— Связь рвется. Истончается. Она изначально то была очень слабой и скорее даже временной. Так что быстрее!
Фил кивнул и прибавил газа.
Ник обошел куклу, заставшую снова в том блаженном состоянии, которое так нравилось ему.
— Чтобы с тобой такое сделать? — блондин провел рукой по еще чуть теплому плечу девушки. — Тепло? Откуда тепло? Мои куклы всегда хладны как лед. Душа еще не покинула свою бренную оболочку.
Ник в гневе сорвал с головы бандану и затоптал по ней ногами.
— Почему душа до сих пор не покинула мою куклу? Человеческое тело не может так долго сопротивляться моим поцелуям! Это возмутительно!
Мужчина остановился, сделал глубокий вдох, успокаиваясь, а затем, протянув ладонь, схватил куклу за подбородок. На него снова взглянули ясные глаза.
— Значит, умереть не желаешь.
Пересохшие губы разомкнулись.
— Не желаю! — крикнула Ира, но из горла вырвался лишь хриплый сип.
Зато Ник его понял. В его серых глазах, каких-то очень странных, словно радужка была сделана из тумана, то меняла цвет, то как-то странно клубилась, полыхнуло бешенство, и тут же мужчина слащаво улыбнулся.
— Ты сопротивляешься моим чарам? Я еще не встречал такого сильного человека. Я не буду тебя больше целовать, — Ник захихикал, склонившись к уху Иры, он интимно добавил. — Я приглашаю тебя на танец, чтобы ты познала все до единого оттенки боли. А их много. И каждый из них прекрасен. Боль вначале будет казаться тебе непереносимой, каждая твоя клеточка будет вопить, умоляя о пощаде. Но потом, когда на смену физической, придет боль сердца, ты пожалеешь о том, что физическая боль ушла.
— Ты садист, — прошептала Ира.
— Ну что ты, я просто создан таким.
Ник шагнул назад, склонился в паяцном поклоне и тут же выпрямился.
— Потанцуем? — кокетливо предложил он и тут же сам ответил. — Конечно, потанцуем. Твою левую руку я положу на свое плечо. Не бойся. Она не упадет. Твое тело будет подчиняться мне. Немного жаль, что придется танцевать за двоих, но это не так уж и плохо. Не так ли? Ведь ты думаешь сейчас о том, что не умеешь танцевать. А сегодня я тебя научу. Ну же… — Ник откинул голову и оглушительно свистнул. — А сейчас у нас включится музыка. Я бы станцевал с тобой танго, но… лучше вальс. Ты сейчас словно создана именно для этого танца.
Под низким сводом подвала скользнула первая неуверенная нотка, звенящая струна чего-то незнакомого. Потом вступил рояль, мягкий нежный перебор наполнил зал, и незнакомый ни разу не слышанный вальс зазвучал в полную силу. Но нет-нет, да и чудилась в этом совершенстве какая-то фальшивая нотка.
… Даная разбудило какое-то странное чувство, буквально пропитавшее собой дом. Было что-то неправильно, словно что-то чужеродное проникло в дом, растеклось по его стенам, полу и крыше, уничтожив еще совсем слабенького домового, который проснулся в Ирином доме, когда в нем появились Фил и Тайфин.
Незнакомое чувство не утихало. Чувство… тревоги?
"Да!" — понял неожиданно Данай. — "Я волнуюсь за Иру. Она назвалась моим кровным родичем, но дело не в этом. Такое странное ощущение родства, словно какие-то нити связывали нас ДО того, как она пришла в тот злосчастный переулок! Можно подумать, что наша встреча была неизбежна! Я должен был встретить ее… Но почему? Почему?"
Решив, что сейчас не время для размышлений, Данай бросился в комнату Иры. Комната была пуста, а во врывающемся в комнату ветре еще чувствовался отголосок зова, незнакомого, но от этого не менее властного.
И было ощущение, что рядом затаившее зло. Тревога за старшую… сестру?… не утихала, и дампир выбежал на улицу.
Около неприметной дверцы лежала огромная туманная змея, а там, за дверь, была Ира, и с ней что-то происходило! Данай понял это совершенно отчетливо, но еще четче он ощутил, что туманная змея ему не по силам. По крайней мере, пока она бодрствует!
— Усыплю, — прошептал Данай. — Усыплю и попробую справиться!
О том, что можно было бы позвонить Филу или Тайфину и попросить о помощи, подросток даже не подумал.
Отставив ладонь в сторону, Данай тихо прошептал.
— As haifan an geo, shassle fueo dan tes ac Ki!
В ладонь ласковым щенком ткнулся гриф скрипки, поверх вытянутой руки лег смычок. Данай мог призвать свою скрипку с другого конца света. Если, конечно, мог произнести заклинание призыва… и если на скрипке были целы все струны.
Крайнюю струну Влад оборвал намеренно и запретил делать ее. А Ира перед сном сама помогла натянуть и закрепить новую.
Данай не успел начать играть колыбельную для змеи, та вскинула голову и… запела? Нет. Из горла дымной твари рвалась в небо незнакомая музыка.
"Вальс?" — удивился Данай и вскинул скрипку. Смычок скользнул по струнам, и резка рваная мелодия обрушилась на мелодию вальса.
"Так будет… правильно?"…
Ник шагнул назад, повернулся вокруг своей оси и снова наклонился к уху Иры.
— Я буду считать. Запоминай. Запоминай свой последний танец. И раз, два. Раз. Два.
Голос мучителя ускользал от сознания, в глазах все расплывалось… Ира попробовала стряхнуть это оцепенение, но оно было сильнее.
Руки мужчины были ледяные, это прикосновение было обжигающе четким, но мало помалу начало таять и оно.
Ира цеплялась за все, за каждое ощущение, за каждое слово невольного партнера по танцу, любой ценой надо было остаться в сознании, но оно ускользало из рук как вода. А боли все не было и не было…
… Бесконечно красивый и отвратный танец соединил странную пару. На тонкой фигурке вызывающее ало-черное платье смотреть неожиданно не вульгарно, а демонически роскошно. На ее партнере был белоснежный костюм, в паре мест окрасившийся брызгами чего-то алого.
Па. Еще одно… Скольжение пары по залу было медленным и завораживающим. Они то отрывались от пола, поднимаясь к потолку настолько, насколько позволяла высота подвала, то падали вниз, в удушливые кольца тумана.
Реальность смешивалась, таяла под напором того безумия, которое распространял вокруг себя блондин…
Когда Ира очнулась, она поняла, что стоит посреди все того же подвала.
Вальс больше не играл. Тишина, воцарившаяся вокруг, угнетала. Хотелось хоть какого-то звука, просто чтобы убедиться, что еще жива.
Но Ник молчал.
Когда он неожиданно ласково положил ладонь на лицо Иры, девушка вздрогнула. Прижавшись своим ледяным лбом к горячему лбу Иры, Ник горячечно прошептал.
— А ведь я тоже была такой, как ты. Сильной. Гордой. Не сдающейся до самого конца. Даже в чем-то я была слабее. У меня не было друзей, которые примчались к тебе на помощь. У меня не было такой силы воли. В конце всех пыток, что на меня обрушились, я просила пощады. Будь ты чуть слабее, все бы обернулось по-другому. Но ты сильна, а твои друзья уже у порога. Пусть всего на чуть-чуть, но ведь они уже опоздали. Они узнаю об этом еще чуть позже, но мы то с тобой уже знаем правду. Кровь в твоих жилах замирает, твое дыхание прекратилось, твое сердце вот-вот остановится. Его хватит еще на два-три удара. И то только потому, что я еще дергаю за те ниточки, что управляют твоим телом. Твои глаза уже стекленеют, Ира. Ты уже знаешь, что умираешь. Ты знаешь это сама. Так что все, хватит. Не надо больше сопротивляться. Это конец… для тебя, для меня… так пусть последняя точка в этом сражении будет хорошей. Я заберу твою душу, чтобы после того, как уничтожат меня, она попала не в лапы моего хозяина, а в другой… лучший мир…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
