всё это знаю? Оказывается, я видел таких, но совсем позабыл. Все знания уже наложились друг на друга… Контролировать эмоции и чувства во время голода почти невозможно, я видел их в Кораге. Что ж, если афоантропосы — это у нас смесь вапора и ликворы в каэлуме, где вапора большая часть, то что с дуритами? В их случае это, скажем, обратная ситуация. Понимаешь, если афонатропос — он человекоподобный и разумный, то есть в нём вапор — главный, то у дуритов главная ликовора, а вапор их частичка, которая и делает из них человекоподобных кровожадных животных.
У меня ещё вот что не складывается… Произошли искусственные вмешательства в сущь человеческую. Баланс был нарушен так, что поменялись сами законы. Если мы все были единицами: вапор или ликвора, то сейчас сам недостаток элеменаду может быть единицей: эвануитами. А дуриты и афоантропосы так это вообще, две ветви развития, как эволюция… — останавливается и хмурится, — понимаешь? Это математика, которая выводит на соотношения, как сообщающиеся сосуды. Вся система эмаларис в Эмиралисе есть вечное движение. Это считают философией, не обращая внимания на знания, которые там хранятся, хотя некоторые сравнивают и с религией, потому что почти сверхъестественно. Я же думаю, что это наука об устройстве мира.
— Ещё что можешь рассказать? — Карвер всё же задаёт вопрос, и не от того, что хочет вызнать больше, хотя сам мало чего усвоил из этого монолога, а от того, что Келемдар будто ещё не рассказал все тайны. Стрелок чувствует, что у старика не было ни друзей, ни собеседников ранее, поэтому тот пытается вылить все накопленные знания не только за долгие годы, но и полученные за последние дни. К тому же, этот безумный учёный будто и вовсе разговаривает с самим собой, вот он и думает, что может тот придёт к какому-то новому умозаключению.
— Твоя история, кстати, чем-то схожа с ними, с этими "сообщающимися сосудами", хах! — поправляет волосы и принимается почёсывать бороду. — Однажды я читал о тех, в кого всё-таки смогли привнести солус, — Стрелок поворачивается. — Они… — глаза начинают бегать, а голос дрожать, — в муках вопили о смерти, держались за голову и, как было написано: "Разрывали плоть свою в области затылка", — мудрец заканчивает мысль и поворачивается своим дряблым лицом на удивленного Карвера. Стрелок явно немного волнуется, ведь он не понимает, кем является. — Всё же, в тебе что-то есть такое, что-то новое, ещё неизведанное. То, до чего так и не додумался Садрос.
— Значит, он ищет, как пробудить во мне… — останавливается, смотря в пришедшую зиму, — как мы это назовем? — интересуется Карвер с едва заметной улыбкой, которая пробудилась, словно тот потихоньку сходит с ума вместе со стариком.
— Назовём? — останавливается, подняв голову на какую-то головоломку, лежащую недалеко, на полочке. — "Сацер" ещё есть, но о них я знаю очень мало. Совершенно никаких упоминаний в современной литературе, я откопал как-то книгу двухсотлетней давности, где на первой странице было написано заглавными буквами "Сацер — Путь к Просвещению". Чтобы ты лучше понял, почему это ты, я сделаю разбор слова. В еверабискхе, как ты, наверное, знаешь, есть слово "Сабцера", означающее…
— Горящий, воспламенённый.
— Верно! Но опять же слова были исковерканы со временем. К сожалению, вся книга была словно специально испорчена, оставили только эти слова, как издевательство, а может шанс, — подходит к стене и берёт головоломку, стоящую на полочке, представляющую из себя маленький куб, который имеет на каждой плоскости свой цвет. Каждая сторона делится на девять маленьких кубиков. Он проворачивает одну плоскость и, нахмурившись, ставит назад. — Ты будешь «сацером» — кладёт назад. — Думаю, что это твой случай. Пройдем же путь к просвещению! — указывает на револьвер.
Глава XV: Мрак
Из кабинета выходит Уранн, а следом его радостная жена. В полумрачном доме появляются мгновения счастья, ведь улыбки хозяев растянуты до ушей. Они спешными движениями двигаются к лестнице, совершенно не замечая примолкнувших старика и сацера.
— Есть новости? — Карвер останавливает пару своим вопросом. Муж, дрогнув от страха, поворачивается улыбнувшись от такой неловкой ситуации. Кинесса же оборачивает свой одержимо счастливый взор, в котором не теплятся чувства. Словно опьянённая чем-то та отвечает:
— Я вас испугалась! — подходя ближе, её речи становятся всё громче, — у нас есть несколько новостей, которые могут обрадовать Келемдара! — старик опускает взор, понимая, что никакие "радостные" новости быть не могут, ведь там не будет ни слова об испытаниях над Карвером. Всматриваясь в уложенный дорогой паркет и обращаясь в думу, он пытается придумать свой, более выгодный для него план. — Но сейчас растолковывать его вам смысла нет, обсудим позже, как вернёмся с Уранном, — почёсывая бороду, Логпоин позади любуется красотой и тела, и голоса жены. Подмигнув, зеленоглазая уходит, оставив Карвера в размышлениях.
Он вспоминает некоторые события из довольно-таки дальнего прошлого, для человека, потерявшего память шесть лет назад. Да и те вызывают лишь чувство растерянности. События касаются одной пещеры, где создали собственное логово клан "Чёрного Знамени", с заданной на них великодушной наградой. По заданию, ему нужно было принести не только их отличительные черты — чёрные нашивки, но и штандарты, всегда посещающие места ограбления. Та миссия казалась простой для Карвера, пока он не осознал, что у него будет напарник. К Майнбласту приставили одного неизвестного для него наёмника, кого называют или Потрошителем, или Колор Вайтом.
Байка об этом человеке распространилась, когда несколько лет назад на острове прошла большая миграция людей с Ройла. Все бездомные и нищие, не способные найти себе работу, устремляли взгляды на пристанище бедности и в то же время ужаса — Кораг. В Ройле об этом месте говорили не только как о руинах, в которых легко прятать концы в воду, но и как о последнем оплоте неспособных выжить в обществе людей, грубо говоря, как о городе для отбросов. Это место, о котором слагают страшилки, рассказы и легенды. Место, о котором детям рассказывают, как пристанище мрака. И ведь нищий сброд не просто бесполезные кметы, а некто, кто уже отчаянный настолько, что кажется, будто сможет выжить в руинах с преступниками и чудовищами. По крайней мере, о чудовищах только говорят, в жизни же их никто не видел, а если и видел, то уже каэлум его гниёт где-то среди снегов, руин или лесов.
Потрошитель перерезал всех до единого нищих, пришедших на остров Фортуито. Более пятидесяти человек были не только вырезаны, но и часть толпы, оставшаяся на корабле, предалась сожжению вместе с самим судном. Как рассказывали очевидцы той
