в сознании. Потому человек, который в прошлой жизни был… к примеру, сапожником, вряд ли станет им снова: не захочет. Либо, наоборот, умножит уже полученные знания, придумает форму сапог, которые перевернут моду и покорят мир.
Женька цокнула языком.
— Как красиво излагаешь. Давай, я буду за тобой записывать?
Кай пожал плечом.
— Я не открываю тебе величайшую тайну. Наоборот, чем больше людей задумаются, что такое смерть на самом деле, тем лучше. Правда, ревнители какого-нибудь не в меру мирного культа, могут прийти в ярость.
— Плевать на них, — отмахнулась Женька. — Так сознание?..
— Наш характер: желания и устремления, реакции на те или иные раздражители, понятия о личном добре и личном зле, о справедливости и подлости. Никогда не удивлялась самой себе? Никогда не вытворяла нечто самой себе несвойственное?
Женька пожала плечами.
— Я однажды ручеек перемахнула в три с половиной метра шириной, хотя никогда спортом не занималась. Просто лень было искать переправу: устала так, что думала сяду и стану сидеть.
Кай усмехнулся:
— Не то.
— Мне всегда твердили, что девочка не должна драться и обязана прощать, если попросят прощения.
— А ты?
— А я впадала в ярость от одних лишь этих слов. Причем старалась не злиться, и ничего не выходило: лет до двенадцати. Когда чувствую направленную на меня агрессию — все равно какого характера, хоть любовного желания — сдержаться не могу. Прикинь, ко мне парень в метро подкатывает, а я посылаю его на все четыре стороны. И мне никогда не бывает жаль тех, кого я ударила словесно или физически. Срабатывает какой-то механизм: если бью, значит, вычеркиваю из своей жизни.
— Боец в мирные времена, — Кай тепло улыбнулся. — А я-то удивлялся, почему ты так просто отнеслась к тому, чему оказалась свидетелем. Однако мы отвлеклись: — Проявления потустороннего.
— А душа? — Женька обиженно надула губы. — Расскажи, Кай. Мне ведь узнать не у кого так, чтобы не счесть очередной чушью.
— А ты веришь мне?
Женька задумалась, но совсем недолго:
— Тебе ни к чему обманывать. Что так буду помогать тебе, что эдак. И да, верю. Твои рассказы — словно напоминание о том, о чем я и так знаю, но подзабыла.
— Душа — это жизненная сила, несущая отпечаток пройденной жизни до тех пор, пока не окажется на той стороне. После перехода, душа обретает память всех воплощений. Если желаешь, душа и есть память конкретного жизненного пути определенного человека. С души могут случаться спонтанные слепки на нашей стороне реальности. Именно их чувствительные к потустороннему люди видят как неразумных призраков: свечение, напоминавшее формой силуэт человека возле определенных мест… например, гибели. Некроманты вызывают именно слепки с душ, часто зовя их духами, потому нам безразлично рождена ли настоящая душа снова или нет. Бывает также, что души не переходят на ту сторону, тогда они остаются в реальности, как есть: без всего объема памяти предыдущих воплощений, оставляя лишь опыт, полученный за конкретную жизнь.
— Дансе макабре.
— Прости, что?
Женька усмехнулась.
— Не полиглот, — констатировала она. — А то была у меня теория, будто ты просто слышишь любой наш язык как язык собственного мира. Но тогда, по идее, имейся у тебя универсальный внутренний переводчик, и другие языки проблему не составляли бы.
— Жаль, его нет. Итак?
— Проявление потустороннего, о котором ты пытаешься выяснить. Не знаю уж, правда или вымысел.
— Ты говори, а там — увидим.
— Первоначально изображение танца, в который вовлечены три мертвеца, чередующиеся с живыми. Еще в религиозную литературу вошли вставшие кладбища. В принципе, в средневековье — времена войн, эпидемий и религиозного беспредела — к танцам было весьма странное отношение. В записи попало явление, когда люди начинали плясать и не могли остановиться, пока не умирали от изнеможения. Видя их, безумной пляской заражались соседи и прочие жители. Целые деревни, а то и небольшие городки вымирали таким образом. Клирики объясняли это происками дьявола или карой бога, ученые пробовали притянуть в виде объяснения спорынью и мышиный помет, который попадал в муку и потреблялся в пищу. Еще в России вплоть до прошлого века были заложные покойники: тех, кто умер от сил природы, не разрешалось хоронить в земле. Еще актеров не хоронили на погостах. Самоубийц, к слову, хоронят за оградами кладбищ по сей день.
— А это уже близко к истине, — задумчиво проговорил Кай. — Тот, кого умертвила природа, природа же способна и поднять.
— Уже давно это считается суевериями, как и в отношении актеров. Официально никакой мистики, ведьм с колдунами, магов и самой магии не существует. Только битва экстрасенсов идет по «зомбоящику», но это ж другое и вообще деньги приносит и устроителям, и шарлатанам с якобы особыми способностями.
— Им ты не веришь, — заметил Кай.
— Я не дура верить тем, кто хочет обогатиться за мой счет.
Кай отпил чаю, потер начавший ныть висок и поинтересовался:
— У вас весь мир держится на деньгах? Они — высшая ценность?
— Найдется немало тех, кто скажет, будто так и есть, — ответила Женька. — Лично мне противно так думать. А у вас иначе?
Кай задумался. И на этот раз надолго.
— Для многих людей, — произнес он осторожно, словно вступил на тонкий лед, едва-едва сковавший водную гладь, — не имеющих дара, богатство играет решающую роль. Но не для всех. Для магов важнее личные цели, часто власть или возможность не зря прожить отведенные на жизнь годы.
— Видимо, как и у нас.
— Наверное, — Кай хитро прищурился и переспросил: — Значит, магии не существует?
— Официально.
Кай фыркнул, щелкнул пальцами, и на его ладони возник черно-пурпурный сгусток тьмы. Поглядев по сторонам и найдя в вазе, стоявшей на холодильнике, невесть когда засохшую желтую розу, срезанную, вероятно, с полгода назад, Кай запустил сгустком в нее и цветок тотчас ожил. Только из желтого стал невероятного сине-пурпурного оттенка.
— Красиво! — восхищенно воскликнула Женька. — И корешки даст?
— Если поливать станешь. Посадишь в землю, может и ожить, но будет цвести и так: без ничего.
— Ну уж нет! — Женька немедленно поднялась, переставила вазу на подоконник и налила цветку воды. — Мне и засохшую жаль было выбрасывать, а теперь я за ней ухаживать буду!
— Это же некро-цветок! — неожиданно для самого себя Кай ощутил нечто
