Я обернулась, чтобы еще раз посмотреть на него, и едва не споткнулась, столкнувшись с его холодным, как тогда, вымораживающим взглядом. Было больно. От воспоминаний, от того равнодушия и от осознаний… Осознания того, что он-то помнил все. Помнил и прикидывался. Просто играл со мной. Играл в друга, играл в защитника. А защита мне требовалась от него самого. От таких, как он. Лживых, двуличных тварей, которые приходят развлекаться, а после заставляют забыть.
И даже то, что он мне помог, было мерзко. Помог, узрев запрет. А если бы его не было, этого запрета? Он бы остался там, в клубе, и нашел и себе девочку на ночь, не интересуясь даже именем, без мыслей об уважении чужой воли. Маг… Он всего лишь маг. А я… глупая, доверчивая… дура!
И так противно стало. Просто противно. А в груди все сжалось, как будто… Слезы, только не здесь, не сейчас, не при всех. Почему все случилось именно так? Почему?
Теплая ладошка коснулась руки.
— Ты в порядке? — Митара обеспокоенно смотрела на меня своими большими и не по-детски серьезными глазами. — Давай выйдем отсюда, а то ты уже плакать собираешься. А зачем радовать придворных крыс?
Она говорила спокойно и даже не стеснялась окружающих, которые негодующе (расслышали про крыс) вскрикнули.
— Идем. — Я быстро кивнула соглашаясь. Только прежде нашла Карона и поймала его согласный кивок, направленный своей подопечной.
Придворные негодовали. Это было видно по тому, как они расступались. Семья? Мне было слоэно сказать, кто из присутствующих здесь — семья. Хель? Хель быстро шел к нам с Митарой и, судя по глазам, которые уже начали отливать красным, ничего хорошего мага не ждало. Арье? Принца не было, как и императора с супругой.
Мы уже уходили, когда я, закрывая за собой дверь, увидела, как к Эйстону подходит советник Лейворей и довольно усмехается.
В коридоре было пустынно, если не считать нескольких стражников в одежде магов. Эти предпочитали не обременять себя оружием и вальяжно отдыхали прислонившись к стене. Один даже сполз на пол и задумчиво пялился в потолок.
Наш резкий выход заставил их подхватиться и изобразить бурную деятельность охраны дверей. Вылетевший же следом Хельдеран и вовсе промотивировал самых ленивых вытянуться по струнке смирно.
— Кирин? Что он тебе сказал? — в отличие от Митары он не смог говорить спокойно.
— Не кричите, пожалуйста, — попросила девочка, полностью игнорируя его сияющие красным глаза. — И вообще, вам лучше держать себя в руках и уйти. Это не мужские разговоры и ваше присутствие все только усугубит.
И он послушал. Застыл, как будто не понимая, что он здесь делает, а после спокойно вернулся в зал. Митара запрокинула голову, останавливая кровь.
— Прости, я пойму, если ты обидишься, но он здесь лишний, — понурилась девочка.
— Нет, он действительно лишний.
— Тогда идем. Не люблю говорить при чужих, — она зло покосилась на магов. — Стоят, слушают.
Она повела меня куда-то вглубь дворца. Не знаю. Как она здесь ориентировалась — вероятно как и я, то есть никак — но отошли мы от стражи далековато, прежде чем девочка наконец остановилась и кивнула прямо на пол. Сама она без лишних раздумий уже уселась.
Я видела только ее силуэт, в полумраке потревоженной нами комнаты. Свет Митара не стала зажигать, да и мне было проще так. Злость уже начала медленно утихать, и становилось просто больно, но я знала: скоро пройдет и она, — и на ее месте вновь возникнет пустота. Как и было до школы искусств. Как было всегда.
— Что он тебе такого сказал? — прямо спросила Митара. Без осуждения. Без сочувствия. Просто задала вопрос. Так обыденно. Как будто ее совсем ничего не волновало. И ее спокойствие начало передаваться мне. Девочка снова запрокинула голову.
— Напомнил о нашей первой встрече, — с сожалением выдохнула я. Без злости и обиды, которые ушли по воле моей собеседницы, мое поведение стало казаться совсем уж глупым.
— А ты не знала, как вы познакомились? — удивление сквозило в ее голосе.
— Не знала, что наша первая встреча была такой. Я думала, она произошла позже, — призналась я, и все же опустилась на пол. Платье помнется, но разве уже время думать о благопристойном виде.
— А она не такой, как ты хотела? — допытывалась Митара.
— Она была совсем не такой.
— И было бы лучше, если бы его там не было? — продолжала девочка.
— Нет… хорошо, что он там оказался, — выдохнув, призналась я.
— Тогда почему ты плакала? Он сделал что-то не так?
— Так. — Перед глазами вновь встала картина с лечением. А если бы не он тогда, что бы со мной произошло? Что бы случилось?
— Но к чему слезы?
— Он… сделал это, потому что был должен. А если бы у меня не стоял запрет? Что тогда? — Хоть Митара и не могла видеть меня, я закрыла лицо руками. Снова было больно, как когда с уже поджившей раны отбирают запекшую корочку крови.
— Но ведь этого не произошло? — заметила девочка. — А если этого не произошло, почему ты злишься на него из-за гипотетически возможных ситуаций? Я не могу сказать, что не понимаю тебя, но… Это глупо. Если бы я злилась на Карона за все, что он мог сделать или не сделать.
— Он и не сделал бы, если бы не запрет!
— Тогда скажи спасибо императору, — девочка фыркнула. — И все. Тебя только это расстроило? То, что он помог по обязанности?
— Да… я не знаю… я уже ничего не знаю.
— А как он мог помочь тебе по какому-то другому поводу, если вы были даже не знакомы? Кирин, ты хоть и из императорской семьи, но такая глупая! Телепатов очень мало, и влюбиться с первой мысли никто не в состоянии. И потом, разве так уж важно как прошла ваша первая встреча, если все закончилось благополучно? Зато теперь он тебя опекает! По-настоящему заботится. Разве это не важнее?
Она говорила, а я все больше расстраивалась, ведь… она была права. Эта десятилетняя девочка было мудрее, чем я. Или просто она могла обойтись без эмоций, без порывов, без глупых мыслей.
Внезапно Митара поднялась на ноги, замерла, прислушиваясь к чему-то, а после быстро взяла меня за запястье и потянула к выходу.
— Идем, больше здесь находиться нельзя.
— Почему?
Ответить девочка не успела. Откуда-то издалека раздался женский вскрик, а после голос императора, который с каждой секундой звучал все ближе. Митара дернула меня к себе, отчего я больно ударилась об угол ниши, и уселась прямо за вазоном с цветами. Я последовала ее примеру, стараясь не думать, на что будет похоже мое платье после таких приключений. Хорошо еще, что косметика не потекла, проявляя чудеса стойкости.
Вспыхнул свет, разгоняя ставший привычным сумрак. Я зажмурилась в первый момент, а после — пожалела, что открыла глаза.
