Он уже был на полпути к своей цели, когда дверь дома распахнулась, и ему навстречу выбежали двое. Когда они оказались рядом, Сипак сказал:
— Посол Сарек, леди Аманда. Извините, что вот так вторгаюсь в ваше уединение, но…
Закружилась голова, перехватило дыхание от боли и последствий долгого пребывания в Промежутке. Пошатнувшись, он толкнул Пэна так, что дракон едва не потерял равновесие, а Саул опять заплакал.
Обеспокоенная Аманда метнулась к брату и подхватила его, не дав упасть. Осторожно усаживая его на землю, она позвала:
— Сипак?
— Да, мэм, — Сипак изо всех сил старался утихомирить неистовое головокружение.
Сарек посмотрел на молодого вулканита, потом на дракона с ребенком. Видя изборожденное страданием и усилием сдержать его лицо Сипака, он спросил:
— Что случилось? И где Карен? Если ты и Пэн здесь, — особенно Пэн — то и она должна быть здесь.
Борясь с беспамятством, Сипак откликнулся волной слов, словно желая все высказать, пока не случилось чего-то еще. Едва переводя дыхание, он сказал:
— Карен убили. Ставак вытащил меня и Пэна с того света. Пэн добрался до меня с нашим сыном, Саулом. Узнав о гибели Карен, я получил тяжелый психический ожог. — Боль, душевная и телесная, стала быстро одолевать его. Сознание стремительно ускользало. — Меня ждут целители… — Он не договорил.
Из забытья Сипака вырвал шлепок. Он услышал, как кто-то над ним сказал:
— Еще, — и повторил: — Еще.
Шлепки повторились дважды, прежде чем Сипак поднял слабую руку и сказал:
— Довольно. Я не сплю.
Его глазам открылась полутемное помещение.
— Где я? — спросил он, едва ворочая языком.
— В доме Сарека, — отозвался мягкий женский голос. — Оставайся здесь, сколько нужно, мы будем только рады, как были рады Карен два года назад.
Уголком глаза он увидел Аманду.
— Долго я уже здесь? — спросил он.
— Пять дней, — ответил стоявший рядом с ним на коленях, очевидно — целитель.
— Пять дней!?! — придушенно вымолвил ошеломленный Сипак. — Почему я так долго оставался без сознания? У меня же не было серьезных ран.
— Тяжелый психический ожог, подобный полученному тобой — повод для серьезного беспокойства, — отозвался целитель. — Меня зовут Силан. Мы вызвали лечебный транс, а потом вводили особые препараты, способствующие заживлению пораженных проводящих путей мозга. Поскольку ты — не чистокровный вулканит и лекарства могли подействовать необычно, мы хотели удостовериться в их эффективности, не прерывая транса.
— И? — спросил Сипак.
— Дальнейшие исследования позволят узнать наверняка, но можем гарантировать выздоровление на девяносто процентов, если не больше.
— Как скоро вы сможете узнать наверняка? — спросил Сипак.
— Ох уж это нетерпение молодости, — сказал Силан, но в его голосе сквозила доброта. — Сначала тебе следует восстановить душевные силы. Потом обследуем тебя и, при необходимости, кое чему заново выучим. — Он на миг умолк. — Как и твоего друга-дракона.
— Что с Пэном?
Ответила Аманда:
— С тех пор, как мы убедили его, что ты пребываешь в глубоком врачующем сне и мы разбудим тебя, когда придет время, он чувствует себя прекрасно. Он припомнил кое-что из того, чему они с Карен научились, когда были здесь раньше, и это пошло на пользу, — Аманда засмеялась. — Сказать по правде, он нашел то самое место, которое облюбовал в прошлый раз, и уже соорудил большое гнездо в теплом песке у задних ворот.
— А Саул? — Кулаки Сипака сжались под одеялом. Если он пробыл без сознания пять дней, то теперь окружающие уже должны догадаться, что родительской связи нет.
— Он сейчас с няней, — пояснила Аманда.
Сипак кивнул, но не мог заставить себя посмотреть ей в глаза. Она заметила его беспокойство и подняла глаза выше. Сарек, до того хранивший молчание, заявил о своем присутствии.
— Его рождение зарегистрировали надлежащие власти. Было объявлено, что он — твой сын. Карен позаботилась об этом, когда родился Саул.
Сарек подошел к постели и кивком отослал целителя вместе с Амандой.
Несколько минут стояла тишина. Хотя Сарек и расположился прямо перед ним, Сипак был не в состоянии встретиться взглядом со своим дальним родственником. Наконец Сарек заговорил:
— Ставак немного рассказал нам о тебе.
Сипак вздрогнул и кивнул, но от Сарека не укрылось облегчение, которое старался не выдать Сипак, и то, что лежавшее на постели тело чуть расслабилось. Сарек продолжил:
— Ты много говорил, пока мы пытались ввести тебя в транс. Твой мозг сопротивлялся нам на каждом шагу.
Сипак снова напрягся.
— Что я сказал?
— В основном ты говорил о Сауле и о том, что не смог установить родительскую связь. Остальное касалось раны, которую ты получил из-за разрыва связи с женой, и того, что надо сделать, чтобы сохранить жизнь вам с Пэном. — Сарек примолк. — Могу сказать, что все это затронуло тебя глубже, чем ты признал. Связь, существовавшая между тобой и Карен, — наиболее глубокая и сильная из всех, какие мне когда-либо доводилось видеть. Причиной тому — способности Карен.
Сипак не ответил. Он попытался повернуться спиной к Сареку, но обнаружил, что слишком слаб даже для такой малости. Пришлось лишь отвернуться. Горькая слеза помимо воли прочертила тоненькую дорожку по его лицу.
Сарек искренне сочувствовал страданиям молодого вулканита, лежавшего перед ним на кровати.
— Сипак, родительская связь не настолько необходима, как ты, кажется, веришь. И ее отсутствие ни в коей мере не нарушает твоего отцовства. Как и материнства. Карен тоже не сразу установила родительскую связь с Саулом.
— Но я должен был знать о своем сыне. Я должен был почувствовать нечто, исходившее от Карен… хотя бы родовые муки, — едва слышно плакал Сипак.
— Насколько я знаю женщин и драконов, а заодно силу разума Карен, они могли скрыть от тебя все, что хотели. Не твоя вина, что Карен предпочла утаить от тебя рождение сына — неважно, по каким причинам — и что несчастье оборвало ее жизнь. Если бы не эта трагедия, она известила бы тебя о Сауле, и все пошло бы своим чередом.
— Но я же знал, должен был знать, что Пон Фарр не заканчивается, — по крайней мере, когда оба здоровы — если не наступает беременность. Мне следовало бы заподозрить что-то, когда все закончилось так быстро, — с мукой в голосе откликнулся Сипак.
— Теперь делать нечего, — мягко ответил Сарек. — Что прошло, то прошло. Сейчас никто этого не в состоянии изменить. Лучшее, что ты можешь сделать — принять все как есть и жить дальше. Целители не позволят тебе вернуться на корабль, пока ты не готов к этому.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
