Императрицу занимали новые проблемы. В 1764 году произошло убийство Ивана VI. В связи с родством Ивана VI с Брауншвейгским домом Европа насторожилась. Положение Екатерины после двух лет правления было несколько сомнительным: к власти ее привел военный переворот, ее считали причастной к смерти супруга – и теперь еще в заточении умер номинальный император. Оппозиционные силы придавали убийству Ивана VI значение национальной катастрофы, угрожали узурпаторше и вели подготовку активных мер по освобождению детей и мужа Анны Леопольдовны, которые все еще жили в ссылке. Екатерина молчала, ничего не делала в этой связи и посвящала себя делам правления.
Екатерина любила великолепие, она выделяла крупные суммы на роскошь, но сама жила скромно. Ее тип роскоши отличался от елизаветинского. И при Екатерине были пышные балы, празднества и подарки. Но она вкладывала деньги в предметы искусства. Она любила книги и библиотеки: «Непросвещенная нация – стадо овец без барана-вожака». Слово было жизненной максимой и политической программой. Екатерина постоянно читала, отмечала важные мысли и сама активно писала и в различных жанрах. Самым большим богатством, которое она дала стране и людям, была ее политика в области образования. Императрица основала школы различного уровня образования и по многим профессиям. Она осознанно связала образовательную политику с общими политическими целями: военные академии подготавливали завоевание новых областей, высшие коммерческие училища усиливали европейскую интеграцию России, горные институты способствовали открытию и освоению залежей полезных ископаемых. Большое значение Екатерина придавала качественному усовершенствованию флота.
Не было ни одной области политики, экономики или морали, к которой Екатерина не приложила бы руку. Ее трудовой энтузиазм и, в паре с хитростью, способностью к управлению государством обеспечили Екатерине то выдающееся положение, которого не добивался ни один русский царь и которое позволило ей наряду с имперскими завоеваниями достичь исторического величия. Министры были хорошо оплачиваемыми советниками императрицы. Она одна руководила министерствами, Сенатом, полицией, издавала законы, строила дворцы, собирала произведения искусства и справляла пышные празднества. Она одна несла ответственность за (в основе своей лишь относительно успешные) усилия по реформированию самой сущности государства.
Просвещенная монархиня
Екатерина II вошла в историю как великая просветительница на царском престоле. Просвещенный абсолютизм имел место в тех западноевропейских государствах, где высказывание «государство – это я» наталкивалось на неприятие стремящегося к гражданским правам третьего сословия. Екатерина могла не опасаться того, что русский крестьянин или купец поймет ее филантропические представления о морали. Правда, аристократия как социальный класс мало размышляла о просвещении, но во второй половине XVIII века правление Екатерины способствовало появлению в аристократии противоречий с духовными проблемами времени. Именно женская часть аристократии открыла в философии, изобразительном и театральном искусстве и в литературе и музыке богатое поле деятельности, предоставляющее отличные возможности для эмансипации, тем более что политические сферы для нее по-прежнему оставались закрытыми. Екатерина стремилась войти в историю как просвещенная монархиня и в соответствии с этим приукрашивала свой портрет. Благодаря своей умелой тактике при дворе, аристократии и даже верхушке администрации, а также с помощью моральных и деловых качеств прибывших из-за границы масонов и отечественных литераторов Екатерина добилась необходимой внутриполитической свободы действий. «Великий наказ» и Уложенная комиссия, которые она создала в начале своего правления, должны были служить стабилизации ее правления и великим идеям реформ. Для этого императрица сосредоточила небольшую и компетентную группу аристократов, политиков и практиков в области управления, которую она поставила на службу своим целям.
Екатерина II восхищалась идеями Просвещения, в том числе и освобождения крестьян из крепостной зависимости. Когда же идеалам нужно было придать вид реформ, императрица капитулировала перед практическими проблемами. Тем не менее она хотела, чтобы на Западе ее считали Вольтером России. Ее партнер по переписке Вольтер, который издалека льстил ей, представляя ее «великим мужем, которого зовут Екатериной», хотел собственными глазами увидеть, что Екатерина сделала с просветительскими идеями при переносе их в далекую Россию. Екатерина была умна и отказалась от встречи. В России не было возвышенных идеалов, на которые следовало бы посмотреть. Крепостное право стало четко организованным, права дворянства были расширены, а самодержавие усилилось.
Так просветительские претензии Екатерины порой являлись аргументом против упреков в узурпации престола. Екатерина знала, что русских гвардейских офицеров и консервативную земельную аристократию можно удовлетворить не общечеловеческими или гражданско-конституционными поучениями, а монетой, землей и «душами». Поэтому ее портрет в истории является в виде головы Януса, лица которого смотрят и на Запад, и на Восток. Екатерина никогда не посягала на свою максиму: «Русская империя настолько обширна, что любая другая форма правления кроме самодержавия только повредила бы ей, потому что все остальные более медленные в осуществлении и содержат в себе бесчисленные различного рода пристрастия, которые приводят к разделению власти и силы, в то время как правитель, который смотрит на всеобщее благо как на свое собственное, имеет все средства для искоренения вреда».
Желание осуждать Екатерину за сохранение принципа самодержавия свидетельствовало о малом понимании русской истории. Как немка она вынуждена была особо тщательно охранять традиционные представления о правлении. Она нуждалась в просветительской тенденции для укрепления власти и использовала ее. Когда в 1765 году Екатерина своим «Великим наказом» намеревалась приступить к реформе русского законодательства, она в 635 параграфах прописала те основные правила, которые ранее сформулировал Монтескье в «De lesprit des lois» («Дух законов»). Граф Никита Панин прочел проект Екатерины и признал: «Это принципы, которые пригодны, чтобы разрушить стены». Этого не должно было случиться. Комиссия, созванная Екатериной для проверки документа, половину параграфов вычеркнула полностью и изменила так много, что она рассматривала свою честолюбивую бумагу только как «правила, на которых можно основывать мнение, но не как закон…». Это был скромный успех для просветительницы, когда она подвела итог: «Наставление внесло много больше единства во все правила и точки зрения, чем это было раньше. Теперь многие знали по меньшей мере волю законодателя и начали согласно ей действовать». Екатерина совершенно серьезно относилась к этому предложению.
Исправленный документ должна была обсудить и утвердить Уложенная комиссия. Около шестисот депутатов от сословий, городов, казаков и государственных крестьян совещались с 30 июля 1767 года в Московском Кремле. Длившиеся месяцами дебаты приносили императрице обширную информацию о внутреннем состоянии империи, но она должна была признать, что не таким путем следует осчастливить Россию. Более чем через год, в сентябре 1768 года, разразившаяся война против Турции дала ей благопристойный повод распустить собрание. Важный просветительский элемент ее политики потерпел поражение. К сожалению, Екатерина уже отправила свое творение для обсуждения в главные города Западной Европы. Оттуда пришел позитивный отклик. Фридрих II назвал основные принципы человечными. Представление о русской просветительнице было столь доброжелательным, что за границей никто не хотел принять к сведению конечное фиаско. Нельзя было наносить ущерб репутации русской императрицы.
Все же Екатерина была честна и писала Вольтеру из завоеванной еще Иваном IV Казани: «Те законы, о которых так много говорят, еще не составлены, и кто может поручиться за их пригодность?… Представьте себе, что Вы должны служить Европе и Азии. Какие различия в климате, людях, обычаях, а прежде всего в понятиях. Я хотела увидеть это собственными глазами, и вот я в Азии. В этом городе проживают 20 народов, не похожих ни в чем, и, несмотря на это, для них должна быть сшита юбка, которая одинаково хорошо сидит на всех. Легко найти всеобщие правила, но детали? И какие детали? Это почти так же трудно, как создать целый мир, объединить его и сохранять».
Тем временем существовали другие законы. Члены Сената, однажды призванные Петром I для представительства, слушались все еще только приказов императрицы. Екатерина II осуществила то, чего не делал ни один другой правитель до нее – провела секуляризацию церковных владений. Государство платило духовенству, монастырские крестьяне как государственные перешли в крепостную зависимость. Любое сопротивление жестоко подавлялось. Архиепископ Ростовский Арсений Масеевич (Arseni Masejewitsch) назвал Екатерину разбойницей на престоле и возложил на нее вину за смерть Ивана VI. В 1772 году отец Арсений, как и Иван VI, окончил жизнь «безымянным заключенным» в крепости.
