Вскоре после прибытия Кроули и его возлюбленных в Аббатство, он попытался выполнить сексуальный магический ритуал с ними обеими. Этот ритуал был создан, чтобы прославлять вход солнца в зодиакальное созвездие Тельца (20 Апреля 1920 г.). Кроули был скандализирован, когда, посреди церемонии, разразилась ссора между Лиа и Нинетт. Последняя, рыдая, убежала из Аббатства, одетая лишь в тонкий плащ. К тому времени было уже темно, и шел дождь, так что Кроули пошел искать ее. После часа или около того поисков он нашел ее и привел обратно в дом. Пока он отсутствовал, Лиа напилась бренди. Она приветствовала Нинетт проклятием и немедленно начала драку с ней. Кроули утешился курением опиума.
Кроули хотел бы сделать жизнь в своем Аббатстве более организованной и составил программу обучения и работы для посетителей:
Неделя Первая: Трехдневный прием. Один день тишины. Трехдневный инструктаж. Магическая Клятва, сопровождаемая четырьмя неделями тишины и работы.
Неделя Шестая: Однодневный инструктаж.
Недели с Седьмой по Девятую: Три недели тишины и работы.
Неделя Десятая: Недельный инструктаж и отдых.
Недели с Одиннадцатой по Тринадцатую: Три недели тишины и работы.
Вне всяких сомнений это было идеально в теории, но, как указано у Джона Саймондса, «ни один из представителей кочевой богемы, появлявшийся в Аббатстве из Парижа, Лондона или Нью-Йорка не придерживался подобной рутины».
Кроули много думал о своих взаимоотношениях с Лиа и решил, что его магические силы дают ему возможность распознать Великую Богиню, пребывающую внутри ее физического тела:
— Даже если во мне она предчувствует и любит Бога, покров за покровом моей мужской тени, скрывающей Его, я все же пронзил ее фальшивое обезьянье лицо, живую Смерть ее дряблой кожи на ужасном скелете, и пришел к Великой Богине, странной, развращенной, голодной, неумолимой, и предложил мою Душу — Божественность и мужественность, уничтоженные одним ударом Ее лапы — на Ее Алтарь. Так, любя Ее, ликуя, что она приняла меня как Ее раба, Ее зверя, Ее жертву, Ее сообщника, я должен любить даже Ее маску, саркастическую жеманную улыбку, похотливо кукольно-обезьянье лицо, изнуряющее бесстыдство ее плоской груди…[106]
Примерно к этому времени Кроули принял клятву повиновения у Лиа как у Багряной Жены. Затем она, наверное, в ответ на предложения самого Кроули, всячески унижала его, прижигая его грудь тлеющим концом сигареты и позволяя ему есть ее экскременты.
23 июля 1920 года, Джейн Вулф, голливудская звезда второго эшелона, прибыла в Палермо с намерением продолжить путь и остановиться в Аббатстве — она изучала сочинения Кроули с 1917 года и была убеждена, что он был Мастером, способным излечить ее душу от болезни. Согласно Сибруку, знавшему ее достаточно хорошо, происхождение ее болезни было довольно простым — она страдала от «не встретившей взаимности страсти к какому-то homme fatale[107] из эры Сухого Закона, от перебора самогонного джина, упадка духа, и парочки других депрессантов, которые… включали веронал». Лиа встретила Джейн Вулф в Палермо. Последняя была шокирована внешним видом Багряной Блудницы; она была одета в черное засаленное платье, пыльное и грязное, ее лицо было грязным, волосы свалялись, а ногти были нестрижены и отвратительны на вид. Лиа проводила Джейн к Кроули, чей внешний вид был, похоже, в равной степени эксцентричным; он был одет в сильно раскрашенный полосатый костюм, на запястье имел много браслетов и носил трость.
На следующий день все трое прибыли в Аббатство. Впечатления Джейн Вулф были неблагоприятными. «Это было, — писала она, — физиологически омерзительно, и по мере того как медленно тянулся день, я стала ощущать отвратительные вонючие миазмы, окутывающие это место; они поднимались в виде испарений в самые небеса. Я не могла дышать. Когда я добралась до моей комнаты тем вечером, то просто потеряла сознание…» Тем не менее, Джейн Вулф осталась там, будучи формально принятой в Кроулианский АА несколькими днями позже. Случившееся потом было далеко от того, чего она ожидала. На изолированной площадке неподалеку от аббатства Кроули устроил пастушье убежище — крытый соломой навес. Позади него он выкопал небольшую яму, содержащую известь и используемую в качестве уборной. Он убрал прочь всю одежду Джейн и ее багаж, оставив ей записную книжку и карандаш для ведения магического дневника, и дал ей единственное платье с капюшоном из грубой шерстяной ткани. В ее распоряжении будет, как сказал Кроули, целая вселенная, чтобы смотреть на нее и играть с ней, и женщина должна оставаться под своим навесом в течение месяца. Никто не будет наносить ей визитов, но каждую ночь, пока она будет спать, маленький мальчик будет приносить ей провизию на следующий день — кисть винограда, хлеб и кувшин воды.
Джейн была шокирована перспективой своего уединения, которое оказалось чрезвычайно некомфортабельным — у нее не было даже постели из соломы; она была вынуждена спать на голой земле и сперва была крайне озлоблена, сокрушена нервным срывом и депрессией. Затем в течение нескольких дней она была «спокойна, но скучна»; настолько острой была эта скука, что по прошествии девятнадцати дней Джейн почти отказалась от эксперимента. Впрочем, она выдержала и в течение последних десяти дней своего одиночества почувствовала «отменное спокойствие, глубокую радость, обновление силы и храбрость». По окончании своего уединения Джейн Вулф оставалась в Аббатстве некоторое время, изучая «основы самоконтроля и развитие своих внутренних ресурсов и дополнительной силы» — другими словами, аспекты кроулианской «магики». Наконец, она вернулась к своей актерской карьере.
Тем временем, приблизительно в середине октября, Анне Лиа, ребенок Кроули и Лиа, умерла в госпитале в Палермо. Шесть дней спустя у Лиа случился выкидыш. Даже Кроули потерял свое обычное хорошее расположение духа — не только потому, что был опечален смертью дочери, но и потому, что ужасно страдал от фурункулов. Лиа стала истеричной; все их проблемы, как утверждала она, были вызваны Нинетт, колдовавшей против них. Кроули, после прочтения «магического дневника» Нинетт, похоже, согласился с ней, проведя церемонию экзорцизма и выдав Нинетт примечательное уведомление:
НИНЕТТ ФРО (Фро была девичьей фамилией Нинетт Шумвэй). Твори, что ты желаешь, да будет то законом. Инициация оправдана. Налицо выделение зловония и эпидемии. В твоем случае двое уже погибли, и остальные сделались больными. Есть признаки того, что процесс может привести к очищению, и ситуация сделается безопасной в течение короткого времени. Но мы не можем рисковать под угрозой дальнейшего ущерба; если твоя ненависть все еще жива, будет лучше прикончить ее в зародыше. Продолжай тщательно вести свой дневник. Отправляйся и живи в Чефалу одна; отправляйся одна в госпиталь;[108] в день, перед тем, как выписаться из больницы, пришли свой дневник, и я обдумаю положение заново. Я должен надеяться на то, что увижу, как язвы заживут и будут исцелены. Не отвечай на это; просто делай так, как я говорю. Любовь — закон, любовь подчиняется воле.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
