- Мне нужен оригинал письма и копии платежных поручений. Немедленно. Все, что можешь, отправь по факсу, но оригиналы тут же отправь экспресс-почтой. И еще, Стюарт, ни одна живая душа не должна об этом знать. - В голосе Карсона послышались угрожающие нотки. - На карту поставлена твоя жизнь.
И твоя, наверно, тоже, подумал Петейсон, когда Карсон положил трубку.
Пару минут спустя, получив долгожданный факс, Карсон несколько раз перечитал его. Да, это было именно то, о чем он мечтал. Дуглас Холлоуэй был в его руках. Все остальное зависело теперь от него самого.
Он запирал факсимильное сообщение в ящик стола, когда снизу послышался гудок автомобильной сирены. Карсон открыл окно и увидел вылезающую из машины Шарон. Но Шарон ли это? Фигура Шарон, но длинные пепельные волосы... Или это парик?
- Привет, Шарон! - сказал он, отпирая входную дверь. - В этом парике ты вполне сошла бы за подружку футболиста из второго дивизиона. - Он отступил, впуская её. Затем, разглядев её лучше при свете, воскликнул: Какого дьявола? Ты что, охренела? Как уличная блядь вырядилась.
- Тогда почему бы тебе ни трахнуть эту уличную блядь на заднем сиденье автомобиля? - предложила Шарон. - Ты много раз говорил мне, что мечтаешь об этом. - Взяв Карсона за руку, она увлекла его за собой к поджидавшему такси.
- Покатайте нас, - велела она таксисту, а сама, как только Карсон уселся, примостилась на откидном сиденье напротив и широко раздвинула ноги. Лишь теперь Карсону удалось рассмотреть её наряд: черное мини-платье с лайкрой, вырезанное так низко, что соски были едва прикрыты, а сами груди то и дело вываливались наружу, чулки с поясом, золотистые сандалии на шпильках, красно-черная помада, ну и, наконец - парик. У Карсона отвисла челюсть.
Порывшись в сумочке, Шарон извлекла из неё длинную изящную коробочку, из которой достала толстенную сигару. Поднеся её к губам, она выразительно облизнула кончик, точь-в-точь так, как лизала обычно член самого Карсона.
Это, пожалуй, мы оставим на потом, - сказала она, обольстительно улыбаясь. - Уж я-то знаю, как мой малыш любит сигары. А если президент их любит, то и малышу моему они придутся по вкусу.
Шарон нагнулась, расстегнула ширинку Карсона, и с удовлетворением убедилась, что он уже возбужден, дальше некуда. Опустившись на четвереньки, обхватила член губами и принялась увлеченно обсасывать. Затем, когда инструмент её любовника уже торчал как мачта, Шарон, раздвинув ноги, взгромоздилась на него сверху. В тесноте салона такси это оказалось несколько сложнее, чем она ожидала.
Впрочем, Энди неудобств не ощущал. Закатив глаза, он громко кряхтел, ожесточенно подмахивая тазом. Как и предвидела Шарон, кончил он очень быстро. Она велела таксисту остановиться, поправила юбку, и они с Карсоном вышли. Шарон бросила водителю в окно пятидесятифунтовую банкноту.
- А теперь, Энди, давай закатимся в бар и пропустим по рюмашке, предложила она. - В таком прикиде меня ни одна живая душа не узнает.
Парик её сбился слегка набекрень, тушь растеклась вокруг глаз, помада размазалась по всему лицу. (Господи, во что, интересно, превратились мои трусы, невольно подумал Карсон.) Но на лице её играла довольная улыбка.
- С такой образиной я и на том свете не покажусь, - громко возвестил он, жестом остановил катящее мимо такси. Быстро устроившись на заднем сиденье, он захлопнул дверцу перед самым носом Шарон, после чего достал бумажник, отсчитал несколько купюр и, опустив стекло, презрительно швырнул деньги к ногам Шарон. - Вот чем кончаются фантазии, - сказал он и велел таксисту ехать.
Шарон была в отчаянии. Не такую, совсем не такую концовку для своей фантазии замышляла она. Что-то тут было не так..
Карсон обошелся с ней, как с дешевой уличной шлюхой. Какая же она дура, что делала для него так много без малейших гарантий с его стороны. Да, ему ничего не стоило уничтожить Дугласа, но ведь ей он так ничего и не обещал взамен на её услуги! А она, идиотка, губу развесила. Идиотка хренова! В следующее мгновение Шарон ощутила, что кровь бросилась ей в лицо. Никому ещё не удавалось безнаказанно обвести меня вокруг пальца, сказала она себе.
Майк возвращался к столу с новой порцией напитков, когда на его стул плюхнулась помятого вида женщина с глазами навыкат. В "Последнем шансе", как всегда, яблоку было упасть негде.
- Это Майра, приветик, Джорджи, - проскрипела женщина, когда изумленный Майк поставил на стол два бокала с "шабли". - Спасибо, - сказала она, отпивая. - Вообще-то, я красное предпочитаю. Возьмите мне стаканчик, не сочтите за труд.
Майра Прескотт закурила сигарету, то и дело прикладываясь к бокалу белого вина, который оставил Майк. Джорджина взирала на происходящее с немым изумлением. Женщина эта, с которой она едва была знакома, заявилась за их стол без приглашения, заняла место Майка, а потом ещё и отослала его за красным вином.
- А что ещё толку от этих мужчин? - промолвила Майра, словно в оправдание. - Они нужны только, чтобы угощать нас напитками, платить по счетам, ну и ещё - трахнуться иногда.
- Вообще-то, Майк - мой близкий друг, - сухо заметила Джорджина.
- Какой ещё друг! - возмутилась Майра. - С мужчинами дружить невозможно. Да и - зачем?
В это мгновение возвратившийся Майк поставил перед ней бокал красного вина. Майра Прескотт в ответ угостила его лучезарной улыбкой.
- Спасибо, голубчик. - И снова обратилась к Джорджине. - Я хотела с вами насчет Тани поговорить.
- Да, ну, как у неё дела? - спросила Джорджина. - Она уже поправилась, и ей можно делать операцию?
- Врачи все ещё ждут подходящего донора почки, - ответила Майра. Лицо её сморщилось, а на стол закапали крупные слезы. - Вы уж извините, но это просто душераздирающая история. Я так люблю бедняжку. Мне невыносима сама мысль, что её содержат в этом проклятом приюте. Извините, Джорджи, завтра поговорим. - Она залпом допила вино и заковыляла прочь.
- Что это за карга? - спросил Майк, провожая Майру удивленным взглядом. - И почему она мое вино вылакала?
- Я разговаривала с ней всего однажды, - ответила Джорджина, пожимая плечами. - Причем - в лифте. Она наплела мне с три короба про девочку-сироту из Румынии. Помнишь статью в "Геральде"? Так вот, Майра её и написала. Однако я готова поклясться, что в ней речь шла об операции на сердце.
- По-моему, эта баба чокнутая, - сказал Майк. - Или наркоту употребляет. Ты обратила внимание на её глаза? Они какие-то мутные, и зрачки расширенные. А перхоть! В жизни такого не видел - словно кто-то её мешком опилок обсыпал. Не верь этой ведьме, Джорджи.
- Хорошо, хорошо, - заверила Джорджина. - Хотя мне её жаль. Бедняжка очень угнетена. Наверно, из-за этой сиротки.
- Нет, Джорджи, я тебе серьезно говорю, - настаивал Майк. - Я про неё наслышан. Это очень честолюбивая баба, и от неё в прошлом многие пострадали.
- Очень странно, - сказала Джорджина. - Такие люди обычно не обременяют себя заботой о брошенных детях.
- Если вся эта история - не выдумка, - веско заметил Майк. - Поживем увидим. Но ты все-таки не доверяй ей.
И Майк взял себе на заметку, что должен непременно проверить, что это за девочка-сирота, которую пытается удочерить Майра.
Глава 16
День клонился к концу, и Джорджина давала последние указания своей команде, когда позвонил Дуглас и пригласил её в свой кабинет.
- Я хочу тебя кое с кем познакомить, - пояснил он.
Своих секретарш Дуглас уже отпустил, и дверь его кабинета была распахнута настежь. Войдя, Джорджина оторопело уставилась на Дугласа, на руках у которого был крохотный спеленатый младенец.
- Джорджина, познакомься с Фредди, - промолвил Дуглас. - Точнее - с Фредериком. Будем надеяться, что он уже будет разговаривать без франко-канадского акцента. - Он расхохотался и поднес младенца ближе к своему лицу. Тот вдруг улыбнулся, но Джорджина не успела даже рта раскрыть, как из ванной комнаты в углу огромного кабинета появилась Бекки Уортингтон.
Брючный костюм от Армани удачно скрывал любые изъяны её фигуры, вызванные рождением малыша всего неделю назад.
- Это - ребенок Бекки, - без тени смущения объяснил Дуглас.
При виде Дугласа с новорожденным сыном на руках, Джорджина растрогалась до глубины души. Она всегда подозревала, что он не чужд сентиментальности, но сталкивалась с её проявлением впервые. Поразительный контраст с гранитным фасадом, который он возвел для себя, чтобы оградиться от сослуживцев.
До сих пор при Джорджине лишь Тристан и Руперт, два престарелых кота, которых Дуглас держал дома, удостаивались ласковых слов и жестов с его стороны. А Джорджина, как и её мать, верила, что человек, который любит кошек, не может быть исчадием ада.
- Мы тут с Бекки обсуждали текст воззвания в помощь голодающим в Африке, который будет напечатан в "Дейли Трибьюн", - сказал Дуглас, не поднимая глаз. - Тебе придется также разместить его в "Санди". Это хороший рекламный ход.
Джорджине показалось, что она ослышалась.
