— К бою! — рявкнул Тордул, — Лучники — стрелять самостоятельно! — ещё в том давешнем походе он нанял на обратном пути трёх горцев-охотников по числу захваченных нами хороших луков, так что были у нас теперь и лучники, — Аркобаллистарии — заряжаться и стрелять самостоятельно! Пращники — приготовиться! Копейщики — сомкнуть щиты! Ты, ты, ты и ты — охранять тыл! Рабов, мулов и почтенных — в середину! Да не меня, олухи! Остальных!
Перехмыкнувшись меж собой по поводу объединения мулов с рабами и «почтенными» в единую равноценную категорию, мы скинули арбалеты с плеч и взвели их.
— Берегись! — предупредил один из камрадов — в нас уже летели камни и дротики. Один просвистел рядом, а мне вдруг что-то упёрлось в спину, и это что-то было гораздо мягче щитов наших копейщиков…
— Ты?! Какого, млять, хрена! — я довольно грубо — не до куртуазных манер — сдёрнул Велию с мула, отчего та, ойкнув, оказалась упёртой в меня своими округлостями, — Ты где должна быть, шмакодявка! Живо на хрен в середину, мать твою за ногу! — я придал ей ускорение резким шлепком по заду, — Кто-нибудь, спровадьте на хрен и этого ишака! — тут я спохватился, что ору по-русски, но кто-то из пращников уже волок за повод упрямую длинноухую скотину.
Об мой шлем звякнул по касательной камень, но тут выступили вперёд уже организовавшиеся копейщики, а лучники принялись усердно отрабатывать жалованье.
Два пращника и один метатель дротиков противника рухнули под их стрелами, а затем включились мы. Мой болт завалил ещё одного метателя дротиков, как раз замахивающегося для броска, рядом с ним рухнул пращник, а за ним ещё один метатель дротиков. Включились наши пращники, снова выстрелили лучники, мы заряжались, а из леса выбегало новое мясо, и некогда было считать его по головам…
Дружный залп наших пращников выкосил передних нападающих, но остальные с рёвом пёрли напролом. С двадцати шагов я вогнал болт прямо в раззявленный рот одного из них и рывком — некогда было возиться с «козьей ногой» — вздёрнул тетиву на упор «ореха». Бросок дротиков с десяти шагов смёл ещё один слой атакующих, которые всё не кончались. Словив тяжёлый дротик в грудь, рухнул копейщик передо мной, а мой болт остановил верзилу с топором, вознамерившегося проникнуть в образовавшуюся брешь. Но лезли новые, и не было уже времени перезаряжаться…
— Возьми, господин! — непонятно откуда взявшийся Нирул протягивал мне моё копьё, которое в пути нёс на плече вместе с моим старым арбалетом.
— Пригнись! — рявкнул я ему, ухватывая древко поудобнее, — Держи! — я выпустил из левой руки арбалет и схватил цетру.
Как раз вовремя — шеренга наших копейщиков смялась под напором врезавшихся в неё нападавших, и нас поглотила свистопляска рукопашного боя. Моё копьё с хрустом вошло в бок противнику, остервенело лупившего фалькатой по щиту одного из наших копейщиков, да так в нём и застряло — я выпустил его и выдернул меч. Очередной дротик летел в меня, и я принял его цетрой на рикошет, а метнувший его попёр на меня с дубиной, замахиваясь. Руку со щитом я напряг впустую — удара не последовало, поскольку оператор самодельного суковатого охреначника уже оседал набок со стрелой в глазнице. Его место занял следующий — вообще с деревянными вилами. Я легко отразил их удар цетрой — это был явный пейзанин, не обученный бою — и отмахнул их острую развилку мечом. Тот отбросил бесполезную палку и потянулся за топором, но я уже распрямлялся в выпаде. Цетра у него имелась, но какая-то легкомысленная — плетёная из прутьев и обшитая кожаными лучиками в виде стилизованного солнца. Разве ж это щит? Мой клинок проник между прутьями, легко раздвинув их, и проткнул ему брюхо. Выдёргивая меч, я заполучил и застрявшую на нём горе-цетру, которую тут же размочалил парой ударов об башку следующего противника, после чего стряхнул на хрен её остатки, а полуоглушённого вражину продырявил фалькатой один из наших камрадов. А потом нападающие как-то вдруг резко кончились, и остались одни только убегающие, которых продолжали прореживать лучники с пращниками.
Я быстро вытер окровавленный клинок об один из трупов, вкинул его в ножны и выхватил у Нирула свой арбалет. Потянулся за болтом и не нащупал в колчане ни одного. Млять! Так и есть — рассыпал в горячке рукопашной мясорубки!
— Возьми! — болт лёг мне в руку, я машинально уложил его в желобок, прицелился в загривок одного из драпающих, спровадил его к праотцам и только тут вдруг сообразил, что голосок-то…
— Ты?! Млять! Мать твою за ногу!
Велия виновато опустила глазки, в которых плясали весёлые бесенята, но вместо ретирады в тыл протянула мне ещё один болт.
— Мыылять! — нормальных членораздельных возражений у меня не нашлось, а среди убегавших мелькнул один в драном плаще, что-то смутно напомнившем мне, во мне победил охотничий инстинкт, и я прицелился в него, — Треньк! — болт пошёл навестить свою жертву…
— Мыылять! — буквально перед попаданием на линию выстрела выскочил ошалевший от страха беглец, схлопотав не ему предназначенный гостинец, а тот, в плаще, обернулся, и я увидел смутно знакомую чернобородую рожу. Девчонка протянула мне новый болт, но бородатый, взглянув на убитого, мигом сообразил, что к чему, и скрылся в зарослях…
15. Наши в городе
— Мыылять! — прорычал я снова, после чего вернул не понадобившийся болт в колчан и знаком велел Нирулу собрать остальные.
— У тебя все мысли о продажных женщинах, хи-хи! — заметила Велия, — Ведь «милят» — это продажная женщина?
— А ты откуда…
— Вы так часто выражаетесь между собой, что научили уже этому и наших. А некоторые из них не слишком осторожны, когда делятся новым знанием с другими, хи-хи! Так я права?
— В общем — да, права, — врать — не самый лучший выход, если это потом придётся делать слишком часто, и я решил не лезть в этот капкан, — Но часто мы называем так и какую-нибудь оплошность, неприятность или неожиданность.
— Мне так и показалось, хи-хи! Вряд ли ты думал о женщинах, когда целился и стрелял!
По наивности я решил, что инцидент исчерпан, но не тут-то было!
— А «хриен» — это то, что ублажают с помощью «милят»? — пальчиком она не ткнула, но глазками указала верное направление.
— Так ты что, всё поняла? Ну, когда я облаял тебя…
— Не всё, но достаточно, чтобы догадаться об остальном, хи-хи!
— Ты обиделась на это?
— Ну, ты же говорил на своём языке, которого мне понимать не полагается, хи-хи! Вот если бы на нашем…
— А почему ты здесь, а не там, где тебе положено быть? — следовало всё-же закруглить эту скользкую тему, а нападение — лучшая защита.
— В обществе рабов и мулов?
— И ты страшно оскорблена этим?
— Я так сильно похожа на дурочку?
— Общество похабных солдафонов лучше?
— Ты обиделся?
— Зачем? Ты сказала правду, а на неё обижается только глупец. Я сильно похож на глупца?
— А я сильно похожа на тех, кому интересно с глупцами?
— И всё-таки, Велия, на войне следует выполнять приказы начальников. Ты разве не слыхала приказа Тордула?
— Слыхала, но…
— Но не выполнила его. Воину за невыполнение приказа в бою после боя не сносить головы. Тебе это известно? Следовало бы хорошенько отшлёпать тебя за это…
— Не надо! Ты очень больно шлепаешься, когда не в настроении, хи-хи! У меня и так уже будет синяк на попе! Вот пойду и скажу маме… что упала с мула, и мне было больно идти, хи-хи!
— Впредь всё-таки выполняй приказы! Мы на войне!
— А если бы на нас напали и сзади?
— Тебя захватили бы в плен. А здесь тебя мог убить шальной дротик или камень — ты видела сама, что тут творилось…
— И что дал бы мне плен, если бы вас всех перебили? Нет уж, хватит с меня плена!
— А кстати, почему они в самом деле не напали ещё и сзади? — вмешался подошедший Васкес, — На их месте я бы обязательно послал часть людей в обход!
— А хрен их знает! — я перешёл на русский, — Деревенщина! Ты ведь заметил, что многие были с дрекольем вместо настоящего оружия? Наверное, понадеялись задавить нас числом.
— И понесли лишние потери в лобовой атаке. Этого-то они не могли не понимать! Да ещё и атаковали снизу, вверх по склону — слишком глупо даже для безграмотных крестьян!
— Не успели подготовиться?
— Я тоже так думаю. Ты узнал того, в плаще, которого упустил?
— Вроде, где-то видел, но вот где…
— Дагон, финикиец — командир тех, которых мы тогда преследовали, — мент есть мент, и память на имена и лица 'клиентов' у него профессиональная.
— Мыылять! — а что я ещё мог сказать?
— Я тоже стрелял в него, но мой арбалет слабее. Целился в шею, попал в щит. Жаль, что упустили…
— Упёртый тип! Другой бы на его месте вернулся к начальству с докладом о невозможности выполнить задачу, а этот хрен сдаётся! Уважаю!
