— Что с тобой происходит? — однажды вечером спросила Сильвия, когда они, поужинав, убирали грязную посуду со стола.
— Что ты имеешь в виду? — огрызнулась Энни.
Сильвия с ужасом отпрянула, делая вид, что жутко испугалась.
— Ты перестала нормально разговаривать, чуть что — загораешься как спичка. На работе все в порядке?
— На работе все просто замечательно. Джереми Руперт — отличный босс.
— Ты ведь сейчас язвишь?
— Да, — резко ответила Энни, однако предпочла не рассказывать, что именно произошло. — Я оказалась в центре междоусобицы. Объясню, когда все закончится.
Решающий момент наступил в один из четвергов, спустя почти три недели после того, как она заехала мистеру Руперту по физиономии.
В то утро он диктовал ей длинный судебный приказ. Человека, который представлял истца, звали Грэхэм Карр.
— Как по буквам пишется его фамилия? — поинтересовалась Энни.
— К-а-р-р.
Текст документа оказался сложным, в нем было много юридических терминов. Приказ нужно было напечатать на очень толстой бумаге, получив в результате две машинописные копии, а это означало, что работать придется медленно, прилагая много усилий.
Когда Энни закончила, текст занимал целых три страницы, а на то, чтобы его напечатать, ушло целых два часа, однако в нем не было ни единой ошибки. Мистер Руперт отправился обедать, поэтому Энни положила выполненную работу ему на стол и быстро напечатала полдюжины писем на соискание вакансий, о которых она прочитала во вчерашней газете. Пять фирм, в которые она обратилась, уже ответили ей отказом.
Джереми Руперт вернулся в три. Спустя несколько минут он вразвалочку зашел в ее комнату и швырнул судебный приказ ей на стол.
— Ты неправильно написала фамилию. Нужно было написать Керр, К-Е-Р-Р, — прибавил он с презрительной усмешкой.
— Но вы продиктовали мне по-другому! — закричала Энни.
Она показала свой блокнот, открыв нужную страницу.
— Вот, видите!
— Ты не расслышала. Тебе придется напечатать это снова. И, если ты не против, я хотел бы получить исправленный вариант к пяти часам.
Он сделал это нарочно! Энни почувствовала, что сейчас разрыдается. Она полезла в ящик за бумагой.
— Давай, давай, пошевеливайся, девочка!
Мистер Руперт наблюдал за ней. У Энни задрожала челюсть. Она скорее умрет, чем позволит ему увидеть, как она плачет. То, о чем она сейчас подумала, было полнейшим абсурдом, однако ей ужасно хотелось иметь маму или папу, к которым она могла бы пойти, кого-то, кто погладил бы ее по голове и сказал, что ее босс самый скверный человек на земле и что она не обязана работать на него ни минутой дольше. Она так устала от одиночества.
— Мне нужно сходить в туалет, — резким тоном сказала Энни.
— И не забудь, документ мне нужен к пяти часам, — крикнул ей вслед мистер Руперт.
Она могла поклясться, что слышала, как он засмеялся.
Энни никогда бы не справилась с этим судебным приказом в срок. Уже сейчас ее руки дрожали. Просидев на унитазе десять минут, она решила, что нужно делать. Она подаст заявление об уходе и будет надеяться, что вскоре ей подвернется одна из вакантных должностей, которую она так долго искала.
Освежив под краном лицо, Энни пошла к мисс Хунт.
— Вы увольняетесь, мисс Харрисон? Но почему? — Длинная челюсть мисс Хунт отвисла от удивления.
— Думаю, на другой работе я буду чувствовать себя счастливее. — Говоря это, Энни не испытывала ни малейшего дискомфорта, словно ей и в голову не могло прийти, что она, возможно, каким-то образом подвела мисс Хунт. Ведь именно эта леди ходатайствовала о ее повышении.
— Счастливее? Но мне казалось, что вы были вполне счастливы на этой должности. Мы получали хвалебные отзывы о вашей работе от мистера Руперта. Даже мистер Грейсон не раз выражал удовольствие по поводу того, насколько успешно вы справляетесь со своими обязанностями.
— Я люблю свою работу, но… — Энни замешкалась, не зная, как лучше объяснить этой женщине, что сделал ее босс.
— Но что, мисс Харрисон?
— Мы с мистером Рупертом уже не ладим, как прежде.
Теперь угрюмый вид мисс Хунт сменился удивлением.
— Вы что, плакали? Ваши глаза покраснели от слез. — Она уже больше не казалась раздраженной.
Энни кивнула.
— Садитесь, мисс Харрисон, и расскажите мне об этом. — Мисс Хунт пододвинула ей стул. — У мистера Грейсона посетительница, так что нам никто не помешает.
— Мне ужасно стыдно об этом говорить.
— Меня не так-то легко смутить.
Энни объяснила ситуацию с судебным приказом.
— Он произнес «Карр». Я даже могу показать свою записную книжку. Мне ни за что не справиться с этим приказом к пяти часам.
— В таком случае, — живо сказала мисс Хунт, — мы привлечем к работе весь машинописный отдел. Но с какой это стати мистеру Руперту вести себя столь гнусно?
Энни набрала в легкие воздуха и сказала:
— Я влепила ему пощечину. Он… ну, слишком распускал руки. Я больше не могла этого терпеть. Он… он сделал нечто ужасное, и я не смогла сдержаться и ударила его со всего размаху.
С лица мисс Хунт исчезли всякие эмоции.
— И как долго мистер Руперт ведет себя подобным образом?
Энни пожала плечами.
— С тех пор как я начала у него работать. О, знаю, вы скажете, что мне следовало рассказать об этом раньше, но я очень боялась потерять работу.
— Ясно, — сказала мисс Хунт, поджав желтые губы.
Было слышно, как в соседней комнате мистер Грейсон провожает клиентку, женщину с приятным раскатистым смехом. Энни ей даже позавидовала. Ведь сама она чувствовала себя настолько несчастной, что была убеждена, что больше никогда не сможет смеяться.
Мистер Грейсон вернулся в кабинет и нажал на кнопку, вызывая секретаршу.
— Пойдемте со мной, мисс Харрисон. Я хотела бы, чтобы вы повторили мистеру Грейсону то, что рассказали мне.
Энни ахнула.
— Но я вообще-то не могу…
— Боюсь, что придется. Пойдемте же.
Мистер Грейсон слегка удивился, увидев их вдвоем.
— Мисс Харрисон нужно кое-что вам рассказать, — заявила мисс Хунт.
Во время ее сбивчивого объяснения мистер Грейсон мрачно смотрел на пресс-папье, так ни разу и не взглянув на Энни.
— Благодарю вас, мисс Харрисон, — вежливо произнес он, когда она закончила.
Мисс Хунт кивнула на дверь.
— И не забудьте о судебном приказе, — сказала она.
Отнеся его в машинописное бюро, Энни возвратилась в свою комнату. Через несколько минут в кабинете у Джереми Руперта зазвонил телефон, и она услышала, как он сказал: «Да, сэр, сию же минуту» и немедленно пошел вниз.
