– Почему? – еле слышно шепчет Алиса.
– Потому что по закону, по этому долбаному закону, мы такая страна, в которой позволяется класть в контейнер и экспортировать препарированный человеческий зародыш, если его вес не превысил 470 грамм! Вот 500 грамм – это уже считается жизнеспособным плодом, то есть человеком! А 470 – еще нет! А то, что они, эти зародыши, после искусственно вызванных родов лежат еще по нескольку часов в тазиках… и шевелятся!..
Пенелопа упала навзничь, закрыв лицо руками.
Алиса ложится рядом.
– Я думаю, – сморкается Пенелопа и судорожно вздыхает, успокаиваясь, – что ты помогла отчиму обокрасть «Медикун». Помоги и мне узнать названия подставных фирм, на чьи счета переводились деньги.
– Как? – удивляется Алиса.
– «Медикун», накопив достаточно денег, перевел их со счета на счет фирмы-однодневки, а потом – по фиктивному контракту за условную сделку – на другую фирму, которая находится в недосягаемой для Валютного комитета офшорной зоне. Все это в большой спешке. После чего с невероятной секретностью свернулся за два-три дня. Знаешь, что это значит? Это значит, что для твоего отчима эти дни были самыми опасными. И именно в последние дни, может быть, даже в последние часы своего существования «Медикун» должен был перекинуть деньги на новые счета. Я более чем уверена, что кореец большую часть денег перевел на свой счет, но он не дурак и должен был обеспечить себе время на прятки. Он должен был обязательно сделать хоть какие-то переводы на счета подставных или вновь образованных маленьких фирм.
– Что мне сделать? – не понимает Алиса.
– Дай мне дискету со счетами, я по ним узнаю, какие фирмы могут сейчас принимать заказы на вывоз эмбрионов. Таким образом, мы выйдем на заказчиков здесь, у нас. Мне нужно знать, кто заказывает пятимесячных эмбрионов или определенные человеческие органы, я уверена, что этот бизнес продолжается! После уничтожения «Медикуна» счета – это последняя ниточка.
Алиса задумалась.
– А если, допустим… – осторожно начала она, отодвинувшись от Пенелопы подальше, – ну просто так предположим, только предположим! Что отчим попросил меня просто переслать его информацию из компьютера по определенному коду. Просто переслать из одного места в другое, понимаешь? Он ничего не говорил о дискете, это я сама придумала.
– Ты хочешь сказать, – приподнялась Пенелопа, – что не сделала так, как он просил?
– Ну, в общем… Нет, не сделала, – решилась Алиса.
– Подожди, дай подумать… Ты открыла его директорию, так?
– Открыла.
– И не переслала информацию по указанному коду? Подожди, дай подумать… Ты просто перегнала ее на дискету? То есть сначала ко мне по электронной почте, а потом…
– Нет. Не так.
– Ладно, не так, – Пенелопа вскакивает и нервно ходит по комнате. – Ты перегнала информацию в совершенно другой, в свой буфер? У тебя была его электронная подпись?
– Ну, да…
– Ты просто перетащила деньги со счетов на какой-то новый счет?
– Я этого не говорила! – отползла подальше от края Алиса, но Пенелопа успела броситься на кровать и схватить ее за щиколотку. – Но я же не знала, что так важно сохранить эти счета новых фирм! – кричит Алиса. – Я ведь подумала, что кореец просто кого-то грабит, я считала, что Мазарини!
– Ты знаешь, что ты сделала?! – задыхаясь от возмущения, она дернула Алису за ногу к себе. – Ты уничтожила два года моей работы! Это раз! – Пенелопа стукнула кулаком по покрывалу. – Ты подписала себе смертный приговор, это два, – устало сообщила она и отпустила ногу. – Как только этот неуловимый Коржак обнаружит, что счета подставных фирм пусты…
– А он решит, что деньги украл Гадамер, а Гадамера убили, – шепотом предлагает Алиса.
– Отдай мне дискету, я посмотрю, что можно сделать, может быть, при копировании все-таки что-то сохранилось!
– У меня ее нет, – качает головой Алиса.
– Пойми, деньги всегда выведут на человека, этот Коржак очень опасен, даже если ты послала всю сумму в благотворительный фонд Красного Креста, он не оставит тебя в покое! Боже мой, этому ребенку еще нет шестнадцати, что же будет дальше?.. – бормочет Пенелопа, хватаясь за голову. – Пойдем со мной! – вдруг вскакивает она и тащит Алису за руку.
– Не надо…
– Пойдем, я кое-что тебе покажу! Я покажу, куда ты влезла. Я покажу тебе, сколько людей из государственного аппарата вертятся в этом, неужели ты, девчонка, думаешь их обхитрить!
Каждая дверь в прачечной особо укреплена, каждая имеет свой набор замков. Алиса смотрит, как Пенелопа возится с дверью спальни, закрывая ее, потом – опять с дверью своего кабинета.
– Вот… Нет, это не то. Вот, смотри. Это инструкция по препарированию и консервации эмбрионов. По закону торговля человеческими органами запрещена, а вот материалы, полученные из этих органов, экспортировать можно. Значит, нужно подробненько объяснить, как правильно разделать и сохранить части человеческого зародыша! Человеческий эмбрион используется вообще стопроцентно! Самое дорогое в нем – мозг, но используется все, до конечностей! Если ты покопаешься в этой папке, то узнаешь, что многие наши известнейшие клиники уже давно работают по приживлению человеческого генетического материала – это, по мнению докторов, позволяет человеческому организму самому победить то или иное заболевание. Вот, пожалуйста, метод лечения глазных болезней по Мулдашеву! Рак – по Никонову, импотенция – это вообще просто, достаточно сожрать мужику теплый человеческий послед, и у него, по мнению китайских врачей, сразу встанет! А косметология! О, это отдельная песня, но в ней хотя бы не нужны препарированные эмбрионы. Знаешь, кто составлял инструкцию по препарированию и консервации пятимесячных зародышей? Наши доблестные ученые-медики двенадцать лет тому назад, вот, пожалуйста, московский НИИ, а вот фамилии умных профессоров! И для кого, ты думаешь, они подготовили этот научный труд? Для докторов рядовых больниц, для роддомов и клиник! Вперед, все на заготовку человеческого мяса!
Отдышавшись, Пенелопа стала собирать разбросанные бумаги и виноватым голосом извинилась.
– Вот я и дошла до истерики, – улыбнулась она сквозь слезы Алисе. – Точно, это Лотаров меня напоил какой-то гадостью! А с другой стороны – привыкнуть к такому невозможно. Представь, мы с коллегой приехали женщину допросить в роддом, дело было глубокой ночью, и медперсонал родильного отделения вышел к нам, как в фильме ужасов, с кровавыми масками на лице! Две акушерки, врач-гинеколог и дежурный анестезиолог – все с мордами, выпачканными кровавой слизью из пуповины роженицы. Вот это было зрелище! Коллега мой, конечно, сразу потребовал нашатыря, а они нам объясняют, что эта самая слизь из пуповины – лучшее косметическое средство от морщин!
Прочитав подписи под инструкцией, Алиса без сил опускается в кресло.
– Что? – спрашивает Пенелопа, посмотрев на ее лицо. – Тебе плохо? Извини, я разболталась, я давно ни с кем так откровенно не говорила. Ну, не огорчайся, в конце концов, любой прагматик тебе скажет, что если все это идет на пользу живущим, так тому и быть! Я только хотела объяснить тебе, какая жестокая будет борьба, если уже составлены подобные инструкции, если само государство…
– Фрибалиус… – шепчет Алиса, бросает бумаги на пол, кладет на стол руку, а на руку – голову.
– Что ты сказала? – не расслышала Пенелопа, но на всякий случай метнулась к столику у окна и захватила бумажные салфетки. – Ты только не злись, пожалуйста, не надо крови, ладно? В этом деле самое ужасное – коммерция, понимаешь! Когда голодная женщина приходит на аборт и получает определенное предложение от бизнес-доктора и согласна выносить, а потом продать на органы пятимесячного зародыша из своего живота! Ладно, не будем больше об этом говорить, успокойся и извини меня. Я сама себе иногда напоминаю Дон Кихота, тоже, дурочка, нашла свою мельницу… Вот, возьми салфетку. В конце концов, сделай женщина вовремя аборт, это ведь тоже своего рода убийство, только тогда его назовут свободным выбором. Алиса, я не хочу говорить о твоих подвигах моим коллегам, давай по-хорошему покопаемся в информации на дискете, я приглашу специалиста…
Пенелопа собирает с пола упавшие бумаги и не обращает внимания на подписи, а там – третья снизу: доктор медицинских наук, профессор Фрибалиус.
– Я не злюсь, – захватывает Алиса в руку салфетку.
– Ты мне не веришь?! – вдруг угадывает ее состояние Пенелопа.
– Я никому не верю. Я больше не хочу говорить. Я сейчас начну плакать.
Пятница, утро, снег и дождь. Алиса плачет.
Джип Игоря Анатольевича Мазарина с двумя его охранниками и трупом юриста Козлова в багажнике в полшестого утра уже отъехал на достаточно большое расстояние от Москвы, когда его подрезали неприметные «Жигули» с мотором от «Лендровера». После взаимных оскорблений друг друга и оскорблений родственников по материнской линии, братья Худощеповы и охранники Мазарина достали оружие, и так получилось, что у братьев оказалось пять стволов, а у охранников всего три. Получив ключи от джипа, братья Худощеповы осмотрели автомобиль, нашли в багажнике труп юриста Козлова, обсудили, с какого расстояния надо выстрелить в голову, чтобы образовалось такое, подняли с земли охранников, отряхнули их и даже вытерли одному кровь на лице огромным клетчатым платком, после чего попросили – конкретно! – указать место, куда теперь вывозятся отходы разборок. Охранники рассказали про заветное озеро, обещали на все потратить не больше трех часов, а в следующий раз, если поедут по этой дороге и по такому же важному делу, цеплять к заднему стеклу табличку, чтобы не было недоразумений. И были отпущены с богом.
