— Это еще что, — заверил беднягу Бутс, — вот ты попробуешь нормальной еды! Представь себе сочную вырезку филейной части крысы, да под острым соусом, да с запеченными овощами! А яблоки? Настоящие спелые садовые яблоки, не эта кислятина!
Крыс почувствовал, что его рот сам собой наполняется слюной, и встревожился — не новый ли недуг? Хламовники дружно кинулись успокаивать его и сулить дальнейшие радости жизни. Наконец жертва маньяка пришла в состояние, подходящее для серьезной беседы. Бутс заверил Крыса, что флягу тот может оставить себе и лечиться понемногу — это помогло бедняге более или менее связно пересказать свою печальную историю.
Дело было вот как — он, как обычно, прикатил вагонетку в забой и принялся рубить уголь. Работа привычная, темно, как в могиле, вода где-то рядом каплет — благодать! Крыс и по сторонам не смотрел, знай себе трудился — а потом вдруг ему на голову накинули мешок, куда-то поволокли… совсем недалеко. Его повалили, кто-то сел сверху, Крыс ощутил, как в тело вонзается холодное и острое… Боли не было, потому что мертвякам такие уколы нипочем. А вот дальше — дальше он сквозь окутывающую голову мешковину услышал звук трубы, а хриплый голос произнес какие-то странные слова, что-то вроде: «Встань, воин Добра!»… и вот тут-то с ним началось по-настоящему страшное. В место, куда укололи холодным острием, стало вливаться нечто обжигающее, бурлящее и клокочущее, в голове заорали тысячи голосов, все тело стало зудеть и чесаться. Крыс вмиг ощутил боль от множества ушибов и порезов, какие выпали его бедному мертвому телу, причем почувствовал их разом, одновременно. Он был жив! Он страдал всеми проклятыми недостатками, присущими краснощеким!
Расстроенный бывший мертвец снова приложился к фляге Бутса, утерся и закончил:
— Вот как оно было, добрые рыцари. Чтоб мне лопнуть!
Хламовники переглянулись. Последняя тирада была совершенно не свойственна зомби, но Бешеный Крыс произнес ее буднично, как будто эти слова давно вошли у него в привычку.
— Я должен кое-что проверить, — сказал Гектор. — Тебе, парень, мы уже вряд ли сумеем помочь…
— Разве что прирезать и привязать к шпилю на башне, да надеяться, что тебя сызнова шарахнет живомолнией, — добавил Бутс.
Эта перспектива Крысу не понравилась, он только-только начал отыскивать приятные стороны своего нынешнего состояния.
— Но мы попытаемся помочь твоим соплеменникам, — закончил свою реплику Гектор.
Покончив с допросом, хламовники отправились осматривать шахту. Внутрь они, разумеется, не совались, поскольку не имели подходящего снаряжения. В любом случае, им не поймать злодея в штольнях — наверняка он лучше рыцарей знает лабиринт коридоров внутри горы. Оставалось надеяться, что он хотя бы изредка выходит на поверхность.
Скинув белые плащи, приятели обследовали несколько входов. Навстречу попался зомби с вагонеткой — деревянным коробом, скрепленным для прочности стальными полосами и поставленным на неуклюжие колеса. Без особой охоты мертвяк объяснил, что знает не меньше десятка штолен, по которым можно добраться к угленосному слою. Искать среди них тот, которым пользуется маньяк, бессмысленно, все равно не угадаешь. Подумав немного, Гектор заговорил:
— Подведем итоги. Что нам известно?
— По-моему, ровным счетом ничего, — равнодушно ответствовал Бутс.
— Ничего и еще немного сверх того. Мне не дает покоя звук трубы. Зрящий, когда поминал грядущий Конец Времени, упоминал трубы, которые призовут всех на бой.
— Я не удивлюсь, если эти проделки с зомби — его рук дело. Но доказательств у нас нет. И потом, как он с приятелями может охотиться на зомби в шахте? Ему-то дышать надо!
— Мне нужно наведаться в Красный Угол, — решительно заявил блондин. — Если мои догадки подтвердятся, у нас появится зацепка.
— Валяй, ищи зацепку. Я поброжу здесь немного. В шахте дышать нельзя, и если злодей — человек, он должен иметь здесь поблизости логово. Вот и поищу его.
Рыцари церемонно пожали друг другу руки и обменялись пожеланиями удачи.
* * *
По пути Гектор обдумывал происходящее в Красном Углу и пришел к выводу, что нужно спешить. В городок он примчался галопом, проскакал, разбрызгивая грязь, по улицам и остановил взмыленного крысюка у мэрии. Там ему попался на глаза один из помощников шерифа.
— Где шеф? Или хотя бы Питер?
— Шеф у себя, ему нездоровится… А Питер занимается предвыборной агитацией.
— Нездоровится? Видимо, после вчерашнего?
— Ничего, мистеру Глипсону не впервой, — заверил помощник шерифа. — Он куда крепче прежнего мэра, оклемается.
— Тогда мне нужно разыскать Питера. Необходим помощник, я не знаю вашего города.
— Так давайте я провожу, — вызвался парень. — Шеф велел помогать вам во всем. Куда желаете?
— В больницу. Я хочу осмотреть пострадавших от эпидемии.
Городская больница располагалась на окраине, идти пришлось минут двадцать. По дороге встретился Питер — заместитель шерифа вышел из лавки, потирая кулак. Гектор заметил, что костяшки пальцев рассажены, а на широком лице Питера подсыхают мелкие капельки крови. Здоровяк сказал, что не может бросить дело, у него еще семь адресов на сегодня.
— Агитация — первое дело перед выборами, — важно объяснил он, — пусть Крес вас сопровождает.
Крес кивнул и повел хламовника дальше. В больнице он представил Гектору доктора Куперта — седенького старичка в пенсне.
— Вчера как раз доставили еще одного пострадавшего, — объяснил врач, — но он не в состоянии говорить. Они приходят в себя на второй-третий день, да и после этого не сразу способны к нормальному общению. Плохо узнают окружающих, не могут припомнить некоторых слов, путаются в падежах… Идемте, я провожу. Сами поглядите.
Больной лежал на койке, укрытый одеялом до подбородка. Глаза были закрыты, бледное лицо спокойно.
— Когда придет в себя, будет вялым, реакции заторможены, общая слабость, зрачки сужены, — пояснил Куперт.
— Как будто душу из него вынули?
— Ну… если выражаться не медицинским языком, то примерно что-то в таком роде я бы и сказал. Хотя никаких видимых повреждений, никаких симптомов…
— Хорошо. Проводите меня к предыдущему. Крес, пригласи сюда мисс Конвергенцию, мне нужно кое-что у нее спросить. Только вежливо, вежливо! Это не имеет отношения к предвыборной агитации.
— Это мы понимаем, — ухмыльнулся Крес. — Такая славная мисс, зачем ее агитировать?
— Мистер Сезански, — представил врач хламовнику другого больного, — этого доставили два дня назад, и он уже начал приходить в чувство.
— Мне паршиво, доктор! — сварливо заявил Сезански, плешивый немолодой мужчина с испитой физиономией. — Дайте виски, и я мигом оклемаюсь. Просил же виски, а вместо этого вы приводите ко мне этого верзилу. Он, конечно, представительный парень, но, в отличие от виски, не может мне помочь!
— Я рыцарь Хлама, — с достоинством заявил Гектор, — и помочь как раз могу. Например, я берусь убедить доктора налить вам на три пальца отборного виски.
— Но мистер Сезански нуждается в…
Гектор украдкой подмигнул доктору:
— Разумеется, разумеется! Нуждается в покое и уходе. Однако я ручаюсь, что виски больному не повредит. А пока вы нальете, я задам ему несколько вопросов.
— Рыцарь Хлама, надо же! — фыркнул Сезански. Он, вероятно, хотел, чтобы его слова звучали язвительно, но говорил вяло, без выражения. — Ладно, вываливайте ваши вопросы. Если они мне не понравятся, я попрошу доктора вытолкать вас взашей, чтобы не выходило мучение тяжело больным людям!
— Итак, мистер Сезански, прежде чем свалиться от хвори, вы сидели, как обычно, в салуне…
— Чтоб мне лопнуть! Именно там я и сидел, как подобает честному человеку! И оставьте ваши грязные намеки! — монотонно забубнил больной. — Я вообще пью очень мало! Практически не пью! Совсем, можно сказать, не пью!
— Выпив небольшую порцию виски, приличествующую честному человеку, — невозмутимо продолжал хламовник, — вы направились к себе. По дороге… впрочем, я думаю, вы плохо помните, что случилось по дороге.
Появился доктор Куперт со стаканом. Сезански, только безразличный ко всему, слегка оживился и протянул руку, не забывая ворчать:
— Вот еще! Не помню! Я отлично все помню. Я же не был пьян! Все я помню…
— И звук трубы помните?
— Помню, чтоб мне лопнуть! Дайте же наконец виски и проваливайте, док. И вы, мистер рыцарь, проваливайте тоже. Уф-ф… — Сезански одним глотком влил в себя содержимое стакана и выдохнул. — Я устал. Спать хочу. Проваливайте все и дайте виски сделать свое дело — помочь моему несчастному организму, пока он будет спать.
Гектор, не прекословя, встал и направился к выходу, подталкивая врача. Переступая порог, он оглянулся — Сезански уже спал. Он был так слаб, что глоток спиртного подействовал как снотворное.
