Для поднятия боевого духа я решил исполнить 'Песню про правого инсайда' все того же Высоцкого. Так и объявил — Владимира Высоцкого, пусть гадают, когда он ее написал, потому как вроде бы еще нигде не должна звучать. Ударил по струнам и, придав голосу хрипотцы, запел:
'Мяч затаился в стриженой траве
Секунда паузы на поле и в эфире…
Они играют по системе 'дубль-вэ',-
А нам плевать, у нас — 'четыре-два-четыре'…'
Любопытно, что в этой песне прослеживалась какая-то автобиографичность сложившейся ситуации, достаточно процитировать следующие строки:
'Вот инсайд гол забил, получив точный пас.
Я хочу, чтоб он встретился мне на дороге,
Но не могу: меня тренер поставил в запас,
А ему сходят с рук перебитые ноги'
Банишевский, слушая песню, криво ухмылялся, а я нагло так ему подмигнул. Мол, мой запас может быть и не вечен. Дождавшись, когда смолкнут аплодисменты, как и после исполнения 'Я не люблю…', принялся переписывать для страждущих текст и аккорды.
И вот наконец матч с венграми! Перед игрой на поле стадиона 'Рокер-парк' сводный оркестр расквартированных в Сандерленде воинских частей наигрывал бравурные марши. Краем глаза заметил в ложе прессы спартаковских аксакалов Андрея и Николая Старостиных, оживленно беседовавших друг с другом.
Наконец оркестранты удаляются, а на поле появляются футболисты, и испанский судья Хуан Гардеасабаль приглашает на центр поля капитанов команд Альберта Шестернева и Шандора Матраи, подкидывает монетку, и сборные определяются с воротами в первом тайме и правом нанесения первого удара по мячу.
Наши с первых минут включают прессинг, я вижу настоящий тотальный футбол.
'Только бы физики парням хватило', - проносится в голове мысль. Тот же Банишевский как-никак, а покуривает, тогда как на него возложена обязанность держать всю бровку, отнимать мяч на чужой половине поля и разгонять свои атаки. Понятно, что Толя двужильный, можно сказать, мой клон, но кто ж знает, насколько его легких хватит по такой игре.
Первый тайм мы отыграли ударно, за три минуты до перерыва Банишевский делает прострел к линии штрафной, и Стрельцов с лета вколачивает мяч в 'девятку' ворот Йожефа Гелеи. К чести венгерского голкипера, тот успел среагировать, вытянувшись в прыжке, но сумел коснуться мяча лишь самыми кончиками пальцев. Гол-красавец!
Ну что, будет 2:1, как в истории Лозового? Или все-таки эта самая история еще сдвинется чуть-чуть в сторону?
Второй тайм венгры начали как ошпаренные. Видно, наставник сборной Лайош Бароти вставил своим подопечным в раздевалке клизму, вон как поперли, будто от исхода матча зависела их жизнь. Наши-то тоже оказались не лыком шиты — встали стеной, стараясь не подпускать венгров к своей штрафной на дистанцию удара по воротам. Но чем ближе к финальному свистку — тем больше чувствовалась усталость советских футболистов.
— Ой, не удержат! — пискнула сидевшая рядом жена вроде бы какого-то посольского работника, закусывая кулачок.
— Клава, не каркай! — пригрозил супруг, не отводя напряженного взгляда от зеленого прямоугольника поля, после чего так же не глядя достал из кармана жестяную коробочку и извлек из нее горошину валидола.
Да так и не донес до рта, потому что в этот момент Яшин каким-то чудом парировал пущенный Дьюлой Ракоши, словно из пращи, мяч. Стадион ухнул, а Иваныч, пока Фаркаш спешил к угловому флажку, успел навтыкать защитникам, которые позволили Ракоши нанести удар.
Похоже, история Лозового уже не повторится, если наши и выиграют — то со счетом 1:0, а венгры, того и гляди, вовсе сравняют. Еще один сэйв Яшина, и посольская жена в ужасе закрывает глаза ладошками, а ее муж подскакивает на месте, и валидол наконец отправляется в пункт назначения.
Я даже отсюда слышу матерные посылы Яшина в адрес своих игроков. Он их буквально выталкивает вперед, чтобы они не прижимались к воротам. А еще, как я догадываюсь, венгры кричат что-то обидное… в адрес Сабо, который принимает выкрики с каменным выражением лица. А ведь, по идее, должен что-то понимать, Йожеф по происхождению как-никак все же венгр.
Дождь к этому времени прекратился, я сворачиваю выданный напрокат мне зонтик, без которого смотреть футбол оказалось намного комфортнее.
Пять минут до финального свистка, и в этот миг под рванувшегося в контратаку Банишевского жестко подкатывается игрок венгерской команды, кажется, Капоста. Толик, как подкошенный, с криком падает на газон. Глядя, как он катается по траве, держась за правую лодыжку, испытываю двоякое чувство. Нет, ну а что бы вы на моем месте подумали, когда ваш основной конкурент за место на поле получает травму? Понятно, с одной стороны я сочувствую парню, а с другой — мелькает мысль, что это может быть твоим шансом, парень! Может быть, если только наша оставшаяся вдесятером команда не пропустит гол на последних минутах. Потому что Банишевский после оказания помощи врачами хоть и вернулся в игру, но пользы от него было практически ноль. Он стоять-то мог с трудом, а чтобы бегать и пинать мячик — об этом речи вообще не шло.
Правда, венгры, подозревая, что это может быть ловушкой, все же одного защитника присматривать за Толиком отрядили. Ну хоть какая-то польза от травмированного.
— Ну давай уже, свисти! — кричит посольский, отправляя в рот еще одну валидолину.
И словно услышав его крик, пронзительно звучит финальный свисток, Фух, ну наконец-то! Мы с Кавазашвили что-то кричим и обнимаемся, потом начинаются объятия еще с кем-то… А тем временем испанский судья решил отличиться необычным поведением. Он приглашает на поле репортеров и позирует с обеими командами, а затем отдельно — со Львом Яшиным. И только затем следуют объятия и поцелуи.
Со своими мы воссоединяемся в раздевалке. Здесь было как-то необычно тихо, говорить никому не хотелось. Все было ясно и без слов. Каждый отдал для победы все, что мог. Даже Гранаткин и Ряшенцев поздравляли футболистов вполголоса. Зашел и Лайош Бароти. Наставник венгров держался достойно, поздравил ребят и лично Николая Морозова.
— Вы играли лучше, — пусть на корявом, но все же русском сказал он. — Меньше ошибались. Матч был интересным. Желаем вам победного пути к финалу!
После такого выматывающего поединка парни спали как убитые. Даже Яшин, выкурив напоследок сигаретку, отрубился буквально через три минуты. А ко мне сон не шел. Как я понял из объяснений медперсонала, у Толи Банишевского растяжение связок голеностопного сустава, и он, этот самый сустав, сейчас покоился в лангетке. Понятно, что никакие чудеса не помогут ему выйти на поле в полуфинале с немцами, которые со счетом — 4:0 вынесли Уругвай. Какие есть варианты у тренеров? Перевести Хусаинова с левого фланга на правый? Он вроде не привык играть на этой позиции, совершенно ненужный и ничем не оправданный эксперимент. Стрельцов — классический центрфорвард. Численко? Хм, как вариант может быть. А еще вариант — Метревели…
Блин, что ж сон-то не идет! Не выдержав, тихо встаю, натягиваю трико, неслышно открываю дверь и выхожу в коридор. Здесь такая же тишина. Пойти свежим воздухом что ли подышать, может, сон нагуляю… И обнаруживаю сидящего на ступеньке крыльца Морозова, смолящего сигарету. Похоже, не первую, в пепельнице у его ног покоится пара окурков.
— Что, тоже не спится? — спрашивает он.
— Да, Николай Петрович, не идет что-то сон. А вы чего бодрствуете?
— После такой игры взбодришься… Давление вон подпрыгнуло, до сих пор сердце вскачь. Я уж, честно скажу, рюмку коньяка опрокинул, хоть немного полегчало.
Помолчали. Я глядел на серебристые в свете луны очертания Грей-колледжа, из-под крыши которого то и дело выпархивали летучие мыши. Подумалось, как там Ленка? Смотрит игры нашей сборной? Наверняка смотрит, вроде бы и на Союз идут прямые трансляции. Первый чемпионат мира, когда советские граждане получили возможность наблюдать за происходящим на полях Англии в прямом эфире. В крайнем случае, не имеющие телеприемников собираются у радиоточек. И вот моя Ленка смотрит, и наверняка недоумевает, почему это ее Ежик не играет. А Ежик вот сейчас постарается как раз выяснить этот вопрос.
— Николай Петрович…
— А? — встрепенулся Морозов, который тоже думал о чем-то своем.
— Толик Банишевский, похоже, с немцами не сможет сыграть.
— Да, знатно его венгр поддел. Судья либералом оказался, после таких подкатов удалять с поля надо, а он устным внушением обошелся… А ты никак уговаривать меня собрался выпустить тебя против сборной ФРГ? — хитро прищурился он.
— Не, ну не то чтобы уговаривать. Так, интересуюсь.
— Что тебе сказать… Завтра точно решим, посоветуемся с тренерами и Киселевым, Гранаткин обещал заехать, опять же… Вполне вероятно, что тебе придется готовиться к полуфиналу. Ладно, нечего тут высиживать, пойду постараюсь уснуть, и ты давай в постель. Недаром говорится — утро вечера мудренее.
