Верочка обомлела. Неужели это та девица, которая вешалась Кудрину на шею с той самой новогодней ночи, сумела организовать это страшное действо?! Она огляделась, кругом сидели довольные, но какие-то индифферентные пассажиры. Особенно тот, что обещал ее выкинуть в окошко. Верочка обратилась к нему шепотом:
– Простите, а вы с какой планеты? – Пусть выкидывает, но она хотя бы узнает правду!
– С Марса, – заявил тот и отвернулся от назойливой девицы.
– С Марса, – многозначительно повторила за ним Верочка и охнула. – Почти земляк.
Мужик повернулся к ней и удивленно поинтересовался, все ли с ней в порядке. Тут же подскочила бортпроводница с тем же вопросом.
– Нет, – призналась им Верочка, – не все в порядке. Марс атакует! Моего жениха уже забрали.
– Ничего страшного, – подтвердила стюардесса, – его забрали для выяснения личности. Он обязательно прилетит следующим рейсом. Как только мы приземлимся, у вас будет возможность с ним связаться. – Она подняла глаза к обшивке потолка и, тяжело вздохнув, предложила Верочке успокоительного.
Сопротивляться неземным силам было бесполезно, Верочка взяла из ее рук стаканчик с водой и запила круглую таблетку. После этого она немного поворочалась, пожаловалась вслух на свою судьбу и злых марсиан и провалилась в глубокий сон.
Кудрин метался по залу аэропорта, пытаясь обменять билеты на следующий рейс. Верочка улетела одна! Мало того, она даже не стала с ним говорить по телефону! (Он совершенно забыл, что мобильная связь на борту самолета запрещена.) Верочка ему этого никогда не простит, а ведь это было их почти что свадебное путешествие. Он в который раз набирал ее номер, но ровный, без единой эмоции, металлический голос повторял, что абонент находится вне зоны доступа. Да, у него к ней больше не будет доступа! Верочка его полностью ограничит! И это после того, как они помирились и решили строить совместное будущее?!
– Нечего было попадаться мне на глаза, – мрачно заметила Липа, бегающая вместе с ним потому, что чувствовала свою долю вины во всем произошедшем. – Люди! Люди! Пропустите его без очереди! От него улетела невеста! Он хочет ее догнать!
– А вы-то ему кем приходитесь? – загадочно, с намеком на что-то большее, поинтересовался тип, находящийся ближе всех к кассе.
– Кем? – недоуменно повторила Липа. – Никем, я просто так.
– Ага! – обрадовался тип. – Раз вы за него заступаетесь, так это с вами он шуры-муры устраивал! Правильно она сделала, что улетела одна!
– Ах, какой плут, – заявила дама в норковом манто, – наш пострел везде успел!
– Нечего лезть поперек батьки в Египет, – ворчливо сказал еще один мужик и отодвинул торсом Кудрина в конец очереди.
Тот развернулся, матюгнулся, извинился и побежал к выходу. Липа пожала плечами.
Глава 11
Того и гляди, пойдут разговоры о его нетрадиционной ориентации
Серафима Павловна чувствовала, что с сыном творится что-то неладное. Вчера собирался, паковал чемодан, был радостен и оптимистично настроен, бравировал своей самостоятельностью и делиться с матерью не хотел. Ни тем, куда летит, ни тем, с кем собирается в отпуск. То, что сын взял на работе двухнедельный отпуск, она узнала совершенно случайно. Тамара Сергеевна раздобыла такие ценные сведения и позвонила Серафиме Павловне для того, чтобы удостовериться в них. А что она могла ей сказать?! Что собственный сын мать в грош не ставит, со своими профурсетками не знакомит, что, не приведи господь, на одной из них он решил жениться?! Ясное дело, она сказала, что сын устал от постоянных нагрузок и решил съездить… Куда бы он поехал? Ага, туда, куда ездят зимой все русские люди. Нет, не в Куршавель! Нормальные русские люди ездят зимой в Египет. И чего их только туда тянет?!
Небось отрицательная энергетика пирамид притягивает положительных мальчиков, вырвавшихся из-под маминой опеки. Безусловно, этому мальчику уже далеко за тридцать, но ведет он себя как неблагоразумный ребенок. С кем он решил ехать?! С кем?! Не с Виктором! Тот звонил Серафиме Павловне и интересовался, куда подевался Максим.
Серафима Павловна возилась на кухне сына, разогревая приготовленные накануне блинчики с творогом, и прислушивалась к возне, которая раздавалась в его спальне. Максим разбирал чемодан. Поездка сорвалась, от этого его настроение было просто мерзопакостным. Мать старалась изо всех сил воспользоваться этой ситуацией. Ну, естественно же, не в корыстных целях, а только ради его же блага.
– Тамарочка, – прошептала она в трубку, – готовь сегодня Симочку. Пусть она приедет ко мне вечером с пирожками. Какая Красная Шапочка? Ты о чем? Ладно, не умеет печь пирожки, пусть привезет что-нибудь другое. Покупной тортик? Она у тебя что, совсем ничего не умеет? Да и ладно. В наше время женщине готовка ни к чему. Прокормлю обоих, лишь бы судьба у сына сложилась.
В спальне что-то с треском упало на пол и разбилось. Очевидно, судьба явно не складывалась.
– И не тяни резину, потом поздно будет, – поторопила Серафима Павловна приятельницу. – Или сегодня, как я чувствую, или никогда! Максимушка, сынок, не греми, у меня давление повышенное. Сердце что-то щемит…
– Щемит? – Кудрин выглянул из-за двери спальни. – Правда щемит?!
– Щемит, – кивнула мать, – тянет и колет одновременно. Материнское сердце не обманешь, оно что-то чувствует. Что у тебя случилось, сынок?
– Случилось? – Сын наморщил лоб и прошел в комнату. – Ровным счетом ничего, мама. – Он сел на стул перед телевизором и уставился на экран. Там в который раз Евгений Лукашин возвращался из новогоднего Питера в столицу в гордом одиночестве. – Глупости все это, – Максим махнул рукой. – Разве мы с тобой плохо жили?!
– Жили? Очень хорошо жили. – Серафима Павловна сняла фартук и подсела к сыну.
– Разве нам с тобой кто-то еще нужен?! – продолжал допытываться сын.
Серафима Павловна призадумалась о том, кто и, главное, когда успел ему рассказать о беспрецедентной выходке Митрофана Ильича перед ее балконом. Тот встал на одно колено, заорал на всю ивановскую, то есть клинскую, что любит Серафиму Павловну, и попросил ее сочетаться законным браком. Жуткая сцена, и ее видели дети! Хорошо, что хоть ее сын был где-то в отъезде.
– Нам с тобой никто не нужен! – решительно заявила она, отметая прочь все намеки на свою личную жизнь. Но думая о Тамаре Сергеевне и ее дочери.
– Вот и отлично, – делано обрадовался Максим и потер ладонями. – Что у нас на завтрак?!
– Блинчики с творогом, – довольно озвучила меню Серафима Павловна и улыбнулась. Ее мальчик останется с ней. Он сам дошел до той мысли, что ему никто не нужен, кроме единственной матери! Жаль, конечно, Митрофана Ильича, но он сам виноват. К чему было орать? Мог бы сказать тихо, по-человечески. У него, видите ли, был порыв. Если хочет с ней сочетаться, то пусть избавится от порывов. Она дама основательная и романтических соплей не приемлет. Разве ж только иногда, и в самых исключительных случаях. Впрочем, о Митрофане Ильиче вскоре придется забыть. Если тот не захочет остаться другом.
