В следующие несколько минут мы совершенно поглощены этими упоительными ощущениями. Время остановилось, и я размышляю над тем, что именно эти вещи спасают людей. Подобные мгновения стоят всех страданий. Эти мгновения помогают людям смотреть в будущее. Не верится, что я на целый месяц лишил себя их.
Помню, я говорил ей, что она никогда прежде не целовалась по-настоящему. Но до этого момента я понятия не имел, что и я прежде не целовался по-настоящему. Не так, как сейчас. Каждый поцелуй, каждое движение, каждый стон, каждое прикосновение ее руки к моей коже. Она моя спасительная благодать. Моя Надежда.
И я никогда больше не покину ее.
* * *Я слышу, как закрывается дверь спальни, и знаю, что сейчас Скай застукает меня на кухне, где я готовлю для нее завтрак. Я до сих пор не объяснил, почему так странно вел себя весь месяц, и не уверен, что смогу объяснить, но сделаю все возможное, чтобы она приняла это. Не имеет значения, что случилось между нами прошлой ночью, но я все же не заслуживаю ее прощения, и, честно говоря, она не такая девушка, чтобы смириться с мучениями, которые я ей доставил. Если она простит меня, то ей придется пожертвовать своей выдержкой. А я не хочу, чтобы ради меня она чем-то жертвовала.
Знаю, она стоит у меня за спиной. Пока она не осознает всего, что я ей сделал, пытаюсь оправдать свое появление в ее кухне.
– Я ушел рано утром, – говорю я, не поворачиваясь к ней лицом. – Боялся, что войдет твоя мама и подумает, будто я пытаюсь тебя обрюхатить. Потом, когда я отправился на пробежку и пробегал мимо твоего дома, увидел, что ее машины нет, и вспомнил, что ты говорила о торговых днях. Вот я и решил купить продуктов, чтобы приготовить тебе завтрак. И на обед купил, и на ужин, но можно умять все это и в один присест.
Я поворачиваюсь к ней лицом. Не знаю, оттого ли это, что последние несколько недель я был вдали от нее, или что-то еще, но она кажется мне красивее всех на свете. Оглядываю ее с головы до ног: ну вот, теперь список фактов, которые вызывают мою влюбленность в нее, пополнил предмет одежды. Такое со мной впервые. Какого лешего она пытается со мной сделать?
– С днем рождения, – небрежно говорю я, стараясь показать, как меня восхищает ее наряд. – Мне очень нравится это платье. Я купил настоящего молока, хочешь?
Взяв стакан, наливаю ей молока. Она с опаской смотрит на молоко, но я не даю ей возможности выпить его. Видя эти губы, этот рот… Блин!
– Мне надо поцеловать тебя. – Я стремительно придвигаюсь к ней и беру ее лицо в ладони. – Вчера твои губы просто покорили меня. А вдруг мне все приснилось?
Жду, что она будет сопротивляться, но этого не происходит. Напротив, она с полным самозабвением обеими руками вцепляется мне в футболку и целует меня. Сознавая, что после всего случившегося она все же хочет меня, я начинаю ценить ее еще больше. Неужели у меня еще есть шансы?
И я могу вот так целовать ее?
Это уж чересчур.
Отодвигаюсь от нее и с улыбкой отступаю назад:
– Нет. Не приснилось.
Вновь поворачиваюсь к плите, чтобы перестать пялиться на ее губы и успеть приготовить еду. Мне так много надо ей сказать, но я даже не знаю, с чего начать. Накладываю еду на тарелки и приношу их к стойке, за которой она сидит.
– Сыграем с утра в «Обеденный квест»? – спрашиваю я.
Скай кивает:
– Чур я первая.
Она не улыбается. Она больше месяца не улыбалась мне. Нестерпимо сознавать, что я тому виной.
Опускаю вилку и складываю руки под подбородком:
– Если хочешь, пусть все вопросы будут твои.
– Мне нужен ответ только на один.
Вздыхаю, точно зная, что «одним ответом» дело не ограничится. Скорее всего, та единственная вещь, что сейчас у нее на уме, – это браслет. А об этом я еще не готов говорить.
Она подается вперед, и я внутренне сжимаюсь.
– Холдер, давно ты употребляешь наркотики?
Бросаю на нее быстрый взгляд: вот это да! От неожиданности еле сдерживаю смех. Может, мне следовало бы обеспокоиться тем, что мое поведение навело ее на столь нелепую мысль, но я испытываю лишь облегчение.
Я пытаюсь. Изо всех сил пытаюсь не рассмеяться, но выражение гнева в ее глазах просто восхитительно. Восхитительно, прекрасно и искренне, и я испытываю несказанное облегчение. Мне приходится отвести взгляд, потому что адски хочется рассмеяться. Она сейчас такая серьезная и искренняя, но черт побери! Не могу.
В конце концов мои губы растягиваются в улыбке, и я заливаюсь смехом. Она сердится еще больше, отчего я хохочу только сильней.
– Наркотики? – Пытаюсь остановиться, но чем больше я думаю о том, как все это повлияло на нас за последний месяц, тем сильней меня разбирает. – Ты думаешь, я сижу на наркотиках?
Выражение ее лица совсем не меняется. Она взбешена. Я сдерживаю дыхание, пытаясь остановить приступ смеха и делая серьезное лицо. Наклонившись вперед, беру ее за руку и смотрю ей прямо в глаза:
– Я не сижу на наркотиках, Скай. Честно. Не понимаю, почему тебе это взбрело в голову, но клянусь, что говорю правду.
– Тогда что, черт возьми, с тобой творится? – выпаливает она.
Вот дерьмо! Ненавижу это выражение на ее лице. Она обижена. Разочарована. Измучена. Не знаю, о каких сторонах моего необъяснимого, непредсказуемого поведения она говорит, но я честно не имею понятия, как ответить на этот вопрос.
– А поточнее нельзя?
Она пожимает плечами:
– Конечно. Что произошло и почему ты ведешь себя так, будто ничего не было?
Черт! Это обидно. Неужели она думает, что я пытался отмахнуться от того, что произошло между нами? Мне хочется все ей рассказать: как много она для меня значит и какой это был для меня трудный месяц. Рассказать про Лесс, про нее и меня, и как, черт возьми, обидно, что она ничего не помнит. Как она могла забыть столь важную часть своей жизни?
Возможно, мы с Лесс не были так важны для нее, как я считал. Я смотрю на свою руку и провожу пальцем по буквам ее прежнего имени, желая, чтобы она вспомнила. Но если она вспомнит, то поймет и значение моей татуировки. Поймет, что я подвел ее. Вспомнит, что все происшедшее в ее жизни за минувшие тринадцать лет – прямое следствие моего поступка.
Смотрю ей прямо в глаза и даю самый честный ответ, какой могу себе позволить:
– Я не хотел разочаровывать тебя, Скай. Я успел разочаровать всех любивших меня людей, и после того случая за обедом знал, что и тебя тоже. Поэтому… я ушел, пока ты не полюбила меня. Иначе всякая попытка не разочаровать тебя была бы безнадежной.
Ее глаза затуманиваются. Знаю, я опять выражаюсь неопределенно, но не могу сказать ей прямо. Не сейчас. Скажу, когда точно буду знать, что с ней все в порядке.
