоптался бы по его ребрам. Но только будучи абсолютно уверенным в том, что ничего ему не сделается за это. А вот если бы Кай взял верх — сделал вид, будто не при чем, а то и сбежал бы.
— Э? Э-э… Э! — повторял третий все время, что горошина летела в его направлении. Видимо, тоже почуял, а может, и видел.
— Леший! — закричал худой, но лысый только отмахнулся, прорычав:
— Отстань, Глист!
Горошина с дзиньком отскочила от бутылки с наверняка дешевым пойлом, отравив его содержимое не сильно, но действенно (тот, кто хоть глоток сделает, сутки с отхожего места не сойдет), и проникла в третьего. Тот тотчас сложился пополам и рухнул с лавки, истошно завопив.
— А!!! Ведьмак! — худой возопил тоже, хотя Кай ему ничего плохого не сделал. И он же кинулся к гниловатому приятелю, оставив главаря в гордом одиночестве. — Ща, Клоп, ща, все пройдет… Держись, братан!
Кай, выждав для острастки секунд десять, щелкнул пальцами, уничтожая выпущенное проклятие. Третий тотчас перестал скулить, выпрямился, потрясенно потряс головой и ошалело принялся оглядываться по сторонам.
— Помощнички… — пробормотал лысый. Похоже, он был непроходимо туп, раз не понял в какой опасности находится.
— Каков человек, такие и друзья! — Женька обогнула Кая, запустила руку в сумку, но, вопреки подозрениям, вытащила не амулет (раскрутить и влепить злыдню по лбу), а небольшой цилиндрический предмет. Ничего не объясняя, она вытянула руку в сторону лысого и нажала на кнопку.
Главарь отпрянул и, сверзившись на задницу, принялся тереть глаза.
— Дура! Зачем так-то?!
— А чтобы дошло раз и навсегда!
Кай чуть отступил. Все равно им больше никто не угрожал, а ударившая в физиономию лысого жидкость обладала отвратным запахом.
— Пошли, — Женька взяла его за руку и потянула к входу в подъезд.
— Эй, ведьмак? — прежде, чем они поднялись по лестнице, позвал худой. Удивительно, но в голосе его уже не было недавнего страха. Видимо теперь он беспокоился за приятеля гораздо сильнее, нежели за себя. — Чем ты его?
Удара от него Кай не ожидал, а потому и оборачиваться не стал, однако ответил:
— Проклятие. Плевое. Проблевался бы да пошел, даже если бы я проклятье не убрал.
О припасенном в пойле «сюрпризе» Кай решил умолчать.
— Забирайте этого, — Женька указала на лысого. — Глаза пусть промоет от перца, жених хренов.
Они вошли в подъезд, поднялись на свой этаж, и только тогда Кай поинтересовался:
— Будешь ругать?
— За что? — похоже искренне удивилась Женька.
— Ну как… — он попытался услышать фальшь в ее интонациях, но той не было. Женька действительно не сердилась. — Воспользовался силой, проклял того, кто не сумел бы ни защититься, ни ответить должным образом. Разве это честно?
Женька скрестила руки на груди и склонила к плечу голову.
— А ты у нас еще и рыцарь без страха и упрека?
— Нет. И даже не знаю, кто это.
— Ну наконец-то! — обрадовалась Женька. — Хоть что-то не совпадает. А в остальном, знаешь, обижать слабых действительно нехорошо. Если они к тебе самому не лезут. А если наглеют, то не возбраняется.
Глава 14
Кухня уже давно стала их негласной общей территорией для посиделок. А что? Удобно: все под рукой и не нужно никуда идти, чтобы достать из холодильного куба, названного здесь просто холодильником, запасы, или поставить чайник. На чужую территорию — в личную комнату Женьки — Кай заходил лишь с ее разрешения и по приглашению. Например, чтобы продиктовать свои впечатления от города. И, как ни странно, текст, лишь чуть Женькой поправленный, приняли без особенных замечаний.
Конечно, с отсутствием у него документов, путь в сыск, даже нетайный, был закрыт. Но, возможно, Кай погорячился с выводами, и вполне мог пригодиться и здесь, если не сумеет вернуться в свой мир. С каждым днем он размышлял на эту тему все чаще: исключая то время, когда Женька не работала и могла отвечать на его бесконечные вопросы, или он сам не строил планы по выявлению и нейтрализации сбежавшей сюда имперской мрази. Светлых следовало найти и устранить как можно скорее, по возможности, не привлекая внимания посторонних и без ущерба для собственных здоровья и жизни. Однако пока Кай очень смутно представлял даже то, как будет их искать, о нейтрализации и уничтожении — тем более.
Разумеется, привокзальную гостиницу они проверили. И, конечно, мужчина в кричаще-дорогом костюме там не появлялся (иначе работавшая там администратором Женькина подруга детства уж точно его запомнила): вероятно, вместо того, чтобы отыгрывать рассказанную легенду до конца, светлый поехал подбивать на кладбищенские возлияния дядю Митю. И это говорило о том, что имперцы, в отличие от самого Кая, достаточно хорошо освоились в новом мире, научились пользоваться деньгами и не вызывали подозрений у местных.
— Итак, — Кай потер виски, от переполненности новой информацией голова казалась чугунной, — вашей цивилизации примерно две тысячи лет.
— Вообще-то, намного больше, — Женька подлила ему чая и пододвинула коробку с конфетами (Кай к сладкому был равнодушен, но здесь отчего-то утверждали его полезность для умственной деятельности), — однако в какой-то момент, договорились вести летоисчисление от определенной даты.
— И с чем это связано?
— Религия, подмявшая под себя множество стран. На момент становления — агрессивная, хотя ее адепты и пытаются утверждать, будто альтернатива была бы еще хуже. Сейчас, после отстранения церкви от политической власти хотя бы номинально, вроде бы, поумерила аппетиты. Лично мое мнение — нет, просто времена изменились и Уголовный Кодекс стал важнее любых догматов и фанатичных фанаберий.
— Организация мест памяти тоже связана с религией?
Женька кивнула.
— До прихода на эту территорию христианства упокаивали по-разному. Сохранились курганы правителей, кого-то, наверняка, закапывали или забрасывали камнями, первого предка, выстроившего дом, хоронили под порогом, чтобы жилище охранял, нечисть не пускал, а потомкам помогал, но в основном тела сжигали. Великих князей так и вовсе клали в ладьи, пускали по реке и закидывали горящими стрелами. А вот потом… почитание пусть и ушедших, но живых
