места, где он все еще сидел впереди, жестом указывая нам.
— Снаружи нас ждет машина, — спокойно говорит он, глядя в окно. — Поехали.
Садиться в чужую машину, это не то, от чего я в восторге, но я слишком доверяю Максу и Левину, чтобы спорить. Мы все следуем за Левиным вниз по ступенькам и через взлетно-посадочную полосу к стоящей на холостом ходу машине с водителем, пожилым мужчиной с морщинистым лицом, который молча сидит и ждет нас.
Всю поездку мы все молчим. Пальцы Макса переплетаются с моими, и я благодарна за эту связь. Неопределенность всего этого вызывает у меня легкую тошноту. За последние несколько дней у меня было столько страха и неуверенности, что мне хватило бы на всю жизнь. Все, чего я хочу, это быть где-нибудь в безопасности, где я смогу спрятаться в объятиях Макса и на мгновение перестать бояться. Но я всегда знала, что быть с Максом означает безопасность. Я имела в виду это тогда и имею в виду сейчас.
Однажды мы снова будем в безопасности, говорю я себе, пока машина петляет по сужающимся дорогам к гладким белым домам вдоль пляжа. Я выглядываю в тонированное окно, темнота скрывает большую часть пейзажа, пока машина ползет вперед, в конце концов останавливаясь перед виллой, которая в два раза больше большинства домов.
Водитель ничего не говорит, только выходит и открывает одну из дверей. Мы выскальзываем, моя рука все еще в руке Макса, меня накатывает волна дурного предчувствия. Я немного расслабляюсь, только когда вижу узнавание на лице Макса.
— Ты знаешь это место? — Спрашиваю я шепотом, когда Левин и Наталья подходят, чтобы присоединиться к нам.
Макс кивает.
— Я уже был здесь однажды. Это…
Его голос затихает, когда мы останавливаемся перед виллой, Левин ведет нас, сталкиваясь с тремя мужчинами в черных костюмах, стоящими у входной двери. Их позы мгновенно напрягаются, но Левин остается таким же расслабленным, как всегда, одаривая их приятной улыбкой.
— Смерть — это милость, — хладнокровно произносит Левин, и мужчины, не дрогнув, расступаются.
Они даже не смотрят на нас, когда мы переступаем порог, какой бы пароль ни произнес Левин, это дает нам мгновенный доступ на виллу. Дверь ведет во внутренний дворик с белыми занавесками, слегка колышущимися на мягком океанском бризе, разбросанными по нему шезлонгами и подушками… и больше тут никого нет.
Я вижу, как Левин слегка напрягается, его голубые глаза настороженно бегают по сторонам. Тогда я понимаю, что, хотя тот, кто владеет этой виллой, возможно, был нашей лучшей надеждой, она тоже, возможно, не совсем безопасное убежище для нас. Трудно осознать, что для нас где бы то ни было осталось так мало безопасности. Но я в большей безопасности, чем была вчера, пистолет, приставленный к моей голове, по крайней мере, сейчас отведен в сторону, и это небольшое облегчение.
Дверь в дальнем конце патио открывается, и оттуда выходит высокий мужчина, одетый в облегающий костюм, его густые черные волосы убраны с лица. Он опасно красив, с острой щетиной на подбородке, высокими скулами и блестящими зелеными глазами. Я вижу, как Наталья мгновенно оживляется, ее собственные глаза с интересом сужаются, когда она наблюдает, как он направляется к нам, как особенно любопытная кошка. Мужчина шагает к нам с напускной уверенностью, его внимание сосредоточено на Левине.
— Итак, что ты принес на мой порог на этот раз? — Его губы подергиваются, но так, как я видела раньше у других мужчин, полуулыбкой, которая предполагает, что на самом деле ему не смешно. — В прошлый раз это был ирландец и… о, я вижу, это снова тот же священник. Ищете другую женщину?
— Мы здесь, потому что нашли то, что искали, — сухо говорит Левин. — Ты можешь перестать притворяться, Адриан. Ты знал, что мы придем.
— Похоже, ты нашел двух. — Адриан ухмыляется, на этот раз в его улыбке немного больше правды. — Одна из них твоя?
— Ты знаешь меня лучше. — Левин смотрит на меня, жестикулируя. — Саша та, кого мы спасли. Она с Максом.
— Мм, значит, священник наконец-то нашел ту, ради чего стоит нарушить свои обеты. — В глазах Адриана появляется блеск. — Позор. — Он делает шаг вперед, берет мою руку в свою и смотрит на меня сверху вниз своими пронзительными зелеными глазами. — Ты очень красивая. Я бы хотел попытать счастья.
Я чувствую, как Макс напрягается рядом со мной, и сжимаю его руку, не желая, чтобы кто-то из нас оскорблял этого человека, который почти наверняка является нашим единственным убежищем.
— Спасибо, что дали нам место для ночлега. — Выдавливаю я из себя слова так спокойно, как только могу, наполовину в ужасе от того, что он скажет, что все это шутка, или прикажет своим охранникам схватить нас и держать до тех пор, пока он не отправит нас обратно в Москву. Единственные три человека, которым я могу доверять, стоят рядом со мной, а все остальные находятся под подозрением.
— Кто сказал, что я даю вам место для ночлега? — Гладко ухоженные брови Адриана выгибаются дугой, и я чувствую, как кровь отливает от моего лица.
Он выдерживает один такт, а затем смеется, показывая белые ровные зубы.
— Я просто шучу. Конечно, я предложил Волкову, чтобы вы здесь остановились. В противном случае моя охрана застрелила бы вас прежде, чем вы смогли бы переступить порог.
Еще один удар, его зеленые глаза бегают взад-вперед по нашим лицам, пока он позволяет нам привыкнуть, а затем он снова смеется.
— Ну же, ну же. Почему такие серьезные выражения? Давайте представимся. Я Адриан Дракос. Я уже знаком с Левином и Максимилианом, но как вас зовут? Саша…
— Саша Федорова, — твердо говорю я и ловлю взгляд, который Наталья бросает в мою сторону, но я твердо намерена придерживаться того, что сказала. Возможно, теперь я знаю, кем был мой отец, но для меня это не имеет значения. Мне давным-давно дали это имя, и я хочу сохранить его. Я не хочу иметь ничего общего ни с моим отцом, ни с той частью моего прошлого.
— Наталья Обеленская. — Она делает шаг вперед, протягивая руку. — Обычно я была бы более подготовлена к встрече с таким мужчиной, как ты, но это были долгие два дня. Я уверена, ты понимаешь.
— Я более чем счастлив предоставить вам место, где вы могли бы…освежиться. Взгляд Адриана скользит по Наталье, отмечая внешность моей сестры, и становится ясно, что несмотря на то, что она выглядит такой же помятой, как и все мы, ему наплевать не меньше.
— На самом деле, — добавляет он, откашливаясь и делая шаг назад, — почему бы вам всем не привести себя в порядок? Я распоряжусь, чтобы вам принесли одежду, а потом мы все сможем собраться здесь и поужинать. Здесь так чудесно ночью, у
