– Не соглашусь с вами, Шейн. К тому же вы, наверное, хотели бы, чтобы я рассказала тете Эстель, как мы теперь замечательно ладим?
«Ну и ведьма», – подумала я.
– Лиззи, даже если бы я захотела помочь вам, то не смогла бы. Вы как следует постарались, отваживая от себя этого парня – так почему вы думаете, что он захочет вернуться? Он, наверное, считает вас ненормальной – после всех этих цветов и мишек.
– Меня не волнует, как вы это сделаете. – Она, ухмыляясь, вынула из кармана визитную карточку и положила на стол. – Вот его телефон. Позвоните ему и решите проблему. А я скажу тете Эстель, что теперь мы с вами почти как сестры.
Не успела я выпалить хоть одно из пришедших мне на ум гневных высказываний, как Лиззи стремительно удалилась, оставив после себя жуткую головную боль, свой недопитый стакан с кофе и визитку Ужасного Бена.
Я стояла больше минуты, сжимая и разжимая кулаки в бессильной ярости, пока не остыла – достаточно, чтобы быть в состоянии вытереть брызги кофе, оставшиеся на прилавке после Лиззи, и выбросить стаканы в мусорный бак. Потом взяла визитку, намереваясь отправить ее туда же. Мельком взглянула на нее – и замедлила шаг.
Остановилась и начала задыхаться.
Оказалось, что у «ужасного» Бена Камерона и моего Бена Купера одинаковые номера телефонов. Представляете?
Лучше бы я осталась спать дома…
Глава 31
– То есть твой Бен и есть Ужасный Бен? – Энни стояла посреди моей спальни в трусиках и футболке и размахивала расческой, будто каким-то смертельным оружием. – Это невозможно! Нью-Йорк – многомиллионный город! Как могло получиться, что твой Бен и бывший парень Лиззи – одно и то же лицо?
Я со стоном вытащила голову из-под подушки.
– Не знаю, не знаю, не знаю! Почему он представился Купером?
Она небрежно уселась на край кровати, едва не придавив Лулу.
– Ты уверена, что он сказал «Купер»? Вы ведь встретились впервые, когда твое внимание было сосредоточено на Глисоне.
Я прекратила стонать и села.
– Эй! Может, ты и права. Я вполне могла ослышаться. В баре было очень шумно. – Но, поразмыслив, опять хлопнулась на подушку. – Нет, нет… Впрочем, не важно – какая разница, Камерон или Купер. Почему мой Бен оказался Ужасным Беном? Кошмар… Все равно, что внезапно обнаружить себя рядом с Волосатым Монстром.
Энни вздрогнула:
– Нет, Волосатый Монстр гораздо хуже. И что только эта девушка-ветеринар в нем нашла?
Я запустила в нее подушкой.
– Какая разница! Мы говорим о моих проблемах, а не о Волосатом Монстре!
– Ты сама его вспомнила, – подчеркнула она.
Лулу залаяла, выражая согласие. Я посмотрела на нее испепеляющим взглядом:
– Предательница! Кто подарил тебе игрушечного ежа, уродливая маленькая овечка?
Она снова залаяла и лизнула мне руку.
– Поздно. Ты уже попала в немилость, – сказала я, вытирая об одеяло обслюнявленную ладонь. – Энни, что, черт побери, происходит? Может, это какой-нибудь подлый план Лиззи?
Подруга долго – едва ли не минуту – размышляла над моим вопросом, постукивая пальцами по подбородку.
– Я почти согласна, но все же, на мой взгляд, это было бы чересчур. К тому же вряд ли миссис П. одобрила бы такой ход. Думаю, это просто очень неприятное совпадение.
– Ну конечно. А я – мисс Америка! Таких совпадений не бывает. Нужно поговорить с ним и выяснить, в чем дело.
– То есть признаться, что, во-первых, ты работаешь «антисвахой», а во-вторых – расстроила его отношения с Лиззи. – Энни шлепнула меня расческой по ляжке. – Великолепно. Как только он обо всем узнает, в твоей жизни появится много горячего секса.
Я опять застонала и натянула подушку на голову.
– У меня, наверное, никогда больше не будет секса. Меня настигла колоссальная кармическая отдача, и теперь я обречена на пожизненное воздержание.
– По-моему, ты преувеличиваешь, – сухо сказала подруга. – Ты все еще собираешься на свидание с ним? На показ мод?
Я вскочила с постели.
– Господи, совсем забыла! Мишель убьет меня, если я пропущу дебют его друга. А мне и надеть нечего.
И начала бешено рыться в шкафу, пытаясь найти что-нибудь достаточно стильное для похода на показ мод. И выбросить мрачные мысли из головы. Энни смеялась, наблюдая за мной.
– М-м… Шейн, ты ведь в курсе, что Мишель просил нас надеть что-нибудь из его моделей?
Итак, меня спас знакомый модельер. Я прислонилась к двери шкафа и смотрела на Энни, ощущая подступающую тошноту.
– Я не могу. Не могу… Вот и объявилась сумасшедшая жена в подвале, да?
Энни, понятное дело, и глазом не моргнула.
– Возможно. Но если он нравится тебе так сильно, как ты говоришь, то спали этот чертов дом вместе с подвалом. В жизни иногда приходится рисковать.
Я посмотрела на нее, приподняв бровь.
– Правда? Не хотела переводить разговор, но… ты придерживаешься той же точки зрения относительно своих отношений с Ником?
Энни дернулась и опустила глаза.
– Папа звонил на этой неделе – я говорила? Они с мамой разводятся.
– Опять?
– Да, – сердито и печально произнесла она. – Он подал заявление. Угадай, сколько раз они его уже подавали?
Я молчала. Вопрос явно был риторический.
– Семнадцать раз. Семнадцать, Шейн! Не знаю, кто из них чаще проявлял инициативу – наверное, поровну, У каждого есть свой адвокат по бракоразводным процессам, которому они платят авансовый гонорар.
Я не пыталась обнять ее или успокоить словами. Такое повторялось уже много раз. По-видимому, шестнадцать, не считая нынешнего. Плюс множество душераздирающих ссор, не доходивших до подачи заявления на развод.
– Это прозвучит кощунственно, но в детстве я завидовала тебе, – сказала Энни.
По ее щекам текли слезы, а в голосе звучала нестерпимая мука.
– Предпочла бы быть девочкой, которую все жалели, потому что у нее умерла бабушка. И полагала, что гораздо лучше быть сиротой, дочерью погибшего моряка, чем непутевым чадом двух психов.
Я подозревала нечто подобное, но раньше Энни никогда не озвучивала эту мысль. Пауза затянулась; необходимо было сказать что-то, а не стоять столбом и молчать, услышав сокровенное признание лучшей подруги.
– Они не психи, Энни, – нерешительно произнесла я. – И очень любят тебя. И меня любили – без их любви я бы не выжила. И не смогла бы вырасти более-менее приличным человеком.
Она прижимала к груди Лулу, а моя маленькая чихумопу слизывала с ее лица слезы. За одно это ее нужно было всю жизнь кормить бифштексами – каждый день.
Энни улыбнулась собачке дрожащей улыбкой и стала вытирать лицо.
– Да, они любят меня. И тебя тоже. Но презирают друг друга. Тогда почему, черт подери, они не развелись шестнадцать заявлений назад?
