«отписаться». – Что мне делать?
– Послушай, ты должна быть осторожнее. Надо же, сделала свой аккаунт открытым! О чем ты только думала?
Неожиданно Зоэ бурно разрыдалась, и Виола ее обняла.
– Ты чего это, а? Испугалась неприятностей из-за фигли-мигли с настройками? Думаешь, я расскажу твоему отцу?
Чувствуя, что горячие слезы промочили ей рубашку, Виола продолжала обнимать Зоэ, слушая бормотанье расстроенного подростка.
– Нет, нет… – Зоэ прямо-таки намертво вцепилась в Виолу. – Я просто так по ней соскучилась… так соскучилась… Я хочу к маме!
И Виоле понадобилась вся сила воли, чтобы тут же не забрать Зоэ к себе домой.
Вернувшись, Виола первым делом налила себе большой бокал вина. Айзек, делавший себе кофе, подошел поцеловать жену в щеку, и Виола прижалась к его большому теплому телу.
– У тебя усталый вид, – сказал он.
– Спасибо.
– Не в обиду, дорогая.
Она подняла глаза на мужа, верного настолько, что это было как-то не по нынешним временам, любящего и преданного, и едва не рассказала ему все как есть о пришлом австралийце в их Кловердейле, который скрывает позорное прошлое, и как она чуть не предложила Зоэ и Заку пожить под их кровом, чтобы отобрать их у человека, которому порядочные люди не подадут руки.
Но Виола не могла рассказать – еще слишком рано для разоблачений. Держи друзей близко, а врагов еще ближе. Виолу заботили не только дети Паркера, но и Дженнифер, в жизнь которой она уже однажды вмешалась и все чудовищно испортила.
Виола не могла снова допустить подобной ошибки.
16. Адам
Утром по дороге в школу Зоэ была тише обыкновенного и совершенно не горела желанием говорить с отцом – например, объяснять, почему Виола держится с ним так странно. Что-то явно происходило, но у Адама не было времени забивать себе голову, тем более что, приехав в офис, он узнал, что проводит собеседование, о котором совершенно забыл.
Во время собеседования речь шла о непростых рамках проекта, 3D-визуализации, о многоплановости профессии дизайнера, который должен держать в голове и архитектурные особенности, и конструктивное решение, и окружающий ландшафт, и еще целый ряд вопросов, но Адам никак не мог целиком сосредоточиться. Несмотря на исключительную пригодность кандидата на вакантную должность, Адам недоумевал, как это у него получается с лету находить людей для своей компании, а с поисками партнерши для жизни все так чертовски сложно. Ни один из супругов не может уволить другого за какой-нибудь косяк или недостаточный вклад в общее дело; тут все гораздо сложнее, и порой приходится биться как черт, чтобы сварганить дизайн хоть отдаленного подобия счастливой семьи.
Впервые увидев Сьюзен, он был сражен наповал самоуверенной красавицей с роскошной гривой светлых волос и необыкновенно яркими, словно цветы ипомеи, голубыми глазами. Про ипомею он знал, потому что его первая клиентка заказала сад с этими вьюнками, и когда из зеленых чехольчиков бутонов высунулись небесно-голубые цветы с нижними лепестками более светлого тона, Адам был на седьмом небе. Он сделал массу снимков цветущей лианы, водоема, для которого долго искал место, живой изгороди из кустов бирючины, высаженной вдоль границ участка, мощеной дорожки, зигзагами спускавшейся к гончарной мастерской, – это был его первый крупный проект, и голубые цветы вьюнка запомнились навсегда. Едва Адам заглянул в глаза Сьюзен, как сразу подумал об ипомее и сказал об этом. Сьюзен сочла его безнадежным романтиком. Они познакомились в сентябре, сразу после начала цветения вьюнков, к октябрю Сьюзен нечаянно забеременела, а в декабре Адам сделал предложение…
Остаток дня пролетел как на крыльях – Адам был занят по горло, и перед уходом из офиса (он торопился на новый урок танцев в библиотеке общих вещей) он сбросил детям сообщение, предупредив, что скоро будет. Зак добросовестно ответил, написав, что смотрит мультфильм. Зоэ коротко известила, что они с Виолой вешают новую люстру. После этого Адам написал Дженнифер. Она в последнее время тоже держалась с ним странно, но Адам приписывал это своему сближению с Айлой. Не имея сестры, Адам полагал, что гиперопека со стороны Дженнифер естественна, и решился пригласить ее на танцы, чтобы вернуть общение в прежнее русло.
Дженнифер не ответила на его сообщение. Конечно, она могла быть за рулем, но Адам так и не дождался красноречивого треньканья мобильного.
Доехав до дома, он собрал детям ужин и обменялся несколькими словами с Виолой, у которой будто земля горела под ногами, так ей не терпелось уйти.
– А когда ты вернешься? – Зак уютно устроился на диване в пижаме, когда Адам, приняв душ и приодевшись, сошел вниз. Шарлотта – няня, рекомендованная ему Дженнифер, – расставляла на журнальном столике игру «Четыре в ряд», а Зоэ сидела у себя наверху.
– Поздно, ты уже будешь спать.
– Я его уложу, – внесла ясность Шарлотта. – Мы сыграем несколько партий, затем – чистить зубы и в кровать. Я принесла с собой домашнее задание для колледжа, поэтому в доме скоро будет тихо и спокойно. Во сколько мне сказать Зоэ, что пора ложиться спать? Или она уже взрослая и ляжет сама?
– Она еще не взрослая. – Хотя Адам знал, что дочь так и рвется поскорее повзрослеть. – Я настаиваю, чтобы все телефоны и планшеты на ночь выносились на кухню. Зоэ должна принести свой мобильный в восемь часов. Схожу, напомню ей, чтобы не вздумала капризничать.
Шарлотта одобрительно поглядела на него, а Зак слез с дивана, встал на колени перед журнальным столиком и опустил свой первый красный диск в пластиковое устройство. Адам снова поднялся наверх, постучал в дверь кладовой и, не дождавшись ответа, вошел.
– Папа! – Зоэ подскочила на кровати, будто ее застали за чем-то неподобающим. – Ты меня испугал!
– Так и знал, что ты меня не услышишь, даже если я заору на всю улицу. – Адам повторил правило насчет гаджетов.
– Обещаю, что не забуду отнести телефон вниз.
– Все в порядке у тебя?
– Я слушаю музыку и отдыхаю.
Он знал, что сегодня Зоэ надо писать большое сочинение, но счел за лучшее не вмешиваться и дать ей спокойно позаниматься.
– Ну, тогда до скорого. – Ему страшно не нравилось постоянно сдерживаться и тщательно подбирать слова из опасения, что неосторожно брошенная реплика или взгляд могут вызвать взрыв эмоций. Порой он беспокоился, что Зоэ унаследовала скверный характер и определенные неприятные черты, ведь детям передается не только хорошее, но и плохое, однако когда он смотрел на других подростков и слушал рассказы родителей, Зоэ не казалась ему из ряда вон: она не отличалась от сверстников. И это, положа руку
