— Думаете, они смогут уловить наш сигнал? — спросил Дон.
— Вне всякого сомнения, — заявил Спаркс, произведя окончательную настройку. — Я отправил послание на нашей частоте, да и приемную мощность сейчас повысили…
Он до отказа вывернул ручку громкости, поднес ко рту микрофон и шепнул в него. Тотчас же динамики разнесли по отсеку его голос, перекрыв монотонное бормотание Центральной.
— Звучит довольно внушительно, — заметил Дон.
— М-м-да… — признал Голд без особой радости, — но слышно его в радиусе метров тридцати, а сколько миллионов миль до Марса?
— Но у них там мощные приемники, — запротестовал Спаркс. — У них параболические антенны, способные уловить самый слабый писк…
— Ну, хватит, — сказал Дон. — Давайте лучше попробуем еще раз к ним пробиться.
Должно быть, слухи о предстоящем событии уже поползли по кораблю, поскольку, вскоре к ним присоединился Курикка, доктор Учальде и стюард Парсер. Спаркс вновь и вновь подстраивал приемник, пока не достиг удовлетворительного результата. Подсоединив питание, он взял микрофон и сказал:
— «Иоганн Кеплер» вызывает Марс-Центральную… Ответьте, Центральная, как слышите меня? Ответьте.
Снова и снова повторял он эти слова ровным и спокойным тоном. Голос его заглушал методично повторяющееся сообщение Центральной. Затем он замолчал, отложил микрофон и отключил передатчик. Летели минуты. Марс никак не реагировал.
— Мы так и не пробились к ним? — спросил Дон.
— Об этом ещё рано говорить, сэр. На таком расстоянии нашему сигналу потребуется несколько минут на то, чтобы достичь Марса и столько же, чтобы их ответ достиг нас.
Он включил передатчик и повторил вызов.
Быстро бежали минуты. Никто не отвечал на запросы. Их сигналы тонули в зловещем молчании космоса. Наконец, Спаркс стряхнул с себя оцепенение, выдернул из гнезда шнур микрофона и обернулся к остальным. На его изможденном лице выступили крупные капли пота.
— Очень сожалею, капитан, но я сделал все, что было в моих силах. Я уверен, наш сигнал доходит до них, но он слишком слаб. Думаю, его перекрывают помехи, оставшиеся после солнечной бури.
Внезапно бесконечно повторяющийся голос Марса смолк и спустя несколько мгновений напряженной тишины новый голос произнёс:
— «Иоганн Кеплер» — это вы на связи? Мы поймали какой-то сигнал на вашей частоте, но не можем разобрать его. Вы ли это? Повторите, слышите ли вы меня? Марс-Центральная вызывает «Иоганна Кеплера»! Мы уловили очень слабый сигнал на вашей частоте, но не можем…
— Это все буря, — объяснил Спаркс. — Буря и наша слабая мощность.
— Вы сделали все как надо, — сказал ему Дон. — Никто вас не упрекает.
Да, упреков не было. Но от этого было не легче. Они не могли связаться с Марсом, а это практически означало, гибель…
8
Все разошлись, а Дон продолжал разглядывать уродливый передатчик, будто пытался усилием воли заставить его работать. Надо было найти выход — радио оставалось их последней надеждой.
— Можете ли вы хоть как-то повысить его мощность? — спросил он.
Спаркс отрицательно покачал головой.
— Я и так нагрузил все цепи на сорок процентов сверх нормы. Какое-то время они ещё продержатся. Вы же видите, я каждые несколько Минут отключаю питание. Еще немного и они полетят.
— И нет никакого способа их упрочить?
— Боюсь, что нет. Собрать эту штуковину было несложно. Все остальное время мы с Голдом искали пути повышения надежности цепей. Но по мере нашего приближения к Марсу слышимость улучшится, уверяю вас. Со временем они нас обязательно услышат.
— «Со временем» — это совсем не то, что нам нужно, — заявил Учальде. Подойдя к передатчику, он стал раскачиваться на носках, как, должно быть, делал на своих лекциях в студенческой аудитории. — Пока я ещё не могу управлять кораблём, но уже способен рассчитать его орбиту. Я произвел расчеты на основании записей, оставленных покойным навигатором, и установил, что погрешность в курсе ежесекундно возрастает. И, чем больше проходит времени, тем более она растёт и тем труднее, соответственно, ее исправить. Представьте себе очень длинный и широкий желоб, по которому катится шарик. Если он движется прямо, то внизу желоба он собьет колышек. Но если в пути легким толчком отклонить его, то в конце пути он значительно отклонится от первоначального курса. Еще одним таким же усилием его можно возвратить на исходную траекторию, но только сразу же после первого толчка. Если же промедлить, то шарик отклонится уже на много и тогда, чтобы вернуть его на курс, потребуются большие дополнительные усилия. Вы, конечно, поняли, что под шариком я имел ввиду наш корабль, а под колышком — Марс. Мы упустили довольно много времени и теперь самостоятельно вряд ли сможем произвести коррекцию. Нам необходимо сейчас же, срочно связаться с Марсом.
После этой лекции, которую никто не пытался оспорить, в отсеке воцарилось тягостное молчание. Оглядев собравшихся вокруг людей, Спаркс закричал, будто обороняясь:
— Не смотрите на меня! Я сделал все, что мог! Я собрал вам радио, и оно действует, вы же слышали! Большего из него не выжмешь! Это — все, что я мог сделать! Да…. А что вы хотели от обычной рации с модулированным сигналом? Это же вам не какой-нибудь там радар или локатор, где-просто фокусируются сигналы. Но это все, что мы в силах еде…
Дон быстро схватил его за плечо, может быть, немного сильнее, чем хотел.
— Что вы там сказали насчет радара? — быстро спросил он, так что радист от неожиданности отшатнулся.
— Ничего, сэр. Ничего такого, что могло бы нам пригодиться. Конечно, при фокусировании сигнала можно получить мощность вдвое большую, чем теперь. Но для передачи информации нужен именно модулированный сигнал, В противном случае, Марс сможет засечь только направленный сигнал. Они будут знать только, что мы с вами где-то здесь— и ничего больше!
— Нет, — возразил Дон. — И кое-что еще.
Он прошелся по отсеку, сосредоточенно стуча кулаком по ладони.
— Кое-что ещё мы с вами можем сделать. В какой-то книге я читал о раннем периоде развития радио. Нечто связанное с кодами…
— Точно, — подтвердил Спаркс. — Был такой код. Им пользовались лет двести тому назад. Мы тоже изучали эту историю в радиошколе. До того, как люди стали пользоваться модулированными сигналами, они использовали обычные статистические импульсы, которые прерывали длинными и короткими паузами, вроде шифра. Я предполагаю, что каждой букве соответствовала своя комбинация сигналов и пауз. Но мы-то сделать этого не сможем.
— Почему бы и нет?
Спаркс было усмехнулся, но, увидев выражение лица Дона, подавил улыбку.
— Видите ли, этого кода теперь уже никто не знает. А если бы и знали, то все равно не смогли бы закодировать им свое сообщение, и уж тем более никто бы не сумел его расшифровать. Идея, конечно, великолепная, мы бы вполне могли ее осуществить, но…
— Никаких «но». Раз сможем, значит, сделаем. Вы сумеете передать длинные и короткие сигналы, если я напишу вам текст?
— Думаю, что да. Я могу собрать прерыватель включать его в нужный момент. Можно даже записать все это на пленку. Так будет даже проще…
— Вот и займитесь этим. Как только я напишу, то принесу вам текст. Курикка, пойдемте со мной.
Выйдя с ним в коридор, молчавший до сих пор Курикка тяжело вздохнул и сказал:
— Если вас не затруднит, сэр, скажите, что вы собираетесь делать?
Он выглядел столь озадаченным, что Дону захотелось стукнуть его по плечу.
— Спокойно. Сейчас мы с вами пройдем в библиотеку. А там поищем нужную нам информацию. Если ее нет в книгах, то она должна иметься в компьютерной памяти.
Все оказалось довольно просто. В книгах, как он и предполагал, ничего не нашлось, они были представлены преимущественно беллетристикой для досуга пассажиров. Поэтому Дон сразу же набрал на дисплее индекс энциклопедии. Между разделами КА и КУ и впрямь оказалась статья «Коды». Пропустив несколько абзацев, Дон остановился на статье «международный код» и тут же заказал себе ее печатную копию.
— Вот он, — сказал Дон, торжествующе помахав листком, на котором выстроились колонкой точки и тире. Посмотрим, удастся ли нам закодировать наше сообщение…
Однако уже в отсеке управления доктор Учальде нашёл ещё более простое решение.
— Почему бы нам не поручить все это компьютеру? В конце концов, эта тупая машина лишь для того и предназначена. С вашего позволения, синьоры, я составлю простенькую программу для кодирования наших сообщений и запишем их для постоянной передачи. После того, как мы отправим первый текст в эфир, я уверен, на Марсе быстро разберутся, что к чему. Возможно, перед началом передачи стоит передать ряд простых цифр от одного до десяти, чтобы они не приняли наше сообщение за случайный набор импульсов. А после уж можно передавать им все, что с нами случилось.
